XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

1

«Предательство заставляет желать встречи с человеком, который окрасил вашу жизнь монохромным дождём. Порой, эти роли исполняет один и тот же актёр»

Именно с этим столкнулся тот, что всегда чувствовал себя в окружении семьи, но в итоге остался в полном одиночестве. Нет, ему никогда не приходилось никого терять. Вот почему сейчас было так больно. Он просто не знал, что остался один. Это чувство всегда маскировалось тяжёлым, но казалось полупрозрачным навесом из глупых детских иллюзий и надежд. Думаешь, что лучше умолчать действительность, чем осквернить этот мир правдой. Но на самом деле, высказав истину, ты лишь открываешь новую дверь, которая ведёт тебя по лестнице осознания к вершине самопознания.

Например театр. Как же он похож на реальность и в то же время столь далёк от этого понятия! Люди приходят туда чтобы погрузиться в иной мир, не так ли? Мы наблюдаем за чужой жизнью и неважно насколько она правдива — всё нам кажется удивительным и неповторимым. Но что же может быть прекраснее сцены где ты сам играешь свою роль? В иной раз увидев одно из представлений ты осознаёшь, что больше не хочешь быть зрителем. В тебе просыпается жгучее желание увидеть закулисье, показать остальным своё видение мира, воплотить в жизнь самые смелые идеи. Так и происходит взросление где мы натыкаемся на препятствия, взаимодействуем с другими людьми, ударяемся о стену непонимания, однако «шоу должно продолжаться» (человек продолжает жить). Судьба, словно великий сценарист выписывает нашу роль, а Жизнь заставляет повиноваться обстоятельствам будучи гениальным режиссёром. Но даже они не могут обеспечить ту роль, на которую мы так сильно надеялись, представляли, окутанную розовой пеленой и блеском софитов.

К сожалению, он слишком рано узнал тайны закулисья. И это не прошло бесследно как узкая трещина на чистенькой стене, разрастается, превращаясь в массивный и широкий проход, который в итоге раскалываясь на две части, оставляет после себя лишь руины (разрушая сознание). Он просто потерял интерес к сцене.

2

— Тобиас Лейб… Тобиас… Тоби, значит… — Рассеянно поздоровалась девушка. — Верно? Можно я буду так к тебе обращаться? – Она спокойно захлопну медицинскую книжку и неловким движением кинула её на бархатный диван позади себя. Но книга не долетела до намеченного места и с оглушительным хлопком упала в паре сантиметров от него. Психолог, незадолго до этого свободно кружащаяся в офисном кресле резко остановилась и неловко улыбнулась своему пациенту . – Прости, не мог бы ты… — Девушка откинулась в кресле и коротко кивнула головой на упавшую книгу.

— Ах, да. Конечно. – Парень наклонился вперёд, попутно пытаясь сообразить, за что же ему досталась такая распущенная и эксцентричная специалист. Но время сеанса потихоньку шло, и надо было что-то рассказывать, спрашивать, затем мямлить всякую околесицу на нетактично заданный в ответ вопрос. Всё как обычно. Впрочем, вскоре он сможет снова насладиться одиночеством, оставшись наедине с произведением любимого автора. Большего ему и не нужно.

— Ну, так что? Ладненько, давай начнём с небольшого опроса. – Нахмурилась психолог, уставившись в бланк с вопросами, а затем снова резко крутанулась в своём кресле. — И та-а-а-ак… — Она расплылась в широкой механической улыбке, после, быстро затараторила, словно была лишь записью чужого монолога. — Как ты себя чувствуешь в последнее время, а, Тоби? Сверстники не травят? Чувства вины не испытываешь? Голова не болит? Кости не ломит? За компьютером много сидишь? Интереса к девочкам не испытываешь? А к мальчикам? Хочешь об этом поговорить? Дома как? Может ты хотел бы кого-нибудь убить? ( и миллион вопросов далее…)

«Ох, если бы я кого-то хотел убить, то сделал бы это с тобой, ты, Кристина Владимировна психолог со стажем!» — выругался про себя Тобиас. Он мысленно оставил все вопросы врача необдуманными и представил себе, как после этого она попытается перевести разговор в дружеское русло. Печальнее комедии не сыскать! Психолог, который основываясь на узких стандартах общества, попытается вытащить из тихого и замкнутого подростка информацию о самом сокровенном. Он закинул голову назад, устремив взгляд в белёсый потолок, надеясь не отключиться до того момента, как она закончит со всеми формальностями.

