XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Это было давно. Настолько давно, что в воздухе тогда не летали не только железные птицы, но даже настоящие. Не было людей и городов. Не было почти ничего, кроме зимы.

Сквозь продуваемый ледяным ветром лес небольшими шажками серый комочек шерсти медленно бежал, оставляя за собой следы не больше собственного носа. Он сопел, вдыхая холодный воздух, и часто чихал. Закрывая глаза, Волк видел мир без снега, мир, где не нужно будет вечно искать тепло. Но когда он родился, была метель, вчера была метель. Маленький лесной царь прекрасно понимал, что завтра, вероятно, тоже будет метель.

Однако холодно становится не сразу. Сначала мороз проникает в лапки, заставляя их шевелиться лениво и непослушно. Затем он поднимается все выше и выше, и тело уже почти не подчиняется хозяину. Волк знал: нельзя, чтобы холод добрался до головы.

Он блуждал по лесу уже давно. Луна то набухала, освещая ночь, то полностью исчезала с небосвода, побежденная коварной тьмой. Порой путник натыкался на свои же следы, из-за чего сильно злился, смешно и нелепо рычал, зарывался носом в рыхлый снег.

Волк не знал, куда идти и зачем идти. Он, в принципе, знал не особо много. Тяжело чему-то научиться, когда вокруг тебя нет ни души. Только зима. Ветер выл каждую ночь, разнося свою дивную песнь по всему лесу, и волк стал подпевать. Иногда бури затихали на время, и, если прислушаться, можно было услышать его голос, молодой, надломленный, но закаленный морозами. Волку многое рассказала зима, но даже она не знала, куда ему идти и зачем идти.

А он чувствовал. Нечто внутри шептало: «Ищи тепло, ищи огонь». И Волк искал, понятия не имея, что это. И однажды нашёл.

Вдали мелькнул рыжая полоса, разрезав мир пополам, и сразу исчезла в белых покровах. Природа замолчала, и для уставшего странника мир замер. Он затаил дыхание, чтобы не нарушать покой, и стал ждать. Нечто теплое снова вылезло на поверхность и в мгновение ока оказалось в нескольких метрах оттуда. Оно убегало, и Волк кинулся в погоню.

Он впервые бежал так легко, ведь видел цель прямо перед собой. Теперь её нельзя было потерять, нельзя оставить. Раз, резкий поворот, и он почти улетел в сугроб, но хвост помог удержаться на ногах. Два, скачок через овраг, и он летит, парит над землей. Три, всего пару метров, и он догнал. Сейчас или никогда. Его сердце бешено колотится, а легкие адски горят, но Волк бежит, готовится к прыжку и хватается за огонь.

А потом темнота. Не та, когда не видно звезд, и кажется, будто выхода нет. Другая. Теплая. Манящая. Потихоньку его глаза привыкают. Перед ним в другом конце норы прячутся испуганные глаза. А вокруг них все горит. Это Лис.

-Не бойся меня, я не причиню тебе вред.

Круглые и мокрые глаза смягчаются и превращаются в самые обыкновенные детские и чистые.

-Похоже, мы одни с тобой в этом лесу. А значит, теперь это наш лес.

***

Весна сменила зиму, и мир стал наполняться жизнью. По оврагам забегали ручьи, а в них завелась крупная рыба. Изумрудная зелень украшала некогда оголенные деревья. Прилетели птицы. Лес расцветал на глазах.

Лис и Волк росли и уже почти не имели ничего общего с когда-то потерявшимися шерстяными комочками. Они стали лучшими друзьями. Резвый, неугомонный Лис и спокойный, рассудительный Волк идеально дополняли друг друга, словно родились частицами одного целого. В одних глазах сверкал огонь, в других блестели кристаллики льда. Старший серый брат всегда пытался быть сильнее, вести за собой непослушное пламя, но каждый раз, когда луна подолгу не появлялась на небосводе, он становился тихим и даже немного напуганным. Тогда Лис зарывался носом в его шерстку, а потом просил научить его выть, как это делает ветер. И каждый раз Волк с мокрыми глазами оборачивался на друга и, смеясь, пытался обучить его своей песне.

