XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Андрей проснулся.
Нет, не в холодном поту, но уже в пятый раз за эту ночь. В пятнадцатый раз за трое суток. Снился ему кошмар или нет — он не помнил. Сны пушечным ядром мгновенно вылетали из памяти.
И успокоительные никогда не помогали.
В пятый раз Андрей вышел на балкон, готовый сделать что угодно: не только свои принципы предать, но и закон нарушить. Подышав загрязнённым воздухом через приоткрытое окно, Андрей прошёл на кухню и налил себе коньяк. Надо снять стресс, приглушить боль. Надеясь быстро уснуть, он включил ток-шоу. Противный быстрый голос ведущего и причитания участников обычно заставляли скучать и вызывали жуткую потребность уснуть.
Прошёл час ожидания послания Морфея — Андрей даже не зевнул.
Прошло три часа. Сквозь шторы начали проглядывать лучи ярко-красной звезды. Таким именно и казалось сейчас солнце Андрею. Уже зазвенел поставленный на шесть. Обычно его выключаешь, засыпаешь ещё на пять минут и просыпаешься через четыре часа. Только вот уже который день Андрей приходил на работу вовремя. Даже начальство забеспокоилось.
За ночь успел умыться и одеться, поэтому впопыхах собираться не пришлось. Перед выходом можно бы и успеть перекусить. Андрей залил растворимый кофе водой — вдруг прямо за станком спать захочется. Заглянул в холодильник, вытащил пирожок, покрытый снежком.
«Чёрт, — незаметно для себя призвал в свидетели рогатого. — Всё не так. Давно не так».
Бывший баскетболист, он уже готовился забросить старый новоиспечённый мяч в корзину, но поскользнулся. Начал падать на пол, и тут…
Андрей оказался на пустом поле. Вокруг не было видно синевы — одни лишь тучи и куски оранжевого неба. Будто кто-то когтями рвал темноту. Невдалеке кружил ворон. Дальше ста метров по сторонам не было видно ни зги. Только лишь та самая птица цвета смолы. А за спиной летала другая птица. Она могла бы ослепить, просто подлетев ближе.
Но её Андрей не заметил. Не увидел. Или, может, не хотел видеть и замечать.
Спустившись с холма, Андрей пошёл напрямую к чёрной птице. Подходя ближе, он заметил начерченный тускло светившийся во мгле круг. Птица летала по окружности ровно над ним.
«Я должен встать в его центр», — словно нашептывал его сознанию кто-то из тьмы.
Андрей шагнул вперёд, наблюдая за полётом чёрной птицы.
«Хотя меня не ждёт там ничего хорошего», — отвечало его сознание во тьму.
Встав в круг, Андрей почувствовал тошноту. Ноги начали давать слабину. Картина окружающего мира становилась всё более размытой, а затем и вовсе исчезла. Андрей перестал что-либо соображать.
«Чёрт!» — снова выругался он и схватился за голову. Зрение, как и ясность разума, возвращалось, позволяя Андрею второй раз ослепнуть от лучей внезапно взошедшего солнца. Прикрыв глаза и привыкнув к обилию света, он осмотрелся по сторонам.
Слева на огромном троне сидело тучное человекоподобное существо, которое, казалось, поглощало свет. Место, где они находились, напоминало огромный, размером в двадцать футбольных полей, Колизей. Правда, Андрей сам не бывал в Риме, но судил по фотографиям.
Вдобавок внизу бились разные существа. Их было много. Целые армии. Все они сливались в чёрные и белые потоки. Все, за исключением нескольких фигур размером в небоскрёб.
Где-то высоко над этим Колизеем зависла сфера, походившая своим узором на глобус: на синем фоне зеленели бесформенные пятна. Сфера беспрерывно вращалась, на её поверхности то и дело мелькали то красные, то жёлтые огоньки.
