— Алло?.. Алло?
— Да. Добрый вечер, слушаю.
— Вы Леонид Анатольевич?
— Он самый…
— Добрый вечер. Это Павел Степанович редактор журнала, вы в городе?
— К сожалению, нет. Вы что-то хотели?
— Ко мне упорно пытается пробиться какой-то мальчик. Говорит, мол, непременно должен вам что-то передать, но не знает вашего адреса.
— Где он сейчас?
— Здесь, м…, пьёт чай у коллеги.
— Как его зовут?
— Илья.
Я отвёл телефон в сторону, шумно вздохнул, с мольбой взглянул на улицу. Сколько можно? Всем всегда что-то нужно. За окном кто-то словно опрокинул пузырёк чернил, которые с удивительной быстротой растекались по окрестностям.
— Можете, пожалуйста, передать ему трубку.
— Конечно. Вы его знаете?
— Нет…
— Хорошо, сейчас.
Спустя минуту я услышал возню и несколько слов, предопределивших следующие года…
Мы с Ильёй сидели в гостиничном номере, где я говорил с ним по телефону в тот памятный вечер. За прошедшее время мой друг превратился в высокого статного юношу. Детская наивность сошла с его лица, карие глаза, раньше доверчивые, теперь смотрели требовательно и настороженно. Когда-то нескладному телу теперь мог позавидовать сам Геракл…
Илья теребил рукав серой кофты, задумчиво рассматривая экран из-за моей спины. Я занимался тем же, только вместо одежды мял исписанный лист. Компьютер мерно гудел рядом с четырьмя полупустыми бутылками воды. Ночь вскормила темноту внутри номера, пытаясь утопить последний островок света – настольную лампу. Часть суши вдалеке от большой земли.
— Да… — протянул я с недоумением, — что будете делать, mon cher ami ?
— Учить французский, судя по всему… А вы что делать будете?
— Как что? Писать дальше, конечно.
Мы помолчали.
— Леонид Анатольевич, может ну его?
— Кого его?
— Текст этот. Четвёртую часть. Илью в конце концов…
— Так нельзя, сам понимаешь.
Я попытался забросить скомканный лист в урну, но тот отскочил от горы предшественников. Илья вяло усмехнулся.
— Помнишь тот вечер? – спросил я.
— Помню, я тогда ещё чуть не подрался с Павлом… э… как там…
— Степановичем?
— Да. Точно. А что?
— Пойдём, — я встал, поманил Илью рукой.
Мы вышли на балкон, нас обдало желанной свежестью. Миниатюрные звёздочки любопытно поглядывали на землю.
— В детстве я сравнивал свою мечту со светом звезды… Она указывала мне путь в особо тёмные ночи, придавала сил идти вперёд не только по плоскости, но и… по невидимой лестнице к небесам. Но я жаждал прикоснуться к ней руками, просто наблюдать было неинтересно…
— Вам удалось?
— Не совсем… Оказывается свет звёзд очень долго доходит до земли. Чем они дальше, тем дольше он добирается. И когда я, так скажем, «дорос» до моей мечты, её там уже не было, она улетела дальше… А я мечтал стать писателем, настоящим писателем, чтобы моё произведение можно было поставить в один ряд с книгами Михаила Афанасьевича или Фёдора Михайловича, — я положил руку Илье на плечо и посмотрел ввысь, — конечно, я не ровня Булгакову и Достоевскому. Но я смог достичь другого. Я смог зажечь звёзды. Мы смогли зажечь звёзды…
Я замолчал, тогда Илья подхватил эстафету.
— А я мечтал играть на сцене. Какую-нибудь трудную и важную роль…
— Должно быть наши звёзды где-то пересеклись? – улыбнулся я.
— Наверно, — ответил Илья…
Ночь. Звёзды светятся.
Хочу кое-что объяснить. Невероятно, но Илья был почти точной копией одного из моих литературных героев, очень понравившегося читателям. Если вы знакомы с произведением Владислава Крапивина «Мальчик со шпагой», то сможете меня понять. Читатели подумали, что автор написал о существующем человеке. Зато Илья получил свою роль, а я побуждение писать дальше. Вскоре слухи об удивительном мальчике разнеслись за пределы страны, и нам начали поступать письма от зарубежных читателей. Одно из них мы и переводили в описываемую ночь.
Моя мечта исполнилась. Я смог зажигать звёзды для других и не потерял свет своей.