Лис и Волк стали настоящими хранителями леса, его королями. Никто не смел что-либо сделать без их совета или тем более вопреки нему. И они правили мудро. Каждый день со всех глубинок сбредались существа от мало до велико, чтобы спросить у первых обитателей земли, как же им быть. Баланс, компромисс, простые решения, не требующие страшных жертв – Волк и Лис никогда не видели этот лес столь прекрасным. Природа дала им разрешение на создание прекрасного мира, и вот теперь они отвечали за него.

А годы шли. Весна сменилась летом. Животные были счастливы. Повсюду раздавался смех и беглый шелест лап по траве. Не было ни одного свободного деревца, где не поселилась бы молодое и певучее семейство птиц, не было ни одного даже самого маленького ручейка, в воде которого не плескались серебристые лососи. Куда бы ни упал зоркий взгляд Волка, он натыкался на живое и дышащее.

-Однако, ты сегодня мрачен, мой друг, а ведь тебе это вовсе не к лицу, — рыжий Лис легким движением лап взмыл в воздух и оказался рядом с приятелем. Он сильно переменился внешне, стал выше и сильнее, но его привычки все еще были при нем. Пушистый хвост окутал друга, словно теплый шарф, заставив улыбнуться.

-Что будет с этим лесом, со всеми нами, когда снова придет зима? – Волк пытался прикрыть серьезность своих мыслей спокойным тоном, но на слове «зима» его голос все время срывался. – Я хорошо помню ту зиму. И тогда мне казалось, что ей нет конца, зато мои силы постепенно подходили к концу. Я был мал и беспомощен, один в огромном лабиринте сугробов и ледяных глыб. Если бы мои глаза закрылись на подольше хоть раз, если бы мои ноги устали поскальзываться и все время куда-то бежать, вероятно, меня бы окутал сон. Вечный сон.

-Эй, ну ты чего, к чему же такие мрачные размышления, зачем тебе нужна эта тьма в голове? Ты ведь не заснул тогда, а нашел меня. И зима, она больше не наступит. Ей просто незачем это делать, ведь здесь и сейчас так хорошо. Несправедливо отбирать у нас наше счастье.

Холодный черный нос слегка приподнялся и стал искать луну. Даже днем он нуждался в ней, когда становилось не по себе и кожа под шерсткой покрывалась мурашками. Волк глубоко вдохнул, пытаясь вместить в себя всю свободу летних деньков.

-Зима наступит, этого не избежать. Я ее ощущаю, а она меня. Мне слышен ее зов. И когда она наступит – не смотри на меня с такой тоской, с этим мы не сможем ничего сделать – кто-то уснёт навсегда.

Стало тихо, как тогда, когда следы на снегу оставляли лишь два существа. Стало тихо, словно птицы никогда не существовали и не пели, сидя на тонких ветвях. Стало тихо настолько, что было слышно плачь рыжего Лиса.

-Но мы должны помешать этому! Я безумно их люблю и не могу, не хочу прощаться ни с кем. Пусть все живут долго, очень долго, дольше, чем мы сейчас с тобой можем представить, а если даже и… Он запнулся, не в силах проглотить столь горькое слово. – Умирают, то ненадолго, пусть потом они воскресают.

Сейчас мы думаем, что волки не умеют улыбаться, и, наверное, даже правы. Но если нам довелось бы жить тогда, то мы бы знали: самая добрая и теплая улыбка присуща именно волкам.

-Нет, дружище, так не пойдет. Я люблю эту жизнь, потому что когда-то чуть ее не лишился. Я знаю ей цену. Но будут ли понимать другие важность прекрасных закатов и блестящих озер? Нет, они примут это как данность. Они не смогут за нее бороться, не смогут защитить наш лес. Жить вечно не должен никто. Отсутствие ограничения приводит к отсутствию смыслов. Зима придет. И мы сделаем все возможное, чтобы ее пережило как можно больше зверей, но… Когда придет время отпускать, я и ты справимся и с этим испытанием, вместе. Мой брат, доверься мне. Это все, о чем я прошу.

-Это слишком много.

-Я знаю. Но это наш лес, и мы обязаны его защищать, даже если это больно.

Они еще долго сидели молча. Но когда встали, было заметно, что шерстка Волка принакрылась сединой, а Лисьи глаза потеряли свой юношеский блеск.

***

Недолго обитатели леса наслаждались теплыми солнечными деньками. Вскоре листья на деревьях пожелтели и стали опадать, трава пожухла, и воздух стал ощущаться иначе.

