Здесь- офисы, а там- кубиклы . Мой кубикл вон там, а вот твой. Это твой телефон. Никогда на него не отвечай. Оставь это автоответчику. А это руководство по пользованию им. У нас запрещены любые личные звонки, можно звонить только в экстренных случаях. Для этого тебе нужно взять разрешение у своего начальства. Если не можешь найти начальство, спроси того парня, Филиппа Спайерса. Он спросит Клариссу Никс, она сидит вон там. Если позвонишь без предупреждения, тебя могут уволить.
А это твои почтовые ящики для получения работы и отправки. Все задания в ящике получения работы должны быть выполнена до даты, указанной в верхнем левом углу, и переданы специалисту по обработке данных, имя которого указано в цифровом формате в нижнем левом углу. Нижний правый угол должен быть пустым. Это твой числовой кодовый индекс аналитика обработки. А это руководство по процедурам обработки формуляров.
Тебе нужно научиться распределять работу по этапам. Зачем? Я рад, что ты спросил. Смотри, мы распределяем нашу работу в соответствии с восьмичасовым рабочим днем. Если у тебя в ящике получения работы на двенадцать часов, ты должен успеть сделать всё за восемь часов,и, наоборот, если у тебя работы в коробке получения заданий на один час, тебе нужно растянуть ее на восемь часов. Как? Хороший вопрос. Не бойся задавать вопросы. Но не задавай слишком много вопросов, иначе тебя могут уволить.
А это наш администратор. Она здесь ненадолго. У нас довольно много администраторов, но все они быстро увольняются, даже пугающее быстро. Будь вежлив с ними. Выучи их имена, время от времени приглашай на обед. Но не сближайся слишком сильно, а то будет тяжеловато, когда они уволятся. А они всегда увольняются. Не сомневайся. Вот мужской туалет, а там женский. Но Джон Лафонтен, это парень, который сидит вон там, постоянно ходит в женский туалет как бы случайно. Конечно, мы знаем, что это не случайность, но все помалкиваем. Джон Лафонтен безвредный, но он постоянно покушается на запретную женскую территорию, небольшое развлечение в его обычной, унылой жизни.
Рашель Нэш, который сидит слева от тебя, влюблен в Аманду Пирс, сидящую справа от тебя. Они ездят на одном автобусе каждый день. Для Аманды Пирс это скучная поездка, которая немного скрашивается болтовней Рашеля Нэш. Но для Рашеля Нэш это лучшее событие дня. Нет, даже лучшее событие его жизни. Рашель Нэш уже и так набрал 18 килограммов, да еще каждый месяц толстеет, поедая чипсы и печенье, хмуро поглядывая на Амаду Пирс и объедаясь холодной пиццей, смотря взрослое кино дома.
У Аманды Пирс, которая сидит справа от тебя, есть 6-летний сын Джейми — аутист. Ее кубикл заполнен рисунками мальчика — точно нарисованные круги и эллипсы в черном и желтом цветах. Она меняет их каждую вторую пятницу. Не забудь оценить их.
Аманда нейтрально относится к Рашелю Нэш, но влюблена в Альберта Боуча, чей офис вон там. Альберт Боуч с трудом переносит присутствие Аманды, влюблен в Элли Теппер, которая сидит вон там. Элли Теппер, в свою очередь, ненавидит Альберта, но сделала бы что угодно ради Куртиса Ланса. Но он ненавидит ее. Теперь скажи, разве мир не смешная штука? Не в смысле ха-ха-ха, конечно.
Аника Блум сидит в том кубикле. В прошлом году, просматривая некоторые доклады на встрече с Барри Хакером, Аника поранила левую руку. Она впала в транс, уставясь на свою руку и сообщила Барри Хакеру, когда и как умрет его жена. Мы посмеялись над этим. В конце концов, она была новым сотрудником. Но жена Барри Хакера умерла. Так что, если не хочешь знать, как и когда ты умрешь, лучше не говори с Аникой Блум.
Колин Хеви сидит вон в том кубикле. Когда он был новеньким, как ты, мы предупредили его насчет Аники Блум. Но в прошлом году во время рождественского обеда ему стало жалко Анику Блум, так как с ней никто не разговаривал. Колин принес ей попить. С того момента Колин перестал быть собой. Колин Хеви обречен. Он ничего не может с этим поделать, и мы не можем помочь ему. Держись подальше от Кевина Хеви. Никогда не давай ему свою работу. Если он попросит тебя что-то сделать, скажи, что тебе нужно связаться со мной. Если он обратиться снова, сошлись на меня, дескать, нет ответа.
