Студию художника наполнял легкий запах сирени. В центре комнаты, на вертикальном мольберте, стоял весенний пейзаж, невероятной красоты. Перед ним немного отдалённо сидел и сам художник, Баженов Кирилл Ильич.
Художник разглядывал свое творение, и с лица его не сходила довольная улыбка. Внезапно он вскочил и закрыл глаза руками, будто пытаясь сдержать свою искреннюю радость.
— Кирилл Ильич, на сегодняшний день это твоя лучшая картина, — томно проговорил его давний друг Родионов Александр Петрович. – Тебе непременно стоит отправить её в картинную галерею.
— Я с вами абсолютно согласен,- ответил молодой художник, – к тому же с моей стороны будет очень нагло скрывать от мира такое произведение искусства.
— Довольно самоуверенно, — с удивлением в глазах, произнёс Александр Петрович. — И когда же вы собираетесь показать этот шедевр миру?
— Я отправлю его в картинную галерею завтра же, — ответил Баженов.
Уже на следующий день юный художник отправил свое произведение в картинную галерею. Два месяца прождал он в ожидании ответа. И, наконец, после долгих соображений и ожиданий он получил письмо из той самой галереи. Кирилл Ильич был так счастлив, что даже пригласил Александра Петровича в гости для прочтения письма.
— Друг мой, я искренне не понимаю для чего я здесь, – начал разговор Родионов.
— Александр Петрович, мы обязаны прочитать это письмо вместе, – ответил Баженов.
— Милый мой, я не в праве разделять с вами эту радость. Всё-таки вы писали эту картину без меня!
— Ну, раз уж вы здесь, я обязан прочитать это вслух.
Не теряя ни минуты, Баженов начал читать письмо. В первых строках письма галерея благодарила Кирилла Ильича за его шедевр, и юному художнику казалось, что он уже на пике своей карьеры. Но уже в середине письма было сказано о том, что галерея картину не принимает и отправит её обратно в скором времени.
Кирилл Ильич чувствовал себя пристыженным во всех смыслах. Новое чувство скреблось в горле художника. В первую очередь ему было стыдно перед своим другом.
-На этом моя карьера художника завершена, – в полном отчаянии произнес Баженов. – Теперь я никогда не возьму кисть в руки и даже на мольберт не взгляну.
-Друг мой, – сказал Александр Петрович,– сейчас вы в отчаянии, и считаете эту беду самой болезненной на фоне всей вашей жизни.
-Так и есть.
-Но я уверен, что вскоре вы нарисуете картину, которая покорит весь мир!
-Вы искренне верите в это?
-Конечно! Главное — не терять повода для жизни!
-Я не уверен в истине ваших слов, — томно произнёс Кирилл Ильич,- оставьте меня одного, мне следует подумать над всем произошедшим.
Через несколько дней художник сильно заболел. Родионов часто навещал своего товарища. Покупал нужные лекарства, помогал с домашними делами и помогал сохранять его бодрость духа. В один из этих дней Баженов решил завести разговор:
-Александр Петрович, мне кажется, я впал в апатию,- совершенно без эмоций сказал Баженов.- Я больше не хочу рисовать свои шедевры, не хочу отправлять их в галереи. И мне кажется, что я совершенно потерял любовь к искусству, любовь к всему тому, что заставляло меня жить и заниматься своим делом. Как мне быть?
— Мой юный друг, как я говорил ранее, иногда мы впадаем в уныние, и считаем ту беду, которая сейчас произошла, важнейшей во всей жизни, и нам кажется, что больше мы не сможем двигаться вперёд, однако на дальнейшей нашей судьбе это никак не отразиться. А иногда случается так, что мы теряем повод для жизни, ту самую духовную силу, что заставляет нас жить дальше.
— И что же мне делать в этом случае?
— Продолжать жить! Не стоит забывать о том, что в мире еще полно разных «поводов для жизни», где каждый из которых может заставить именно вас двигаться дальше, и не впадать в апатию.
После этой речи Александр Петрович оставил своего друга наедине с самим с собой. Кирилл Ильич подумал и пришел к выводу, что его товарищ полностью прав. После этого художник начал выходить на поправку, и вскоре он вновь начал рисовать свои шедевры. И даже одна из картинных галерей приняла сразу несколько работ юного художника.
