XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Солнце плавило асфальт. Машины, выпуская клубы выхлопного газа, с ревом проносились по шоссе. Хоть отрывные календари квартир уже потеряли первые числа сентября, осень не думала вступать в свои права.
По тротуару, устремив задумчивый взгляд голубых глаз вдаль, шла девушка. Ее кислотно-желтый рюкзак с длинными лямками звенел и переливался множеством брелоков и значков. Коротко остриженные ярко-зеленые волосы и чокер приковывали укоризненные взгляды многих людей пожилого возраста. Ноги несли юную особу домой.
Вот, наконец, и заветная девятиэтажка. Она ничем не отличалась от остальных домов: такая же обшарпанная, с такими же сбитыми ступенями у крыльца единственного подъезда, с разномастными глазами-окнами. Когда на город опускалась темнота, дом становился похож на громадного многоглазого монстра, подстерегающего незадачливого прохожего, чтобы насладиться свежей плотью. Девушка не спеша вошла в распахнутую дверь-пасть и поднялась по крутой лестнице на второй этаж. Школьница остановилась перед железной дверью, окрашенной коричневой краской, осыпающейся в нескольких местах. Щелкнул замок.
Девушка бросила рюкзак на пуф и погладила рыжего кота, который с громким урчанием встречал хозяйку. Со стороны кухни доносился шум: гремели кастрюли, шипело масло на сковороде, телевизор бормотал что-то об очередном конце света, ожидающемся в этом месяце. Наверное, снова поднимутся цены на продукты и одежду.
— Ма, я дома! – крикнула обладательница тарахтящего четырехкилограммового зверька.
— Хорошо. Мой руки и иди обедать, — ответила родительница усталым голосом.
Повесив сумку на плечо, Саша поплелась к себе. Она отметила подозрительную тишину. Школьница вошла в комнату и застыла на пороге. На ковре посреди комнаты, высыпав перед собой содержимое шкатулки (которая, в свою очередь, валялась перевернутая в углу) с бижутерией зеленоволосой, сидели две девочки-близняшки лет четырех. Их руки были увешаны браслетами, фенечками, а на шеях красовались чокеры и кулоны на вощеных шнурах и цепочках.
— Вы… Вы что наделали?.. – выдохнула Алекс.
— Мы играем, — ответила девочка, поправляя темные кудрявые волосы.
— Тебе что, жалко что ли? – спросила другая, почесывая вздернутый нос.
— Быстро сняли все и сложили в шкатулку! – возмущенно сказала старшая. – Бегом!
— А то что? – дерзко спросила первая.
— А то я всем в вашем садике расскажу, что…
Девушка не стала заканчивать угрозу, так как сестры уже стягивали с себя украшения. Побросав бижутерию на пол, девочки выбежали из комнаты. Школьница, вздохнув, начала уборку.
***
— Саша, мне нужно с тобой поговорить, — сказала женщина после обеда, сидя напротив дочери. По тону матери школьница поняла, что разговор будет долгим и навряд ли кончится спокойно. Саша прижалась спиной к стенке и положила ногу на ногу.
Мать Александры не представляла собой ничего необычного. Светлые волосы, серые глаза. Надежда Михайловна являлась типичной матерью троих детей, стандартной женой для ничем не примечательного работника серого офиса и рядовым бухгалтером по совместительству.
— Мне звонила твоя классная. Она рассказала мне, что ты ушла сегодня с двух последних уроков. Как ты это объяснишь? – спросила Надежда Михайловна, скрестив руки на груди.
— А смысл мне сидеть на физре и краеведение? – возмущенно начала девушка. – Что эти предметы мне дают? Что я, умнее стану, пробежав тридцать метров? И где, в какой момент моей и без того короткой жизни, которую я, между прочим, трачу впустую, когда сижу на абсолютно бесполезных предметах, мне пригодятся собиратели фольклора нашей микроскопической области? И вообще…
— Все, хватит, я поняла тебя, — перебила мать. – Я поняла, что тебе откровенно наплевать на твою репутацию в глазах учителей, учитывая то, что у тебя экзамены в этом году. Что тебе начихать на то, что ты портишь картину посещаемости всего класса…
— Это не картина, а чистый холст… — пробормотала в сторону Александра.
— Не перебивай старших…
— А тебе, значит, можно меня перебивать, да?! Конечно, со мной ведь можно обращаться, как угодно, разговаривать, как хочешь…
— Не утрируй, пожалуйста, — вновь прервала девушку Надежда Михайловна. – Продолжаем разговор. Раз уже тебе все равно, что думают о тебе другие люди, то подумай хотя бы о том, что эти предметы тебе дают.