Это запасной выход. Есть еще несколько таких на других этажах, все они помечены. Раз в три месяца проводится учебная эвакуация, а проверка эвакуационных выходов- раз в месяц. Два раза в год мы проводим противопожарные учения ,а сейсмологические учения раз в год. Это только из предосторожности. Такое никогда не случается.
К твоему сведению, у нас есть целый комплексный план охраны здоровья. Любая неизлечимая болезнь, любой форсмажор полностью покрывается. Все иждивенцы полностью обеспечиваются. У Ларри Багдикян, что сидит рядом, есть 6 дочерей. Если что-то случится с любой из его дочерей или со всеми из них, если все 6 станут жертвами болезни или какого-нибудь происшествия, пострадают от ужасного дегенеративного заболевания мышц или редкого токсического заболевания крови, будут расстреляны из полуавтоматического оружия во время экскурсии в классе или подвергнутся нападению в своей койке или нападению ночного сумасшедшего на их кровати — если что-то из этого случится, о дочерях Ларри Багдикян позаботятся. Ларри Багдикян не будет брошен в беде. Ему не о чем беспокоиться.
У нас также есть правила отпусков и отгулов из-за болезни. У нас есть замечательная программа страховых выплат по инвалидности. У нас есть стабильный и прибыльный пенсионный фонд. Мы получаем групповые скидки на симфонические концерты и бронируем места на стадионах. Мы получаем книжки с билетами на мост. У нас есть прямой депозит. Все мы участники Костко .
Далее предлагаю пройти в нашу мини-кухню. А это Мистер Кофе . У нас есть кофейный тариф, мы платим два доллара в неделю за кофе, фильтры, сахар и Кофе Мате. Если ты предпочитаешь Кремору или половинчатый Кофе Мате, тогда есть специальный тариф за три доллара в неделю. Если ты предпочитаешь сахарозаменитель сахару, тогда есть еще один тариф за 2,5 доллара в неделю. Мы не пьем кофе без кофеина. Ты можешь войти в кофейный тариф, когда захочешь, но пока тебе нельзя трогать Мистера Кофе. Здесь есть и микроволновка. Ты можешь греть еду в ней. Но тебе нельзя готовить еду в микроволновке.
На обед отводится целый час. Еще у нас есть пятнадцатиминутный перерыв утром и после полудня. Всегда отдыхай вовремя. Если ты пропустишь перерыв, его не вернуть. К твоему сведению, перерывы — это привилегия, а не право. Если вы не воспользовались этими перерывами, мы имеем право этих перерывов вас лишить. Обед, однако, это право, а не привилегия. Если вы пропустите обед, наши руки связаны, мы не сможем отобрать право на обед у вас.
Вот и холодильник. Ты можешь хранить свой обед здесь. Но имей в виду, что Барри Хакер, который сидит неподалеку, крадет еду из холодильника.Таким мелким воровством он дает выход своему горю. В канун Нового года, когда он целовал свою жену, в ее мозгу лопнул кровеносный сосуд. Жена Барри Хакера была на тот момент на втором месяце беременности и пролежала в коме полгода, прежде чем умереть. Это была большая потеря для Барри Хакера. Он был сам не свой после этого. Его жена была красивой женщиной. К тому же она была полностью застрахованной. Барри Хакеру не пришлось платить ни цента, но его преследует мертвая жена. Она преследует всех нас. Мы видим ее отражение в мониторах наших компьютеров, передвигающиеся между нашими кубиклами. Мы видели ее тень на фотографиях. Она записывает себя в регистратуре с пометкой “Увидеть Барри Хакера”. Она даже оставляла сообщения на голосовой почте администратора — сообщения, искаженные электронным стрекотом и жужжанием в телефонной линии, и ее голос отдавался эхом на огромном расстоянии в окружающем гуле. Но это ее голос. А за голосом, под приливной волной помех и шипения, слышны бульканье и плач ребенка.
В любом случае, если ты берешь обед, положи еще что-нибудь для Барри Хакера. У нас в офисе четыре таких Барри, совпадение, не так ли?