-… Может мысли о суициде? – Послышался долгожданный вопрос. Он полностью овладел мыслями пациента, заставляя его покинуть холодный мирок внутри себя.

— Ну, типо того. – Расстроенным тоном пробормотал парень, но в душе его маленькое «я» просто ликовало от услышанного. Тоби резко выпрямился, после, наклонившись вперёд, стал ожидать дальнейшего развития событий. Давно он уже не слушал кого-то с таким любопытством. Однако, коверканный голос психолога не спешил вынырнуть из глубокого озера тишины, заполнившего всё пространство комнаты.

Парень неловко мял край своей толстовки в надежде хоть на одно слово из уст специалиста, но всё было четно. От этого создавалось такое ощущение, будто Кристина Владимировна была всего лишь недоделанной электронной моделью, способности которой распространялись только на первые тридцать вопросов, оставляя, остальные пять без должного внимания. Парень всегда делил людей на различные модели, устройства или программы, так как не мог найти ни капли сострадания и понимания в этих бесчувственных манекенах. Она для него была всего лишь «электронным помощником в телефоне».

Тогда Тобиас решил взять инициативу в свои руки, затем коротко кашлянув, заговорил монотонным хриплым голосом, дабы показать весь масштаб проблемы:

— Я-я-я… Я долго думал насчёт этого. Вообщем-то мне кажется, что эта проблема у меня из детства. Мне говорили, что тогда я часто плакал, замыкался в себе, и… Я пришёл сюда в надежде, что вы мне что-нибудь посоветуете. Может… Дадите направление на какие-нибудь курсы, терапию, или препараты? Понимаете, я… — Он запнулся и умолк. Ему было сложно продолжать говорить об этом, к тому же, казалось, его всё равно никто не слушал.

Взгляд врача вдруг заметался в беспричинном беспокойстве, а затем остановился на Тобиасе. Она подкатилась ближе к нему и, наклонившись вперёд, стала внимательно изучать выражение его лица. В какой-то момент ему даже показалось, что в её взгляде есть тусклая искра печали.

— Ты прав. Препараты, терапия…. Ну вообщем справочку я тебе дам. – Женщина посерьёзнела и хмуро кивнула ему. После, резко откатилась от него и стала медленно кружиться в пародии на детскую карусель. – Вопрос лишь в том… — Она откинулась на спинку кресла, задрав голову к потолку. – Поможет ли это? Лекарства пропьёшь, курсы посетишь, сеансы пройдёшь… А дальше что? Ну или… Знаешь ли, таблеточка для полного счастья уже изобренна, да только мир от неё не изменится. И тебе от неё лучше не станет. Понимаешь о чём я? – Задала она вопрос, не требующий ответа. – Думаю, ты понял. Кстати, а что конкретно тебя не устраивает? Что не нравится?

Тобиас чуть ли не задохнулся от возмущения. Впервые за долгое время он почувствовал эмоцию, отличную от безысходности:

— Как это?! В смысле «что не нравится»? Вы хоть в папку с моим личным делом заглядывали? Я…

— Да ты, ты, читала я твоё личное дело. Судя по тому, как ты за него беспокоишься, это – твоя главная гордость, да? Только вот скучно пишут, можно было бы и поинтереснее. – Кисло улыбнулась она ему.

— Что?! Да вы… Как вы можете так говорить? Моя жизнь, что, для вас неудачная шутка? – На лице парня отражалась жгучая смесь из удивления, злобы и непонимания.

— Дай-ка подумать… — Психолог оторвала взгляд от потолка с лицом, не выражающим ничего кроме грубого издевательства. Но в секунду после этого её лик озарила тёплая улыбка. – Верно подмечено! Несмешная шутка. Разве она имеет смысл? Если только не…

— Вы издеваетесь надо мной?! Я больше не хочу слушать этот бред! – Тобиас вскочил с дивана и направился к выходу из этого проклятого цирка, чей целью являлось лишь подвести черту в его жизни. Он громко хлопнул дверью, больше не оставляя себе ни одной возможности выбраться из этого порочного круга бессмысленных мучений.