— Ну что? — внезапно начало разговор сидевшее слева Нечто. Голос эхом раздавался в голове Андрея.
— Простите?
— Кстати, забыл представиться. Я Апокалипсис.
— Апокалипсис? Как конец света?
— А сразу не видно? Я же тьма! — Он победоносно вскинул руку, а потом засмеялся. — Шучу.
Смех его был, как и голос, громким, но при этом будто наигранным и приторно-сладким.
— Что думаешь о происходящем внизу?
Андрей ещё раз взглянул на арену.
— Масштабно, — задумался Андрей. — Масштабно, но не зрелищно. Побоище какое-то.
— Как думаешь, сколько их там?
— Тысяч пять? Шесть?
— С десяток… Миллиардов. Десять миллиардов людей.
К такому Андрей был не готов.
— Вы надо мной смеётесь?
Апокалипсис улыбнулся.
— Ни в коем случае. Но можешь и не верить – мне-то что? А теперь приглядись к гигантам.
Андрей вновь пригляделся к полю битвы. Первый гигант был грязным, горбился так, будто нёс на спине ещё более огромного, чем он сам, кабана. Одежда его, измятая, порванная настолько, насколько можно, кажется, и была источником грязи. Осунувшееся лицо, впавшие глаза, готовые съесть любого, а ещё и невероятная худоба — всё это прибавляло яркости образу нищего.
Второй, румяный, загоревший, с белыми зубами, в дорогом костюме, был ему полной противоположностью. Андрей заметил, несмотря на разницу, одну деталь. Лица… Если смыть грязь с первого и убрать загар со второго, лица будут одинаковыми.
«Братья, — догадался Андрей. — Странно, а почему они бьют друг друга?» Но через мгновение он понял, что ошибся. Точнее, поторопился. Они постоянно, ритмично переходили с мелкой междоусобицы на борьбу с другим гигантом и наоборот. А их собственные стычки ограничивались парой ударов. Андрей перевёл взгляд на их цель с противоположной стороны.
Это был длинноволосый гигант в красной одежде с щитом в форме сердца. На спине у него висел колчан со стрелами Купидона. Сначала Андрей не мог понять, зачем ему колчан без лука, который в ближнем бою бесполезен. Но потом, когда гигант повернулся к нему лицом, всё стало ясно. Во-первых, гигант был девушкой, притом невероятно красивой, способной понравиться при одном лишь упоминании о ней. Во-вторых, луком она отбивалась от противников. Но по большей части она сражалась с… собой.
«Стоп! Нет! — прищурился Андрей. — Она сражается с уродливой копией!»
Действительно, на первый взгляд, девушки были похожи, но их лица, как одежда близнецов, создавали невероятный контраст. Первая как собирательный образ красавиц из греческих мифов, вторая же вызывала отвращение. В глаза бросались разного размера глаза, неполные ряды кривых и почерневших зубов, спадавшие на лицо неухоженные волосы.
«Фу!» — Невольное омерзение проникло в душу.
На одной стороне с красавицей сражался высокий гигант, у которого сквозь одежду прорисовывались рельефные мышцы.
«Эх, мне бы такие…» — Белой нитью пронёсся импульс зависти.
Босой, без оружия, весь в белом, этот гигант отбивался от атак сразу нескольких противников.
Первый будто сошёл с обложки глянцевых журналов. Или с подиума. На нём была стильная и, похоже, дорогая одежда, с обывательской точки зрения, никак ему не подходящая. В руках он держал новейший смартфон известного бренда. Такие люди у Андрея, он сам не знал, почему, вызывали отвращение.
Плечом к плечу с ним боролся гигант с непропорционально большой головой, на которой красовались огромные круглые очки без оправы. В качестве щита он использовал книгу, а вместо меча — карандаш. Одежда его напоминала персонажа комиксов — на белом облегающем тело костюме красовались сотни вопросительных знаков.