А это офис Мэтью Пэйн. Он руководитель нашего подразделения, но его дверь всегда закрыта. Мы никогда его не видели. Но он здесь. Точно. Он всегда с нами.
Это гардероб охранника. Вам нечего делать в гардеробе охранника.
Это наш кабинет расходных материалов. Если тебе нужны расходники, спроси Куртиса Ланса. Он зарегистрирует тебя в системе Кабинета Расходных Материалов, потом даст тебе квитанцию об авторизации. Сделай копию квитанции и отдай ее Элли Теппер. Она зарегистрирует тебя в журнале Системы Учета Ключей и даст ключ. Из-за того, что кабинет расходных материалов находится рядом с кабинетом нашего руководителя, будь тихим. Бери свои расходные материалы тихо. Кабинет разделен на четыре секции. В первой секции представлены фирменные бланки, чистая бумага и конверты, блокноты для заметок и записные книжки. Во второй секции представлены ручки и карандаши, ленты для пишущих машинок и принтеров и тому подобное. В третьей секции у нас есть ластики, корректирующие жидкости, прозрачные ленты, клеевые стержни и так далее. А в четвертой секции хранятся скрепки для бумаги, кнопки, ножницы и бритвенные лезвия. И запасные лезвия для измельчителя. Не трогай измельчитель, который лежит вот тут. Он не твоя забота.
Гвендолин Стич работает в том офисе. Она без ума от пингвинов и собирает различные безделушки с пингвинами: плакаты с пингвинами, кофейные кружки и канцелярские принадлежности, мягкие игрушки с пингвинами, украшения с пингвинами, свитера с пингвинами, футболки и носки. У нее есть пара пушистых тапочек с пингвинами, которые она надевает пока работает. У нее есть кассета со звуками пингвинов, которую она включает, чтобы расслабиться. Ее любимые цвета черный и белый. У нее именные номерные знаки с надписью ПИН ГВЕН. Каждое утро она проходит через все кубиклы, чтобы сказать всем нам доброе утро. По средам на утренний перерыв она приносит датское печенье, а по пятницам — пончики на послеобеденный перерыв. Она организует ежегодное рождественское застолье и отвечает за составление списка дней рождений. Дверь Гвендолин всегда открыта для нас. Она всегда прислушается к тебе и скажет хорошее слово, она всегда протянет руку помощи, или отдаст последнюю рубашку, или подставит плечо, чтобы поплакать. Из-за того, что ее двери всегда открыты, она прячется и плачет в кабинке женского туалета. И Джон Лафонтен, очарованный появлением женщины, тихо сидит в своей кабинке, подтянув колени к груди, — Джон Лафонтен слышал, как она там плакала. Как-то мы застали Гвендолин, трясущуюся, попивающую диабетическую газировку и обнимающую свои колени. Но она не позволяет этому мешать ее работе. Если бы она позволила, ее бы уволили.
Кевин Ховард сидит там. Он серийный убийца, которого называют Коврорез. Он ответственен за убийства по всему городу. Мы не должны об этом знать, так что никому не говорите. Его пристрастие распространяется только на незнакомцев, а схема действий точна и продуманна. Жертвой должен быть белый мужчина, молодой человек не старше тридцати, плотного телосложения, с темными волосами и глазами. Жертву он выбирает наугад до захода солнца в общественном месте; он преследует жертву до дома, потом она должна оказать сопротивление. Нанесенные им раны точны: угол и направление разрезов, наслоение кожи и мышечной ткани, перестановка висцеральных органов. Кевин Ховард не позволяет всему этому мешать его работе. К слову, он печатает быстрее всех здесь. Он печатает, словно горит на работе. Он тайно влюблен в Гвендолин Стич и оставляет на ее столе завернутые в красную фольгу конфеты “Поцелуй Херши” каждый день после полудня. Но он ненавидит Анику Бум и держится от нее подальше. В его присутствии она неконтролируемо дрожит. Ее левая ладонь не перестает кровоточить.
В любом случае, если Кевина Ховарда поймают, прикинься удивленным. Скажи, что он всегда казался хорошим человеком, немного одиноким, но всегда тихим и милым.
О, а это комната для ксерокса, окна которой выходят на юго-запад. Запад там, внизу, ближе к воде. А север сзади. Так как мы на семнадцатом этаже, перед нами открывается великолепный вид. Он неописуем, не так ли? Из окон можно увидеть и верхушки деревьев парка. Чуть поодаль виднеется часть залива между этими двумя зданиями, в просвете между которыми можно любоваться закатом. Вы можете увидеть это здание, отражающееся в стеклянных панелях здания напротив. Вон там. Видишь? Это ты машешь. Смотри туда, Аника Бум на мини-кухне машет в ответ.