Парень, со скоростью падающий звезды выбежал на улицу. Ему больше не было интересно, что там хочет сказать эта сумасшедшая. Она для него теперь осталась в прошлом как и все эти глупые надежды! Он остался один, один! Кроме этой глупой папки у него больше ничего нет! А она говорит с ним так, будто он и не заслуживает обычного отношения: не заслуживает помощи, не заслуживает и малой доли того сострадания, что дарят людям в его положении!

Отвращение и ненависть пронзали его словно стрелы, но оставляли лишь глубокие раны не давая умереть. Тихий всхлип и несколько крупных огненных звёзд покатились по его щекам, слепя глаза, не давая увидеть тот мир, что он так ненавидел.

Шаг… Второй… Десятый… И вот он уже бежал по мокрому от дождя асфальту, спасаясь от горьких мыслей, которые словно ледяные змеи овили его разум. Тобиас более не чувствовал ничего кроме страха.

3

— Несмешная шутка, да?.. – Прошептал тот, что потерял интерес к сцене. – Разве это достойно чужого внимания? – Вопрос, неожиданно вспыхнувший в голове, разбился на сотни мелких ответов, которые словно капли дождя стучали по крыше его сознания, давая отсылку на реальные события за окном. – Но… почему? Почему так случилось? Почему они выбрали его?

— Да замолчи ты уже! Дай нормально выспаться, придурок! – Послышался яростный шёпот. Он доносился со стороны кровати соседа. Тот глухо рычал и ворочался, раздражённый печальным монологом Тобиаса.

— Ах да… Извини ме… — Попытался сгладить ситуацию тот.

— Просто заткнись! – Вскрикнул сосед и резким движением отвернулся к стене. – Идиот…

Тоби осторожно спрыгнул с верхней части двуспальной кровати и коротко зевнув, сделал несколько осторожных шагов по направлению к окну. Из-за пасмурной погоды общая комната была полностью погружена во мрак. Даже открытое настежь окно ничем не помогало делу.

Парень ласково погладил стопку книг, подпирающую распахнутое окно, затем отодвинул её в сторону и высунул голову на встречу сумеркам. Его лик обдало порывом холодного осеннего ветра, а волосы слегка качнули под его движением.

— Может… Она была права? Кто станет интересоваться такой скучной и унылой историей как моя жизнь? Ведь… Даже мне она не интересна! – Ошеломлённый случайной догадкой, Тобиас дёрнулся на месте. После, кротко улыбнувшись небесам, отправился в кровать.

— Теперь я понимаю…

4

(Годы спустя…)

— Что думаете, доктор? Э-э-это серьёзно?

— Ну конечно это серьёзно… Что же может быть несерьёзного в… — Кристина Владимировна скривилась, высматривая нацарапанное на листе бумаги «тайное слово». Она даже не скрывала своей незаинтересованности в проблеме. Ей было откровенно всё равно. Психолог представляла собой женщину лет сорока-пяти с длинными тёмными волосами и потускневшими зелёными глазами.

— Нет! Не произносите этого вслух! Я… Стесняюсь. — Девушка смущённо заёрзала на стуле. Пряди её крашенных волос резко колыхнулись, она опустила голову. Казалось, девушка больше боялась, нежели стеснялась.

— Понятно. – Холодно произнесла женщина и небрежным движением сунула ей в руку лист с направлением. – Вот, походите на эти курсы, должно полегчать. – Она выдавила из себя поддельно добрую улыбку. Затем, намекая, что пациентке пора уходить, встала с кресла, и спокойно подойдя к двери, распахнула её. Кривая улыбка всё так же не схода с её лица.

Как только девушка покинула кабинет с крайне удивлённым лицом, в дверь кто-то постучал.

Кристина Владимировна, тяжело вздохнув, плюхнулась обратно в кресло. Нехотя, надеясь на то, что за дверью просто медсестра, принесшая ей список будущих клиентов, она со вздохом произнесла:

— Войдите.

