——————————
О большом и маленьком
——————————
Большая планета — для маленьких мыслей.
Большая планета — для маленьких мнений.
Летает в пространстве высоких строений
Лишь низкая очень мораль.
Большие просторы — для мелких желаний.
Большая страна — для ничтожной свободы.
И, задыхаясь, кладут небосводы
На нас голубую вуаль.
Большие ресурсы — для малой «верхушки».
Большие церквушки — для крошечной веры.
А как под давлением огромных размеров
Оставить высоким свой рост?
Размеры зависят от воображения.
Подумай, представь на мгновение только
Что мир невелик и не страшен нисколько,
А вовсе, до ужаса прост.
Представь, что Земля — у Тебя на ладони.
И, хоть её быт всё равно опрометчив,
На малой планете значительно легче
Большие поступки вершить.
Сознание имеет размер бесконечный,
И всё, что ошибочно мы возвышаем,
Чего мы боимся, поскольку не знаем,
Способно оно умалить.
За маленьким страхом — большие победы!
Из мелочей состоит совершенство.
А маленький подвиг — отличное средство,
Чтобы сдружиться с собой…
Живу я на маленькой очень планете
И стих собираю из крупных словечек.
Я маленький-маленький человечек
С любовью большой-пребольшой.
—————————————
Темнотой принакрылись берёзы
—————————————
Темнотой принакрылись берёзы,
Да горят фонари у окна.
Расчехлю-ка я шалые грёзы —
Попишу-ка стихи допоздна.
Допоздна, а точнее, до рани,
До рассветной багряной зари,
Когда солнце, сверкая, на грани
Крон деревьев и неба парит.
Душ. Кровать. И к двери — ногами.
Сил желаю себе наперёд.
И таинственными нулями
Циферблат начинает отсчёт.
Будут медленно цифры сменяться.
А в четыре иль, может быть, в пять
Я поэзии дам оборваться,
А сознанию — немного поспать.
Скоро сна возжелаю, как сахар,
Но я в дебри бессонницы влез,
Чтобы с соусом разных метафор,
Метонимий смешных, антитез
Пожевать мои мысли и чувства,
Что скопились за эти года,
И с грамматики милым занудством
Им словесную форму придать.
Не мани металлическим звоном,
Совратительница-кровать:
Лучше день проходить сонным,
Чем всю жизнь, сожалея, проспать!
———————————-
И ни охать теперь, и ни ахать (терцины)
———————————-
И ни охать теперь, и ни ахать:
Стал язык благородно нагой.
В коридор шелковистого страха
Я вступаю босой ногой.
В коридор цвета тёмной стали.
Сам себе не скажу, на кой
Нестерпимою пыткой стали
Мне бесцельно текучие дни.
Но волнует меня сталь ли? —
Вовсе нет. Колыхают одни
Лишь волос твоих чёрные пряди,
Сокрушительным волнам сродни.
Как спокойно стоять с ними рядом?
Я всегда, словно в грунт вкопанный…
Мне вселяет немую отраду
Каждый вьющийся клок: они —
Для абсурдных апатий вето.
Изумительно реют локоны
Упоительно-чёрного цвета:
Словно мрамора горного скол,
Словно проблески звёздного света
Во вселенских потёмках. Сколь
Мне милы: в обаятельных косах,
В распущении и, выбежав вскользь
Из укладки без всякого спроса,
Развеваемы ветреным взмахом,
По-ночному черны иль белёсы…
И ни охать теперь, и ни ахать.
Прибегаю на казнь быстрей:
Возлагаю главу на плаху
Восхитительно-чёрных кудрей.
———-
О стихах
———-
Стихи не потому так называют,
Что, громом потревожив небеса,
Они в гудящем воздухе СТИХают,
Чтоб эха обертонами плясать.
Стихами потому зову стихи я,
Что крутят они смысла виражи,
Что рифмами текущая СТИХИя
Навеки в строках остаётся жить.
Стихи вольны решительно и чисто
Вести идею из строфы в строфу.
Я гордо называюсь футуристом
(Хотя объединяет нас лишь «фу»).
В стихах разбросаны былого крохи —
Стихи щекочут памяти слои…
Мои стихи ни хороши, ни плохи,
Мои стихи, чёрт побери, — мои.