Наслаждайся видом, пока занимаешься ксероксом. Если у тебя есть проблемы с ксероксом, спроси Рошеля Нэш. Если у тебя будут вопросы, спроси своего начальника. Если не можешь найти своего начальника, спроси Филиппа Спайерса. Он сидит вот тут. Он свяжется с Клариссой Никс. Она сидит вон там. Если не можешь найти их, не стесняйся спрашивать у меня. Это мой кубикл. Я работаю в нем.
Кубикл – это частично закрытое рабочее место в офисе, обычно оборудованное столом, креслом и полками или шкафами для хранения.
Иждивенцы – это лица, которые не имеют собственных источников средств к существованию или их доходы недостаточны, поэтому материально зависят от других лиц или организаций.
Костко (Costco Wholesale Corporation) – это крупнейшая в мире сеть складов (магазинов) самообслуживания клубного типа.
Мистер Кофе – это компания, производящая кофеварки и другие кухонные принадлежности.
Those are the offices and these are the cubicles. That’s my cubicle there, and this is your cubicle. This is your phone. Never answer your phone. Let the Voicemail System
answer it. This is your Voicemail System Manual. There are no personal phone calls allowed. We do, however, allow for emergencies. If you must make an emergency phone
call, ask your supervisor first. If you can’t find your supervisor, ask Phillip Spiers, who sits over there. He’ll check with Clarissa Nicks, who sits over there. If you make an emergency phone call without asking, you may be let go.
These are your IN and OUT boxes. All the forms in your IN box must be logged in by the date shown in the upper left-hand corner, initialed by you in the upper right-hand corner,
and distributed to the Processing Analyst whose name is numerically coded in the lower left-hand corner. The lower right-hand corner is left blank. Here’s your Processing Analyst Numerical Code Index. And here’s your Forms Processing Procedures Manual.
You must pace your work. What do I mean? I’m glad you asked that. We pace our work according to the eight-hour workday. If you have twelve hours of work in your IN box, for
example, you must compress that work into the eight-hour day. If you have one hour of work in your IN box, you must expand that work to fill the eight-hour day. That was a
good question. Feel free to ask questions. Ask too many questions, however, and you may be let go.
That is our receptionist. She is a temp. We go through receptionists here. They quit with alarming frequency. Be polite and civil to the temps. Learn their names, and invite them to lunch occasionally. But don’t get close to them, as it only makes it more difficult when they leave. And they always leave. You can be sure of that.
The men’s room is over there. The women’s room is over there. John LaFountaine, who sits over there, uses the women’s room occasionally. He says it is accidental. We know
better, but we let it pass. John LeFountaine is harmless, his forays into the forbidden territory of the women’s room simply a benign thrill, a faint blip on the dull flat line of his
life.
Russell Nash, who sits in the cubicle to your left, is in love with Amanda Pierce, who sits in the cubicle to your right. They ride the same bus together after work. For Amanda
Pierce, it is just a tedious bus ride made less tedious by the idle nattering of Russell Nash. But for Russell Nash, it is the highlight of his day. It is the highlight of his life. Russell Nash has put on forty pounds, and grows fatter with each passing month, nibbling on chips and cookies while peeking glumly over the partitions at Amanda Pierce, and gorging himself at home on cold pizza and ice cream while watching adult videos on TV.
Amanda Pierce, in the cubicle to your right, has a six-year-old son named Jamie, who is autistic. Her cubicle is plastered from top to bottom with the boy!s crayon artwork — sheet
after sheet of precisely drawn concentric circles and ellipses, in black and yellow. She rotates them every other Friday. Be sure to comment on them.
Amanda Pierce, who tolerates Russell Nash, is in love with Albert Bosch, whose office is over there. Albert Bosch, who only dimly registers Amanda Pierce’s existence, has
eyes only for Ellie Tapper, who sits over there. Ellie Tapper, who hates Albert Bosch, would walk through fire for Curtis Lance. But Curtis Lance hates Ellie Tapper. Isn’t the
world a funny place? Not in the ha-ha sense, of course.
