XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Я – врач. Я обязан спасать жизни людей. В своё время дал клятву Гиппократа.

Мало ли горя хлебнула моя страна? Мало ли сынов своих потеряла? Мало ли повстречала на своём пути «кающихся грешников»? Видимо, мало.

Последние несколько лет показали, что наши люди довольно ослаблены современными технологиями, испорчены тупыми, бессмысленными песнями, боевиками, бесконечной толерантностью к разврату.

В истории моей Родины была Большая Страшная война. И всё же, мы победили врага. С некоторых пор у нас каждый год проводится празднование в честь победы над захватчиками. Но со времени той войны прошло слишком много времени. Подвиг предков уже не ценится современной молодёжью, и она самоутверждается благодаря использованию символики врага. Недавняя эпидемия также способствовала процессу уменьшения значения Победы. Массовые мероприятия были запрещены одно время, пришлось отодвинуть на второй план даже Праздник Победы. И вот, во время отменённого праздника, иду со своей внучкой к Мемориалу. В парке передают лёгкую музыку, люди куда-то спешат, ни на ком не видно символики Победы. Гвоздик долго найти не могли, в магазинах даже говорили, что их никто и не закупал. В конце концов, нашли эти цветы в киоске. Только у Мемориала увидели мы людей. Но осадок остался.

Недавно началась другая война. Медленно, но верно идёт процесс сплочения жителей моей Родины. Но только ближе к окончанию этой Справедливой войны уважение к подвигу наших предков и нашего поколения вернётся в полной мере.

Я лечу наших солдат. Тех, кто пострадал в ходе Справедливой войны. Недавно к нам в госпиталь поступили наши бывшие военнопленные, которых современные враги обменяли на своих. Несчастные! Многих не удалось исцелить. А всё потому, что для врага не существует правил о содержании военнопленных.

После тяжёлых боёв наши взяли Крепость. И вот теперь началась самая парадоксальная в моей врачебной практике вещь: пленные противники нуждаются в медицинской помощи. Я, скрепя сердце, проделываю разные по сложности операции. Каждый раз перед моими глазами встают образы пленных моей страны, которым уже ничто не поможет восстановиться до конца. Каждый раз я едва могу унять дрожь в пальцах, едва могу потушить чувства, которые раньше затухали сами собой. Вот и последняя операция сделана. Пациент благодарит меня. Вдруг начинает что-то говорить о своей жене и дочке. У меня со страшной силой колотится сердце. Представились женщины и дети, погибшие от рук его же союзников. От греха подальше, выхожу из операционной и медленно оседаю на пол. В газах темнеет, наворачиваются слёзы от бессильной ненависти. Мне чрезвычайно плохо, хочется забыть о профессии и просто убить…

Многое время спустя до меня дошло, что в этот момент я потерял сознание. А пока я думаю, что умер. Действительно, я вижу сверху своё тело; медсестру, которая уже обнаружила меня и пытается привести в чувства, затем зовёт на помощь остальных.

Неведомая сила закрутила меня. Душа летит в разноцветном туннеле с невероятной скоростью. Самым интересным в этой ситуации является полное отсутствие страха. Наоборот, уже довольно забавно ощущать себя вне тела. Забавно чувствовать интерес к происходящему и жгучее любопытство по поводу того, куда же меня принесёт в конце концов.

И вот, меня выбросило из этой радужной трубы. Вижу: не то город, не то деревня. Ходят люди, пересекая главную площадь, каждый по своим делам. Светит солнце, поют птицы. Идёт мимо меня женщина с ребёнком на руках.

— Скажите, пожалуйста, куда я попал? – спрашиваю у неё. Ответа, почему-то, не последовало. Вдруг, мать свернула, пошла прямо на меня. Я остолбенел, только подумал, что она слепа, протянул руки, чтобы остановить, поддержать, отстранить, да что угодно, только бы столкновения не произошло. Но она… прошла сквозь моё тело! Тут уже прежний интерес сменился лёгкой паникой. Где я, собственно? Почему вокруг меня ходят люди, судя по всему, из плоти и крови, а я – что-то вроде призрака? Ну, то, что я умер, кажется, является бесспорным. Тогда почему я не в каком-то сверхъестественном мире наподобие рая или ада? От вопросов без ответов немного закружилась голова (?!). М-да-а, сколько всего успел увидеть в жизни, самого прекрасного, удивительного, опасного, жестокого, но такого со мной ещё никогда не происходило.

Ладно, идём дальше. Может, исследовав это место, я всё пойму.