«Нелепица какая-то, честное слово», — тихо проговорил Андрей и, не став задерживаться на этом умнике, перевёл взгляд на самого большого бойца.
«Что это у него там на груди? Буква «Я»?» — произнёс про себя Андрей, глядя на гиганта, отталкивающего всех союзников назад. Он лез с кулаками на мускулистого парня, при этом мало что делал в схватке. Пропуская удары, он останавливал всех, симулируя и корчившись от выдуманной боли.
«Просто выделывается…»
— И? — протянул Апокалипсис.
— Масштабно, — повторился Андрей, сбившись с мысли. – Даже интересно, я бы сказал. Кто все эти гиганты?
— Слева мои всадники. Те, что на тёмной стороне.
— Погодите, — перебил Андрей. — А как же Смерть, Война, Чума и Голод?
— Нет, это лишь сказки. Сам подумай, ведь Война, Чума и Голод — лишь способ умереть. Кстати, о Смерти… — Апокалипсис кивнул в сторону арены.
Бой остановился, как по щелчку пальцев. Воины разошлись в противоположные концы арены. Некоторые остались на земле.
В центре появилась фигура в серой мантии, с капюшоном на голове. В руках – коса, острая и сверкающая. Смерть, а это была она, ударила наводящим необъяснимый ужас инструментом по земле, и мёртвые тела превратились в столбы света и пыли, а через мгновение исчезли.
— Что происходит? — Андрей был в недоумении.
— Очистка арены, — бросил Апокалипсис.
— Я про битву. Кто эти гиганты? За что бьются на арене?
— Начнём издалека. Я бессмертен. Как и мой оппонент. — Он показал рукой на существо, которое Андрей сначала принял за сгусток света. — Мы давние друзья. Да, назовём нас именно «друзьями», ведь мы существовать не можем друг без друга. И однажды нам стало скучно. Вечность – штука скучная. Тогда-то мы и заключили пари. С тех пор каждый пытается заполнить свою половину арены. Кто заполнит первым — побеждает.
— А что он получает?
— Ничего! — улыбнулся Апокалипсис.
Это странно. Такой улыбчивый конец света.
— Нет, не странно. Кому нужен выигрыш, если ты всемогущ? Мы игроки.
— Столько вопросов… Я не знаю, с чего начать. — Андрей потёр виски. — Кто всё же эти гиганты?
— Попробуй сам догадаться. Они выглядят так, как ты их себе представляешь.
Андрей, изрядно волнуясь, начал по порядку.
«Значит, два близнеца… Наверное, это Богатство и Бедность. Намёк на то, что у них одна суть и разные проявления. Гигант с книгой и карандашом. Это Ум? Знание? Или Разум…»
Андрей не мог понять, почему тогда Разум на тёмной стороне. Однако не стал спрашивать о том собеседника. В нём поселился азарт игрока, который понял, что умеет играть.
«Гениально! Разум и вправду может быть наказанием, — согласился с увиденным Андрей. — Все комплексы исчезнут вместе с разумом. Животные подчиняются природе. Человек же постоянно стремится нарушить законы природы во славу своего разума». Его осенило. Но эта мысль была словно его. Точнее подсунутая кем-то, сумбурная и словно переведённая с другого языка. Языка эмоций и чувств. Андрей посмотрел на Апокалипсиса. Тот улыбался.
«Ладно, — подумал Андрей, — продолжим. Гигант-бренд, судя по всему, — это мода. И вроде всё верно. Осуждение, возможность непризнания».
Андрей взглянул на другую пару гигантов. На светлой стороне сражалась, по-видимому, Любовь, красивая, излучающая свет, как и её союзник, которого Андрей посчитал Добром. А боролась с ней уродливая Влюблённость.
«Как же символично! Богатство и бедность — два явления, сходные по сути и разные по проявлению. Влюблённость и Любовь — два явления, внешне одинаковых, но абсолютно непохожих внутри. Умно», — восхищался Андрей то ли своей сообразительностью, то ли происходящим внизу.