Anika Bloom sits in that cubicle. Last year, while reviewing quarterly reports in a meeting with Barry Hacker, Anika Bloom’s left palm began to bleed. She fell into a trance,
stared into her hand, and told Barry Hacker when and how his wife would die. We laughed it off. She was, after all, a new employee. But Barry Hacker’s wife is dead. So
unless you want to know exactly when and how you!ll die, never talk to Anika Bloom.
Colin Heavey sits in that cubicle over there. He was new once, just like you. We warned him about Anika Bloom. But at last year’s Christmas Potluck, he felt sorry for her when he saw that no one was talking to her. Colin Heavey bought her a drink. He hasn’t been himself since. Colin Heavey is doomed. There!s nothing he can do about it, and we are
powerless to help him. Stay away from Colin Heavey. Never give any of your work to him. If he asks to do something, tell him you have to check with me. If he asks again, tell him I haven’t gotten back to you.
This is the Fire Exit. There are several on this floor, and they are marked accordingly. We have a Floor Evacuation Review every three months, and an Escape Route Quiz
once a month. We have our Biannual fire Drill twice a year, and our Annual Earthquake Drill once a year. These are precautions only. These things never happen.
For your information, we have a comprehensive health plan. Any catastrophic illness, any unforeseen tragedy is completely covered. All dependents are completely covered. Larry Bagdikian, who sits over there, has six daughters. If anything were to happen to any of his girls, or to all of them, if all six were to simultaneously fall victim to illness or injury — stricken witha hideous degenerative muscle disease or some rare toxic blood disorder, sprayed with semiautomatic gunfire while on a class field trip, or attacked in their bunk beds by some prowling nocturnal lunatic — if any of this were to pass, Larry’s
girls would all be taken care of. Larry Bagdikian would not have to pay one dime. He would have nothing to worry about.
We also have a generous vacation and sick leave policy. We have an excellent disability insurance plan. We have a stable and profitable pension fund. We get group discounts
for the symphony, and block seating at the ballpark. We get commuter ticket books for the bridge. We have Direct Deposit. We are all members of Costco.
This is our kitchenette. And this, this is our Mr. Coffee. We have a coffee pool, into wich we each pay two dollars a week for coffee, filters, sugar, and CoffeeMate. If you prefer
Cremora or half-and-half to CoffeeMate, there is a special pool for three dollars a week. If you prefer Sweet’n Low to sugar, theree is a special pool for two-fifty a week. We do
not do decaf. You are allowed to join the coffee pool of your choice, but you are not allowed to touch the Mr. Coffee.
This is the microwave oven. You are allowed to heat food in the microwave oven. You are not, however, allowed to cook food in the microwave oven.
We get one hour for lunch. We also get one fifteen-minute break in the morning, and one fifteen-minute break in the afternoon. Always take your breaks. If you skip a break,
it is gone forever. For your information, your break is a privelige, not a right. If you abuse the break policy, we are authorized to rescind your breaks. Lunch, however, is a right,
not a privelige. If you abuse the lunch policy, our hands will be tied, and we will be forced to look the other way. We will not enjoy that.
This is the refrigerator. You may put your lunch in it. Barry Hacker, who sits over there, steals food from this refrigerator. His petty theft is an outlet for his grief. Last New Year!s
Eve, while kissing his wife, a blood vessel burst in her brain. Barry Hacker!s wife was two months pregnant at the time, and lingered in a coma for half a year before dying. It was a tragic loss for Barry Hacker. He hasn!t been himself since. Barry Hacker’s wife was a beautiful woman. She was also completely covered. Barry Hacker did not have to pay one dime But his dead wife haunts him. She haunts all of us. We have seen her,
reflected in the monitors of our computers, moving past our cubicles. We have seen the dim shadow of her face in our photocopies. She pencils herself in in the receptionist!s
appointment book, with the notation: To see Barry Hacker. She has left messages in the receptionist’s Voicemail box, messages garbled by the electronic chirrups and buzzes in
the phone line, her voice echoing from an immense distance within the ambient hum. But the voice is hers. And beneath the voice, beneath the tidal whoosh of static and
hiss, the gurgling and crying of a baby can be heard.
In any case, if you bring a lunch, put a little something extra in the bag for Barry Hacker. We have four Barrys in this office. Isn!t that a coincidence?
This is Matthew Payne’s office. He is our Unit Manager, and his door is always closed. We have never seen him, and you will never see him. But he is there. You can be sure
of that. He is all around us.