— Ничего, — отозвалась Саша.
— Как раз «чего». Благодаря урокам физкультуры, ты поддерживаешь себя в форме. А литературное и географическое краеведения расширяют твой кругозор, дают тебе богатые знания о месте, в котором ты родилась – твоем городе.
— Невиданное богатство… — с постным лицом проговорила девушка.
Надежда Михайловна замолчала. Около пяти минут мать и дочь буравили друг друга взглядами.
— Что с тобой происходит, Саша? – оттаяла Надежда Михайловна. – Что случилось? Ты же была такой хорошей девочкой, училась на «отлично»… Что с тобой, скажи мне, я постараюсь тебя понять.
— Ничего.
— А поподробнее? – начала допрос мать.
Девушка уже открыла рот, когда в дверь позвонили. Надежда Михайловна сорвалась открывать. Через секунду прихожую наводнили приветственные возгласы. Саша закатила глаза. В кухню, смеясь, вошел тот самый ничем не примечательный работник офиса Дмитрий Сергеевич. Его шоколадные глаза излучали тепло и радость. Завидев падчерицу, мужчина воскликнул:
— Привет, Сань!
— Привет, — Алекс безрадостно кивнула отчиму и повернулась к матери. – Продолжим?
— Подожди, я накормлю Диму и близняшек, помою посуду и…
— Понятно, — перебила мать девушка и быстро прошествовала в свою комнату.
***
Саша сидела на бетонном блоке и болтала обутыми в синие кеды ногами. Уходящее сейчас солнце весь день дарило ему тепло, которое бетон сейчас с удовольствием отдавал. Девушка посмотрела на экран смартфона. Время близилось к девяти. Алекс перевела взгляд на заброшенную стройку. Идти домой страшно не хотелось. Не хотелось видеть мать, отчима и его дочерей. Особенно отчима. Хоть Дмитрий относился к ней не так уж плохо, но он ее порядком напрягал. Саша недоумевала: что ее мать нашла в нем, в этом офисном планктоне с прицепом в виде двух малявок? Но Надежда была счастлива с мужем. А дочь в это счастье, к сожалению женщины, как-то не очень хорошо вписывалась, вернее, никак не желала вписываться.
Саша спрыгнула на землю и забросила на плечо почти пустой рюкзачок. Она направилась к недостроенной девятиэтажке. Эти стены стояли здесь уже несколько лет. Наверное, денег хватило лишь на них, и стройку решили свернуть. Девушка медленно вошла в серую клетку-подъезд и огляделась. В пыльных углах валялся мусор. Рядом с ней поблескивала разбитая бутылка из темного стекла. Здесь явно часто бывают люди. Но сейчас в коридорах дома-сироты гулял только ветер.
Алекс уже увереннее зашагала по серым коридорам, лестницам. Время от времени она останавливалась, чтобы с любопытством осмотреться и в один из таких моментов услышала шум. Людей было несколько. Судя по голосам, это была компания пьяных парней, которые нередко забредают в такие места. Они поднимались по лестнице и должны были вот-вот столкнуться с Сашей. Девушка замерла. Чтобы выбраться из здания, она должна была пройти мимо них. Алекс оказалась в западне.
Саша как можно тише продолжила подъем наверх. Алекс рассудила, что если они пришли сюда продолжить пьянствовать, то, скорее всего, по прошествии пары часов уснут или покинут стройку, и тогда она сможет уйти.
Воздух разрезал звон и оглушительное бряканье, эхом отражающееся от стен. Из кармана спортивной кофты девушки выпали ключи. В заброшенном здании воцарилась тишина, которая почти тут же сменилась на топот бегущих ног внизу. Саша рванула наверх, стараясь издавать поменьше шума. Она влетела в дверной проем в конце общего коридора пятого этажа и прижалась к стене в самом дальнем углу квартиры. Девушка зажала себе рот руками, чтобы как-то заглушить шумное дыхание. Совсем рядом, на этаже, но пока что в противоположном крыле послышались голоса подвыпившей компании. Сердце Алекс бешено стучало, то взлетая почти что к глотке, то падая в пятки. Девушка прикрыла глаза, уже представляя, что может с ней произойти в ближайшие часы.
— О! – воскликнул кто-то в нескольких метрах от Саши. – Вот и развлечение нашлось!
Алекс посмотрела на говорившего. Им оказался парень лет восемнадцати. В его взгляде плескались похоть и алкоголь, в улыбке недоставало нескольких зубов. В комнату ввалилась остальная компания, состоящая из трех человек. Увидев Сашу, они радостно загомонили.