Вижу плачущую девочку, а над ней – вот чудеса! – тучка, в которой сверкают молнии, раздаётся тихий гром, и дождь, льющийся из неё и закрывающий девочку ото всех. Над той влюблённой парой разместилась радуга, а над этим стариком – тучка со снегом. В этом месте, вероятно, погода подчиняется настроению людей. Поскольку большинство из них просто рады жизни, то солнечная погода преобладает над остальными видами погоды. А единичные или временные настроения людей выражаются в тучках, радугах и т.п. над ними.

Дети играют на площадке. На лавочках сидят их родители, дедушки и бабушки.

— Мемория! Иди домой! Ты помнишь, какой сегодня день?

— Помню, иду, деда.

Какой знакомый голос… Боже, да это же моя внучка! Хотя… Ведь её зовут Саша, Александра… А тут – Мемория. Мемория, Мемория… Если судить по меркам моего измерения, то с латинского языка это переводится «память».

Иду следом за Машей (русская версия имени поудобнее будет). Вот мы и в доме. Теперь не удивлюсь, если дед окажется моей точной копией. Так и есть.

— Давно люди перестали праздновать этот день… ещё в моей молодости. День Освобождения. В этот день, ровно 150 лет назад, ивляне покинули нашу планету, началось восстановление свободной жизни.

Дед достал из ящика стола тетрадь и продолжил:

— История, как ты знаешь, записана с найденного в подземелье дневника одного арестанта и наиболее точных сведений очевидцев.

И старик начал читать:

— Когда-то планета Скап была цветущей и прекрасной. Эта планета очень странно устроена: её климат зависит от настроения её жителей. Когда людям весело, зеленеет трава, поют птицы, светит солнце. Возможен также проливной дождик при солнечном свете и яркая радуга. Когда же скапцы грустят, небо затягивается тучами, становится холодно. Но однажды Скап захватили ивляне с планеты Ивл. Единственная радость этих существ была в том, чтобы видеть страдания порабощённых ими жителей других планет. Немало космических объектов были ими разрушены после смерти их обитателей от отсутствия в их жизни каких-либо эмоций, кроме страха и горя. Так было заведено на многие тысячелетия. Тиранов невозможно было победить.

Ивляне были жестоки и коварны. Сначала скапцы сопротивлялись, но захватчиков было слишком много. Непокорных держали в тёмных сырых подземельях. Там люди теряли надежду. А вместе с ними и те, кто оставался наверху.

Сейчас планету уже не узнать. Земля превратилась в пепел, небо было насквозь пропитано дымом и гарью, так что солнца не было видно. Те, кто помнили планету свободной и прекрасной, уже умерли. Под строжайшим запретом были улыбки и смех. А многие не сумели бы этого сделать, даже если бы захотели. Просто не знали, как.

Соля родилась и росла в этом мире. Мире, не знающем света, песен и надежды. Она понимала, что что-то не так. Не могла её планета всегда быть такой. Угрюмой и несчастной.

Ночами девочка блуждала по пепельным пространствам, натыкаясь на вещи, которые теперь не вписывались в окружающую среду: обломок зеркала, бусинку или цветной камешек. Ивляне не сумели спрятать всё, что могло напомнить скапцам о прошлом их планеты. Соля пользовалась тем, что завоеватели не ждали от местных жителей опасных действий. У неё был тайник с находками – крыша развалившегося дома.

Как-то раз, Соля нашла странный аппарат с красной кнопкой. Она нажала на эту кнопку. Полилась тихая мелодия, нежный голос запел: «Светит незнакомая звезда…». Девочка заворожённо слушала. Аппарат был бережно перенесён под крышу. Она не могла оторваться от песни до самого утра. Соля вдруг почувствовала, как уголки её губ медленно поползли вверх. Посмотрела в зеркало и увидела улыбку.

Дома девочка спросила у мамы: «Мама, а что такое надежда?» «Не знаю, — рассеянно ответила та. – А где ты это услышала?» «Не помню…. Так, просто». Мама подумала, что дочь слышала это слово в резервации. В этой резервации дети и взрослые занимались работами по благоустройству проживания Господ (так ивляне называли себя). Вообще, со времени завоевания планеты, люди разделились на Рабов (коренных жителей), Шпионов (скапцов, которые стали доносить на Рабов захватчикам) и уже упомянутых выше Господ.

Женщина задала вопрос дочери соседке, соседка – ещё соседке. Шпионы поймали слух о новом слове и информировали завоевателей, которые на виду у всех не смеялись, не улыбались и жили так же, как все, а в своих домах веселились, как могли. Но если тираны веселятся, почему же планета не цветёт? Ответ прост: она реагирует только на настроение своих хозяев.

Девочке был учинён строжайший допрос, ведь ивляне знали это слово, оно было для них опасным. Соля не выдала им место тайника, песню и все свои мысли: она поняла, что перед ней враги.

