XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Я лежал на дне большой глубокой ямы, которую в народе привыкли называть могилой. Было очень холодно и сыро, и это одно из немногочисленных воспоминаний с той ночи. Я лежал неподвижно, очерчивая взглядом каждую звёздочку на небе, пока не понял, что эти золотые огоньки пошли по второму или даже третьему кругу. В воздухе витал неприятный аромат смерти, который был смешан с запахом свежескошенной травы, и я точно уверен, что если бы тогда был жив, меня бы непременно вырвало.

Кожаные ремешки от черной маски смерти натирали мне виски, а от липкой слизи кожа на лице начинала чесаться, отчего маску непременно хотелось содрать с лица, но пока этого делать я не стал. Я играл сам с собой в игру. Мне хотелось узнать, на сколько мне хватит терпения притворяться мертвым для моих могильщиков, которые там самонадеянно пытались меня похоронить под толщей земли.

Страх исчез из моей жизни как понятие, а темнота не только не трогала меня, но ещё и саморучно вручила ошейник с ехидной фразочкой: «Держите, хозяин». Доверять ей не стоило, но вскоре я и сам не заметил, как слился с ней. Стал ею.

Холодный порыв ветра унёс мои мысли куда-то далеко, и я остался наедине с самим собой, что было хуже смерти. Тут же стал травить себя, выставлять перед глазами ужасные картины из прошлого и заставлял смотреть. Я был словно животное, которое, кидаясь на своё отражение в зеркалах вокруг, получал смертельные раны от осколков. Это было невыносимо.

Могильщики затихли и, казалось, застыли на месте, боясь пошевелиться. Звук шагов прекратился, а голоса замолкли. Через бесконечные минуты тишины прямо надо мной проплыл маленький мальчик. Его ноги не касались земли, сам ветер нёс его на руках, как заботливая мать. Сначала он не заметил меня, проплыв несколько раз мимо. Но долго это продолжаться не могло, ведь не было в природе ещё такого, что бы охотник не выстрелил в жертву, которая стояла прямо перед ним.

— Здравствуй, — с ноткой серьёзности сказал мальчик, опустившись ко мне. — Господин Прошлое, — с этой фразой мальчик учтиво поклонился, а после сел в углу, постелив для себя кружевной платок. Осмотрев меня с головы до ног, парнишка начал о чём-то болтать. Но если бы я не слышал этого раньше, предположил, что он поёт. Уж слишком красива и мелодична была его речь.

Я не понимал ни единого слова из его томного длинного монолога. Его фразы состояли из битых осколков древних языков, про которые человечество никогда не знало, да и не узнает. Он так ловко жонглировал словами, что сам не заметил, как уже обронил парочку, но те уже растворились в земле, вернувшись оттуда к нашим предкам.

Я по-прежнему неподвижно лежал, не в силах даже руку поднять. На секунду мне показалось, что я действительно умер, что эта глупая маска навсегда приросла к моему лицу. Я с предвкушением ждал, когда приятное тепло распространиться по моему телу, и наконец смогу выдохнуть. Но тут мальчик перерезал ремешок маски ножом и откинул её, брезгливо сморщившись.

— Начни нормально жить, Гавриил. Ты и убийца, и жертва в одном лице. Ты скоро себя вымотаешь, — парень замолчал на несколько секунд, заглянув мне в пустые глаза. — Ты уже себя вымотал.

На лице мальчика читалось разочарование, а глаза источали злобу и ярость. Я в первые видел столь противоречивые эмоции на одном лице. Облизнув пересохшие губы, мне захотелось взглянуть на парнишку, но его уже не было. Лишь белоснежно белый платочек висел в воздухе, а рядом с ним стояла лестница.

Я ошибся, когда подумал, что нахожусь на кладбище. Из-за усталости спутал запах смерти с запахом заброшенности. Вокруг меня раскинулся детский парк развлечений с обшарпанными каруселями, покинутыми ларьками и детскими мягкими игрушками, которые застыли под коркой многолетней грязи. Я никогда не бывал в парке, и не видел его даже на картинках, но отголоски моей памяти подсказывали мне, что это был именно он. Я им безоговорочно верил, ведь только из-за их подсказок я всё ещё на плаву.

Мои могильщики лежали на земле с коряво разрисованными лицами. Они замерли в неестественной позе и слились с пейзажем парка, навсегда став его неотъемлемой частью. Пока я осматривался, ко мне бесшумно подкрался клоун. Он жизнерадостно мне улыбнулся и протянул сдувшийся шарик.

— Я всё ещё жив? — шепотом спросил я, сразу потом закашлявшись.

Клоун с безобразным лицом кивнул мне, протягивая ещё один презент, но от него я отмахнулся.

— Говоришь, что надо начать жить? — мысленно спросил я сам себя.

Пошарив по карманам моих «приятелей» я достал пару банкнот, старый телефон и скомканный листок бумаги. Клоун в это время стал закрашивать ноги одного из людей серой краской, бесшумно бормоча себе что-то под нос.

Я не стал отвлекать его от дела. Лишь отсалютовал и направился к выходу, держа в руке рекламную листовку бара «Опера на дыму».

Так закончилась моя сорок пятая ночь жизни в этом мире. Первые лучи солнца дотронулись до моей кожи, и я пропал.

Когда я первый раз очнулся, в паспорте я прочёл, что меня зовут Гавриил, но таковым я себя не ощущаю. Я просто человек. Человек, который однажды открыл глаза в чужом теле и начал жить.