Холодало, и лесные цари день и ночь занимались устройством будущей зимней жизни для своих поданных: отыскивали норы, приготавливали съестные запасы. И как бы их не благодарили добродушные звери, Лис и Волк все время были мрачными и угрюмыми. Они ждали.

Та зима была страшной, и унесла не одну жизнь. Животные просто не были к этому готовы, не знали, что такое лютый холод, злая вьюга и метель. Им не приходилось весь день ждать появления солнца хотя бы на несколько часов, прятаться от очередного бурьяна в полной темноте. Они не понимали зиму.

Тогда уже далеко не юным друзьям казалось, что они не способны больше улыбаться, истощать хоть небольшую толику радости. Их глаза опали и больше не истощали ребяческий запал. Однако после самого холодного дня на небе воцарилось солнце, и постепенно снег сошел на нет. Вереницами вернулись птицы, и зелень оживила деревья. Смерть отошла назад.

Отныне сезон сменялся сезоном, и правило это не знало исключений. Весною природа даровала жизнь, а зимою, как всевластная хозяйка, забирала обратно.

Вы никогда не услышите столь чарующие песни, которые звучали летом в том лесу, ведь теперь птицы знали, что и у их музыки есть конец. Вам не доведется любоваться искренним сияньем глаз, вкушающих новый день.

Волк и Лис же учились улыбаться снова. Каждому живому существу за то, что оно просто есть. Каждому растению, украшавшему их лес. Каждому восходу солнца. И вскоре у них стало получаться.

***

Волку стало плохо. Он уже давным-давно из серого превратился в седого. Его голос больше не звучал так гордо и легко, а стал хриплым и блеклым. Теперь зверь больше не ходил – не мог.

В тот год зима подкралась особенно незаметно, как убийца, поджидающий за углом. И волк оказался слишком старым, чтобы ее заметить. Он стал тихим и не хотел ни с кем видеться, кроме Лиса. Только старому другу разрешалось помогать больному. Испуганный и почти обезумевший от горя, все еще рыжий царь приносил ему воду, еду, а порой помогал выбраться из норы, чтобы посмотреть на луну. И выл вместе с ним, прекрасно понимая, что никогда этому не научится.

В один момент стало слишком холодно.

Волк, свернувшись калачиком, как много-много лет назад, лежал под теплым хвостом своего друга. Он ничего не говорил уже несколько дней, а теперь надрывающимся от слез голосом стал умолять:

-Я не хочу умирать. Еще рано, я еще не успел насладиться этим миром сполна, этой жизнью и дружбой с тобой. Брат мой, мне страшно, мне очень страшно, я закрываю глаза и вижу тьму, и она меня зовет, а я не хочу к ней идти, мне хорошо тут, с тобой. Ты ведь можешь меня спасти. Мы выдумали эти правила, построили этот мир, неужели мы не заслужили наслаждаться им вечно.

Хоть шерстка Лиса все еще пылала огнем, он постарел и значительно поумнел. И сейчас зверь знал, что должен сказать, несмотря на режущий душу крик внутри.

-Эй, мы ведь, мы ведь придумали все эти правила не просто так, да и не мы вовсе. Так долго ты учил меня своей вере, что теперь я не могу ее предать, как бы сильно того не хотел. Я безумно тебя люблю и готов быть с тобой до конца, отгоняя тьму, согревая ее для тебя. Но когда наступит час, тебе придется пойти за ней.

На его лице не было слез, и голос казался спокойным, как никогда ранее.

Волк привстал на полусогнутых лапах и с силой, когда-то разливавшейся по его телу, попросил друга в последний раз повыть с ним на луну.

На ночном небе не смело появиться ни одно облако, и звезды сверкали, как в последний раз. Лис, взвалив на себя тело брата, донес его до края утеса. Словно прибитая гвоздем висела луна.

-Спасибо, Лис, спасибо…

И он завыл в последний раз, и все метели прошлого и будущего не смогли бы сравниться с его песней. Но, закончив, Волк замолчал навсегда.

Вскоре его тело занесло пургой, а по весне оно уже там не лежало. И жизнь в лесу почти не переменилась, лишь луна стала еще грустнее, точно знала, что без нее ему очень одиноко, да Лис почти перестал спать по ночам. Он повсюду находил его следы, следовал по ним и раз за разом оказывался на том утесе. Тогда взрослое, почти старое животное укрывалось своим же хвостом и начинало горько плакать, сожалея о том, что так и не научилось выть на луну.