XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
В июне 41 Васе только-только исполнилось 5 лет. Вася – обычный мальчишка – вихрастый, веснушчатый, с огромными синими глазами. Василёк – называли его родители и старшие братья. В его семье было пятеро детей – все парни, а Василёк – самый младший. Жила семья Полевых в посёлке Зоринский, что недалеко от Саратова. У Полевых было большое хозяйство: две коровы, свинья с поросятами, гуси, куры и даже кролики. Утром родители уходили на работу. Мама – на ферму, она была дояркой, папа был комбайнёром, но мог управиться с любой машиной. Поэтому забота о доме, огороде и домашней живности ложилась на плечи Коли, Вити, Саши, Гены и, конечно, Василька. Братья были дружные, друг другу помогали, никто от работы не увиливал. Даже Василёк, хоть и маленький был, старался помочь. Кур кормил, за гусями присматривал, кроликам одуванчики собирал.
Жили не тужили, а летними вечерами во дворе накрывали стол: папа растапливал самовар, а мама приносила пироги – румяные, ароматные с картошкой, капустой и яблочным повидлом, которые Василёк больше всего любил.
Но 22 июня в 12 часов 15 минут в Зоринский пришла страшная весть – диктор радио хорошо поставленным голосом сообщил: «…Сегодня в четыре часа утра… без объявления войны германские войска напали на нашу страну…» Василёк очень удивился. Как это «напали»? Что значит «без объявления войны»? Он смотрел на своих близких и не понимал, почему мама пытается скрыть слёзы, а лица братьев, всегда лучащиеся добротой, стали жесткими и решительными. Через пятнадцать минут с поля прибежал папа, весь красный и взбудораженный.
Вечером, когда Василька отправили спать, на кухне долго о чём-то разговаривали. А утром на маме лица не было – нос красный, глаза-щёлочки. Братья надели «выходные» брюки и рубашки, взяли документы и куда-то ушли.
Когда Василёк остался один, он немного посидел в доме, потом пошёл во двор: сходит в курятник, крольчатник, проверил, всё ли хорошо у поросят.
За огородом начиналось поле, где среди золотых колосьев часто синели полевые васильки, на которые мальчик любил смотреть, представляя, что это кораблики. Но поле было ещё зелёное, а цветов не видно. Василёк лёг на траву и стал наблюдать за облаками, придумывая, на что каждое из них похоже. Он не заметил, как заснул. Но сон ему приснился очень странный. Мальчик увидел реку, по которой плыло много бумажных корабликов, а на каждом – имя, фамилия и адрес. И Васильку нужно было направлять каждый кораблик в тот ручеёк, который обязательно принесёт его к нужному адресу. Это было очень-очень важно и нужно сделать. И когда один из корабликов зачерпнул воды, столкнувшись с большим камнем, то Вася так испугался, что даже проснулся.
Вернувшись домой, он очень удивился, что все уже в сборе. Но вместо привычной радости от вечерней встречи друг с другом, дома царило какое-то пугающее и гнетущее молчание, изредка прерываемое всхлипами мамы. Василёк ничего не мог понять, а все от него отмахивались, занимаясь каждый свои делом: папа, Коля и Витя собирали вещи в холщовые рюкзаки; Саша, взяв свой любимый перочинный ножик, пробурчав себе под нос что-то и хлопнув дверью, выбежал из дома; Гена, который был старше Васи всего на два года, жался к маме, поглаживая её по руке, как бы успокаивая, мама сидела за столом, руками закрывая лицо.
А потом, перед сном, Генка всё объяснил Васильку. И что такое «напали», и как это «без объявления войны». И про то, что папа, Колька и Витька вызвались добровольцами и со дня на день уедут на войну. А Сашку не взяли, ведь ему только 16 лет, но он сказал, что всё равно убежит и будет бить немцев. «Я тоже убегу», — такими словами закончил свой рассказ Генка.