Тот, что вошёл внутрь никак не вписывался в её планы. На пороге стоял Тобиас, в одной руке он держал яркий подарочный пакет, а в другой — чёрный кожаный портфель. На лице мужчины горела беззаботная улыбка. Он сделал небольшой шажок вперёд, прежде чем произнести свои первые слова:

— Здравствуйте. Это я, Тобиас Лейб. Тоби то есть… Можно войти? – С надеждой спросил мужчина.

— Ну, входи, входи… — Кивнула психолог. – Какими судьбами? Снова накрыло? – Насмешливо улыбнулась она. Затем, коротко махнула рукой в сторону дивана, приглашая присесть. – Решил всё же полечиться?

Мужчина покачал головой:

— А вы всё шутите! – Развёл руками он. – Запомнили… Значит, моя история всё же произвела на вас впечатление?

Психолог провела рукой по своим тёмным волосам, покрывшимися лёгкой сединой:

— Сколько уже лет прошло? Наверное пятнадцать… Или уже двадцать? – Она косо глянула на часы. – Да… Время никого не щадит верно? Но…

— Но даёт нам шанс пересмотреть свои решения, верно? – Поддержал Тобиас. В его глазах заискрились огоньки азарта.

— Да, да, всё верно. Ну и как ты? – Женщина встала с кресла и направилась к своему рабочему столу. – Чай будешь?

— Да, спасибо. Ну, как видите – живой. Это уже победа! – Мужчина похлопал рукой кожаный портфель. – Вот, работаю.

— И кем же? Не удивлюсь если психологом. Хотя, это для нашей профессии будет большая потеря и стыд. – Сказала та, роясь в деревянных ящиках стола, пытаясь выудить оттуда коробку чего-нибудь съестного.

— Ну-ну… — Потряс указательным пальцем Тобиас. – И нет, вы не угадали. Я работаю сценаристом в одной из кинокомпаний столицы. Оказалось, мои истории кому-то кажутся интересными.

В кабинете снова повисла та же тишина, что и затопила своим холодом помещение, которое являлось их местом встречи двадцать лет назад. Лишь тихо поскрипывало кресло, в которое благополучно вернулась психолог, ожидая, когда чайник закипит. У неё на коленях лежала небольшая красная коробка шоколадных конфет.

— Я хотел сказать вам… Что я понял. Всё осознал. Тогда, когда я убежал из кабинета. Вы были правы. Я нашёл все ответы и воссоединил их с реальностью. Но всё же, я хотел узнать кое-что. Вы сказали «…если только не…». Тогда я не дал вам договорить, посчитав всё это откровенным бредом. Но сейчас я хочу знать, что вы подразумевали под этим? – Он протянул женщине яркий пакетик. – Это вам. Мне хотелось хоть как-то отблагодарить вас за всё. Казалось бы – простые слова, а сколько изменили в моей жизни.

Кристина Владимировна приняла пакет и прижала его к себе. Затем, снова уставилась на Тобиаса своим пронзительным, но таким теплым взглядом, пропитанным радостью и любовью. После, чуть слышно произнесла, наклонившись к нему:

— Я хотела, чтобы ты сам нашёл ответ. Знаешь, твоя история меня всё же убедила. Тебя бросили, выбрали другого, окрасив остатки светлых чувств монохромной бурей. Как после этого верить в мир, людей вокруг? Таких как ты очень-очень много. Но знаешь, это будет продолжаться, пока ты и все остальные не напишете новую историю. Ту, которая вернёт краски в жизнь. Иногда тебе будет больно и тоскливо, так сильно, что в секунду захочется умереть… А иногда тебе будет настолько хорошо и тепло, что ты захочешь жить сотни лет напролёт. Вопрос лишь в том: чего хочешь ты? Что вернёт краски в твою жизнь? И ты ответил себе на этот вопрос, верно?

Мужчина с улыбкой кивнул ей и вытащив из кармана пиджака небольшую фотографию, взглянул на неё нежным взглядом. Казалось, сейчас для него не было ничего дороже этого снимка. На нём были изображены трое: слева — женщина лет тридцати, справа от неё — мальчик лет десяти и он сам, Тобиас – правее всех. Все они улыбались в камеру ясными неподдельными улыбками, образуя счастливую семью Лейб.