Я встретил путника из Древнего края,
Который сказал мне, что есть пустыня такая
Средь глубоких песков, тайну храня,
Стоят два каменных Столпа.
Меж ними-лик разбитый,
Чей хмурый взгляд и сморщенные губы
С надменным выражением горят.
И мастер чувства воссоздал на сей безжизненной скульптуре,
Рукой своею он ваял, а сердцем страсть передавал.
На пьедестале буквы и слова,
Как древнее посланье:
«Я Озимандиас, я Царь Царей,
Смотрите на мои великие деяния!»
А рядом-ничего;
Вокруг развалин колоссального обломка
Простёрлись одинокие и ровные пески.
I met a traveller from an antique land,
Who said— “Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. . .. Near them, on the sand,
Half sunk a shattered visage lies, whose frown,
And wrinkled lip, and sneer of cold command,
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamped on these lifeless things,
The hand that mocked them, and the heart that fed;
And on the pedestal, these words appear:
My name is Ozymandias, King of Kings;
Look on my Works, ye Mighty, and despair!
Nothing beside remains. Round the decay
Of that colossal Wreck, boundless and bare
The lone and level sands stretch far away.”