— А как же мама? Мурка с Бурёнкой, Петька с Пеструшкой, а поросята, а кролики? – спросил Вася, не до конца понимая, что всё-таки произошло, — нет, я маму не оставлю, как же она без нас. Пропадёт же
Через три дня папа и старшие братья, взяв свои рюкзаки, отправились на железнодорожную станцию, где собирался состав с добровольцами. Мама, Саша, Гена и Василёк пошли их провожать, но все шли молча. Когда последний вагон поезда покинул станцию, также молча вернулись домой. А утром, проснувшись с первыми лучами солнца, мама увидела, что и Сашки дома нет, а на столе записка: «Уехал бить немцев. Мама, не плачь! Генка и Васька, вы теперь в доме мужики!»
Мама не плакала, но и улыбаться перестала. Генка и Василёк старались, как могли – и по дому, и на огороде, и со скотиной.
В посёлке Зоринский мужчин почти не осталось. На женские плечи легла вся мужская работа, кто-то даже научился трактор водить. Генка, который всегда помогал папе чинить технику и хорошо знал устройство разных механизмов, стал одним из механиков-ремонтников.
Василёк тоже очень хотел быть полезным не только дома, а для всех, ведь он уже умел и читать, и писать, и считал неплохо. Однажды, когда он возвращался с поля, куда относил обед для мамы и других женщин, он встретил тётю Глашу – поселкового почтальона.
— Здравствуйте! Тётя Глаша, а нам ничего нет? – спросил Вася
— Здравствуй, Василёк! Нет, сегодня Ивановым, Никифоровым, Смирновым письма есть. Петровым и Красновым (она замолчала и опустила глаза) – похоронки… Нет, Василёк, вам ничего.
— Тётя Глаша, так ведь Смирновы и Никифоровы на разных концах посёлка живут, давайте помогу. Я быстро сбегаю, а вы сходите пообедать.
На его удивление тетя Глаша согласилась. А потом и вовсе все обязанности поселкового почтальона стал выполнять Василёк. Ему выдали большую сумку, которая волочилась по земле, когда он нёс её на плече. Телогрейка, сапоги и кепка когда-то принадлежавшие старшим братьям, тоже были не по размеру, но грели по-особенному, даже в очень сильный мороз.
Василёк старательно выполнял свои обязанности, как только в посёлок доставляли почтовый мешок, сразу разбирал. Сначала он разносил фронтовые треугольники, ведь это радость, это надежда. А потом уже официальные бланки, он не любил называть их похоронки. И открывая очередной мешок с письмами, очень-очень боялся увидеть официальный бланк с фамилией Полевой. На счастье, для Полевых приходили только письма. Даже Сашка несколько писем прислал, его не пустили на фронт, но пристроили на завод – собирать патроны. Коля и Витя тоже писали, только от отца писем не было.
Проходили дни, месяцы, годы. Наступила весна 1945, когда 9 мая по радио всё тот же голос сообщил: «Внимание! Говорит Москва!…Великая Отечественная война победоносно закончилась!»
Зоринский встречал победителей. Вернулись Колька, Витька и Сашка. Колька прихрамывал. «Осколок фашистской гранаты глубоко засел», — говорил он, отвечая на вопросы. На форме у каждого висели медали и ордена. Сашка тоже очень изменился – возмужал, даже курить начал, но при маме старался этого не делать.
Май подходил к концу, Василёк всё также разносил письма по посёлку.
— Василёк! Полевой! Ты что домой не идёшь? Там ваш папка вернулся! – крикнула ему однажды Настя Никифорова.
Василёк уже больше ничего не слышал. Он бросился бежать, побежал напрямик, через поле. Он бежал, захватывая руками стебли так любимых им цветов – полевых синеголовых васильков. Тяжёлая большая сумка путалась в ногах, мешая бежать. Он даже упал три раза, но свою ношу не бросил, ведь ещё не все письма были доставлены адресатам. Он бежал, и, казалось, сердце стучит у него в голове, в ушах, в горле. Он кричал и плакал, не веря своему счастью и обнимая огромный синий букет.
— Папка! – крикнул он, бросаясь на шею отцу и вдыхая такой знакомый запах.
И всё вокруг наполнилось радостью, счастьем, любовью и запахом синих полевых васильков.