Андрей взглянул на самого большого гиганта. До этого мысли шли удивительно легко. Сейчас кто-то отнял всю решимость. То ли Самомнение, то ли Эго, то ли что-то ещё. Андрей не мог понять точно.
— И то, и то. Попробуй объединить.
— Я не знаю, — признался Андрей.
— ЧСВ. Чувство собственной важности, — расшифровал Апокалипсис.
— А кто ваш противник?
— Твои вопросы непоследовательны. Ну да ладно. Ему нет имени. Точнее, для тебя. Мне же вот его придумали — Конец света, Апокалипсис. А его можешь называть Светом, он не узнает и не обидится. Потому что за ним придёт его Конец. — Апокалипсис, наверное, гордился своим чувством юмора.
— А что здесь вообще, — Андрей широко развёл руками, — делаю я?
Апокалипсис улыбнулся, только уже не насмешливо, а загадочно.
— Знаешь, а ведь существует-таки загробная жизнь.
Вновь началась битва, раздались крики, и только тогда Андрей понял, как тихо было раньше.
— Я умер?
— Да. И сейчас я предлагаю тебе выбрать сторону: мою или Света. Каждому из нас есть что тебе предложить, но заставлять не имеем права — это условия пари.
— А ведь я даже не поспал нормально напоследок…
— Перейдёшь на мою сторону и получишь всё: модные вещи, в тебя будут влюбляться девушки. В общем, сам понимаешь, что Мы можем предложить, — увлечённо начал бессмертный. — Кстати, об условиях. Ты не стареешь. Умереть можешь только в бою. Полководцы проигравшей стороны погибают. И в мире их больше не будет. В этом вся прелесть. Ты воюешь не только за себя, но и за живых — тех, кто пока на Земле. Погибая на арене, ты исчезаешь навсегда и уже не будешь способен им помочь.
— А зачем вы мне всё это рассказываете?
— Таковы условия нашего со Светом пари. Мы должны рассказать всё. И дать сделать выбор. В этом вся прелесть! Выбор делаете вы! — Он сделал акцент на последнем слове. — Выбирай.
— А можно нормально поспать? — пошутил Андрей.
— Конечно. – Ответ стал неожиданным. — Хочешь — возвращайся. Есть те, кто мыслит узко и действует только внутри рамок. Именно они из двух зол сразу выбирают меньшее. Таких немало.
Сказать, что Андрей был ошарашен, — ничего не сказать.
— Тогда, — нерешительно сказал Андрей. — Я выбираю сон… И жизнь.
— Хорошо.
Андрей проснулся. Нет, не в холодном поту. Привыкнув к темноте, Андрей обнаружил, что находится в своей кровати.
«Или нет?» — мелькнуло в голове. Ну, конечно, в своей. На тумбочке стоит бутылка коньяка, который пил недавно. А вот и до боли знакомый балкон. Нашарив рукой кнопку электронных часов, Андрей посмотрел на время. Половина двенадцатого. А лёг он только в одиннадцать. Значит, и не пил, и на балкон не выходил.
Всё, что успел подумать Андрей: «Странный сон».
Наутро узнал из газет, что за сотни метров от него парень сбросился с крыши от неразделённой любви. За десятки километров, сойдя с ума и не выдержав напора придуманных самой собой проблем, покончила с собой молодая девушка. За несколько десятков городов абсолютно бескорыстно миллиардер пожертвовал половину своего состояния детскому дому, а на остальные деньги построил детские площадки, организовал уборку улиц, оплатил проект озеленения района.
— Битва правда идёт, — сказал Андрей, — только не на арене, а здесь, на Земле.
А ведь где-то за сотни измерений от него усмехался Апокалипсис и ехидно, как учили в гротескных фильмах ужасов, потирал руки в ожидании новой встречи.