This is the Custodian’s Closet. You have no business in the Custodian!s Closet.
And this, this is our Supplies Cabinet. If you need supplies, see Curtis Lance. He will logmyou in on the Supplies Cabinet Authorization Log, then give you a Supplies Authorization Slip. Present your pink copy of the Supplies Authorization Slip to Ellie Tapper. She will log you in on the Supplies Cabinet Key Log, then give you the key. Because the Supplies Cabinet is located outside the Unit Manager’s office, you must be very quiet. Gather your supplies quietly. The Supplies Cabinet is divided into four sections. Section One contains letterhead stationery, blank paper and envelopes, memo and note pads,
and so on. Section Two contains pens and pencils and typewriter and printer ribbons, and the like. In Section Three we have erasers, correction fluids, transparent tapes, glue
sticks, et cetera. And in Section Four we have paper clips and push pins and scissors and razor blades. And here are the spare blades for the shredder. Do not touch the shredder, which is located over there. The shredder is of no concern to you.
Gwendolyn Stich sits in that office there. She is crazy about penguins, and collects penguin knickknacks: penguin posters and coffee mugs and stationery, penguin stuffed
animals, penguin jewelry, penguin sweaters and T-shirts and socks. She has a pair of penguin fuzzy slippers she wears when working late at the office. She has a tape cassette of penguin sounds which she listens to for relaxation. Her favorite colors are black and white. She has personalized license plates that read PEN GWEN. Every morning,
she passes through all the cubicles to wish each of us a good morning. She brings Danish on Wednesdays for Hump Day morning break, and doughnuts on Fridays for TGIF
afternoon break. She organizes the Annual Christmas Potluck, and is in charge of the Birthday List. Gwendolyn Stich!s door is always open to all of us. She will always lend an ear, and put in a good word for you; she will always give you a hand, or the shirt off her back, or a shoulder to cry on. Because her door is always open, she hides and cries in a stall in teh women’s room. And John LaFountaine — who, enthralled when a woman
enters, sits quietly in his stall with his knees to his chest — John LaFountaine has heard her vomiting in there. We have come upon Gwendolyn Stich huddled in the stairwell,
shivering in the updraft, sipping a Diet Mr. Pibb and hugging her knees. She does not let any of this interfere with her work. If it interfered with her work, she might have to be let go.
Kevin Howard sits in that cubicle over there. He is a serial killer, the one they call the Carpet Cutter, responsible for the mutilations across town. We’re not supposed to know
that, so do not let on. Don’t worry. His compulsion inflicts itself on strangers only, and the routine established is elaborate and unwavering. The victim must be a white male, a
young adult no older than thirty, heavyset, with dark hair and eyes, and the like. The victim must be chosen at random before sunset, from a public place; the victim is followed
home, and must put up a struggle; et cetera. The carnage inflicted is precise: the angle and direction of the incisions; the layering of skin and muscle tissue; the rearrangement
of visceral organs; and so on. Kevin Howard does not let any of this interfere with his work. He is, in fact, our fastest typist. He types as if he were on fire. He has a secret
crush on Gwendoly Stich, and leaves a red-foil-wrapped Hershey’s Kiss on her desk every afternoon. But he hates Anika Bloom, and keeps well away from her. In his presence, she has uncontrollable fits of shaking and trembling. Her left palm does not stop bleeding.
In any case, when Kevin Howard gets caught, act surprised. Say that he seemed like a nice person, a bit of a loner, perhaps, but always quiet and polite.
This is the photocopier room. And this, this is our view. It faces southwest. West is down there, toward the water. North is back there. Because we are on the seventeenth floor,
we are afforded a magnificent view. Isn’t it beautiful? It overlooks the park, where the tops of those trees are. You can see a segment of the bay between those two buildings over there. You can see the sun set in the gap between those two buildings over there. You can see this building reflected in the glass panels of that building across the way. There. See? That’s you, waving. And look there. There!s Anika Bloom in the kitchenette, waving back.
Enjoy this view while photocopying. If you have problems with the photocopier, see Russell Nash. If you have any questions, ask your supervisor. If you can’t find your supervisor, ask Phillip Spiers. He sits over there. He’ll check with Clarissa Nicks. She sitsover there. If you can’t find them, feel free to ask me. That’s my cubicle. I sit in there.