Алекс почувствовала холод, несмотря на то, что на улице было довольно тепло. Создавалось такое ощущение, будто резко наступила зима, и обдала всех своим ледяным дыханием. По коже побежали мурашки. В горле образовался вязкий ком, а первобытный инстинкт самосохранения велел уносить ноги от заброшенной стройки. Наверное, такое чувство появилось не только у нее. Парни настороженно озирались и медленно отступали к выходу.
Саша как будто приросла к стене. Ей хотелось бежать, но ноги ее не слушались. Когда быстрые шаги на лестнице стихли, девушка оттаяла. Алекс огляделась, но ничего необычного не заметила. Она бросилась в коридор.
***
Алекс брела по улице. На душе, громко мяукая, скреблись кошки. В ее голове все еще крутились слова молодого человека, с которым она рассталась полчаса назад. «Да кому ты нужна?!..» В очередной раз разругалась с отчимом. В школе опять неприятности… Саша вздохнула и вдруг поняла, что вновь оказалась на заброшенной стройке. Недолго думая, девушка направилась к прохладному крыльцу.
Алекс подошла к краю крыши. Отсюда все казалось очень маленьким: машины походили на жуков, а люди на крошечных муравьев. Девушка села, обхватив колени руками.
— Плохой день, да? – спросил кто-то хриплым голосом.
Саша резко обернулась. Рядом с ней стоял парень примерно ее возраста. Под его гранитно-серыми глазами, не выражавшими каких-либо эмоций, темнели фиолетовые круги, как будто он не спал несколько ночей. Светло-рыжие тусклые волосы трепал ветер. Единственным ярким пятном на лице незнакомца были губы: ярко-розовые, искусанные до крови.
— Что ты здесь делаешь? – спросила Саша, на время потерявшая дар речи от испуга и удивления.
— То же, что и ты, скорее всего, — ответил незнакомец, присаживаясь рядом и свешивая ноги с крыши. – Пришел подумать, похандрить. Ты ведь за этим явилась?
— Да, наверное, — тихо сказала Алекс. – Как тебя зовут?
— Как меня зовут? Давно мне не задавали этот вопрос… – с легким холодным смехом произнес парень. – Удав. Называй меня так. Это мое прозвище. Как твое имя?
— Алекс.
— Алекс… Александра, — не спеша проговорил Удав, будто стараясь распробовать имя. – Красиво. Не расскажешь, что у тебя произошло?
— А с чего ты взял, что у меня что-то сучилось?
— Обычно люди не приходят сюда просто так.
— А что, ты часто видишь здесь людей? – удивленно спросила Саша. Этот парень казался ей очень странным.
— Нечасто, но приходят они обычно за одним и тем же. Исключения редки.
— За чем же?
— Порыдать и прыгнуть, — ответил Удав. – Каждый второй, что приходит сюда – суицидник. Кто-то, посидев здесь около часа, разворачивается и уходит. А кто-то превращается в пятно на таком далеком асфальте. Надеюсь, что у тебя не все так плохо?
— Не знаю, — растерянно пробормотала Алекс.
— Хм… А теперь послушай меня. Я думаю, что твои проблемы не неразрешимы. И, скорее всего, они покажутся тебе ничтожными, по прошествии нескольких лет. Ты будешь видеть выход как на ладони, хотя не видишь его сейчас. Поверь мне на слово.
Удав погрустнел. Его взгляд уперся в крошечные автомобили. Казалось, он вспомнил что-то, произошедшее с ним очень давно, и это что-то Удав не хотел вспоминать.
— Раньше я не понимал этого. Поэтому я сейчас здесь, разговариваю с тобой.
На несколько минут на крыше воцарилась тишина.
— Мне кажется, ты прав. Наверное, я действительно преувеличиваю масштабы проблемы, – девушка помолчала немного, после поднялась на ноги и отошла подальше от края. – Спасибо тебе за помощь. Я, пожалуй, пойду.
— Не за что, — Удав тоже встал и сунул руки в карманы бежевой ветровки. – Приходи, если захочешь поболтать. Я всегда здесь.
— Всегда? – удивилась Саша.
— Ага, — парень улыбнулся уголками губ, но глаза оставались такими же каменными.
— Ну, хорошо, спасибо. Пока, — Алекс улыбнулась и пошла к выходу на чердак.
Стоя на первой ступени, она оглянулась. На крыше никого не было. Ветер донес до нее холодный сухой смех.