XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Хрустя снегом, выпуская дым от сигареты и пар от холода, шел в жесткой стеганке и блестящей под луной ушанке Фёдор Степанович. Он был уже в том возрасте, когда выглядел ещё молодо, но внутри него всё скрипело и скручивалось. Шёл он по направлению от родной деревни – в лес.
Когда запах хвои обступил его со всех сторон, он, остановившись, оглянулся назад и подумал: «Может к чёрту ель? К Лёшке лучше зайти?»
Но медленно пошел дальше.
Работа не волк, ель не береза, Новый год без подарков под исключительно елкой – не праздник. Береза, стоящая у дома, на роль главного атрибута зимы не подходила, волки водились в этом лесу, а Новый год собирался случится через пару часов. «Был бы на Чукотке, так уже дома у стола бы сидел в новом году… С решенными проблемами…» опять подумал он и, кинув очередную сигарету в снег, скинул куртку, поправил пилу, привязанную к себе веревкой, и зацепился руками за дерево. Сквозь рукавицы тонкие и мягкие иголки не проходили, да если бы и проходили, то Фёдор Степанович не был против небольшого себе наказания за собственные отсрочки.
Дерево он выбрал крупное, но потоньше остальных. Залезая и пыхтя, на середине ели он подумал, что интересная всё-таки участь – быть отцом троих детей. И полез дальше. Внизу послышалось рысканье волков. Фёдор Степанович начал пилить ствол, в душе желая, чтобы он попал каждому из хищников своей макушкой по морде. Пилил-пилил, и осталось совсем немного: понадобилось отвязать инструмент, чтобы достать до края дерева. Пилил-пилил – пила упала вниз. Донесся скулеж. Фёдор Степанович, на лицо хотя и глубоко грустный, внутри немного обрадовался.
Ствол уже был итак порядочно подрезан, так что Фёдор Степанович, не спускаясь за инструментом, стал расшатывать отпиленное дерево руками: для первого – достижения своей главной цели в добыче радости детям; второго – для продолжения бомбардировки волков.
Макушка ели накренилась, немного подумала и упала. Перед отцом троих детей открылся вид ночного снежного леса. Слабый туман обосновался вокруг сосен, звезды горели ярко; небо будто готовилось ко встрече Снежного царя. Поглядев на пейзаж с полминуты, представив, как летит в санях Дед Мороз, Фёдор Степанович понемногу стал спускаться, всё стараясь поглядеть на мир взглядом птицы и высматривая небо из-под веток.
Волков под ёлкой не было, об одном из них только напоминал алый ручеек, уходивший вбок. Подобрав пилу, Фёдор Степанович глянул на результат свей плодотворной работы: ель лежала, но лежала вершиной вниз. Глубоко в снег. Постояв и посмотрев на это, он решил, что остается только закурить. А позже принялся расчищать белые глыбы единственно имеющийся пилой.
Не имея никакого настроения спешить домой, он, уставший и имевший вместо запаха соснового леса исключительно запах табака, всё же неспешно спешил. Он открыл дверь в дом, держа ель позади себя: на случай, если дети выбегут его встречать. Заглянув, он увидел жену, которая ему грустно улыбнулась, кивнув в сторону детей. Сначала он посмотрел на часы – тридцать минут первого. Выходило, что Новый год Фёдор Степанович встретил на ели. Ребята, как оказалось, уже нашли подарки, но не под ёлкой, а в шкафу, украшенным зеленой мишурой в форме дерева. Но не сказать, что они от этого были грустнее. Отец троих детей, тихо вздохнув, воткнул ёлку во дворе, собираясь с утра порубить её на дрова. Потом посидел немного в комнате, слабо порадовался подаркам перед детьми и ушел спать.
Первое утро в новом году, как положено, было тихим и тоскливым. Фёдор Степанович размеренно выпивал стакан молока, и в этот момент он услышал радостные крики во дворе. Он отправился проверить, что там случилось и столкнулся с детьми на пороге: они наперебой стали рассказывать ему, что Дед Мороз мало того, что вручил им вчера подарки, но и успел вырастить за ночь в их дворе самую настоящую и прекрасную ёлку. Фёдор Степанович подумал-подумал… и расплылся в улыбке, решив на дрова отправить берёзу.