На несколько недель пришлось забыть о ночных похождениях, за ней велась слежка. Девочка была тише воды ниже травы. И вот ей показалось, что можно наконец пойти под крышу, чтобы снова услышать песню. Но завоеватели ни на миг не перестали подозревать её. Следили неустанно, от одной глупой девчонки стала зависеть их судьба. Давно уже не появлялись скапцы, которые ещё что-то помнили, знали или догадывались о чём-либо. Они ведь уже умерли. Население планеты только-только смирилось со своей участью, поэтому опасны были любые смуты.

Ивляне схватили Солю, разорили её тайник, включили песню. И поняли, откуда взялось слово «надежда»… Старший захватчик разбил камнем аппарат. Тот что-то прохрипел, щёлкнул и выключился. На Солю набросились. И тут пришли жители планеты – их привела Солина мама. Она тоже тайком следила за дочерью, чтобы прийти ей на помощь в трудную минуту. Началась схватка. Когда толпа более-менее расступилась, все увидели лежащую девочку. Мама подбежала к ней. Соля слабо улыбнулась и сказала: «Надежду нельзя разбить. Она бессмертна». Она умерла. Вдруг бесконечный пепел прорезал луч солнца! Он окутал Солю, она начала растворяться. Когда совсем исчезла, испарился и луч. С этого момента люди поняли, что захватчики скрывали от них счастье, солнце, что они всегда губили тех, кто пытался вернуть на Скап прежние свет и свободу.

Ивляне уже не имели над скапцами прежней власти. Конечно, переделанные жители планеты не умели пока улыбаться, но у них появилась надежда на освобождение. Всё чаще вспыхивали золотые лучи, каждый раз с новой силой. Ивляне, ненавидящие солнце существа, начали умирать, а оставшиеся в живых спешно покидали планету. Шпионы хотели было сбежать со своими благодетелями, но зачем тем лишний груз? Предателей судили по законам Галактики, они были сосланы на ненаселённую планету Дезерто для исправительных работ. Так Скап была спасена маленькой девочкой, которая назло поработителям верила, любила и надеялась.

Спустя время никто уже не вспоминал об ужасном пленении чужаками. Зеленела трава, светило солнце, пели птицы. На главной площади открыли памятник. Это была девочка, протягивающая руки к небесному светилу. На постаменте подпись: «Соля – девочка-надежда».

А где-то далеко щёлкнул аппарат и нежный голос пропел: «Надежда – мой компас земной…».

Старик перевёл дыхание.

— Последнее предложение – это уже просто красивое окончание. Никто на самом деле не может с уверенностью сказать, что этот проигрыватель не сломался. Но всё остальное – от слова до слова правда. А теперь, ответь мне на вопрос: ради чего погибла Соля?

— Ради мирного неба над головой, ради людей, ради свободы.

— Знаешь, я рад, что заставил тебя и твоих родителей знать всё это и помнить. Современное поколение людей не знает несчастий глобальных. Несчастьем кажется ссора с другом, плохая оценка, сломавшийся телефон… Никто не знает, что настоящее несчастье – лишение свободы, солнца, чувств, мыслей – всего, чем живёт человек. Получается, что тогда всё это произошло, чтобы все забыли, какой ценой далась свобода.

И тут меня снова начало тянуть вверх. Знакомый разноцветный туннель.

Очнулся и чихнул. Медсестра держит у моего носа нашатырный спирт. Коллеги смотрят обеспокоенно, но когда видят, что взгляд мой стал осмысленным, вздыхают с облегчением.

— Вы, Пётр Петрович, перенапряглись, Вам нужен отдых.

-Да, конечно… — задумчиво говорю я.

Из палаты все вышли. Я едва осознал, что не умер. Видение всё ещё чётко в моей голове. Теперь можно с уверенностью сделать вывод, что это видение – плод моего воображения, который помог мне найти ответ на вопрос, зачем же нужна война. Как бы жестоко это не звучало, но война действительно нужна народам, которые уже однажды узнали её. Просто затем, чтобы осознать, каково это – терять свободу, идеалы – всё, чем живёт человек. Чтобы сплотиться, перестать быть неженками, тупыми гуманоидами, желающими удовлетворять только примитивные, низменные потребности. Да, война – смерть, горе, безысходность, отчаяние, но война также – память, решимость, смелость, злость на врага, выражающаяся в героических поступках; объединение вчерашних врагов против сегодняшних завоевателей, мучителей, беспамятных людей, забывших, можно сказать, что такое хорошо и что такое плохо. Конечно, если бы понимание и память человечества были исправны, то войн не было бы. А так, это единственно правильное средство для восстановления памяти. Иначе, всё будет так, как на планете Скап (так, кажется?).

На этом закончу эту невероятную историю. Для меня очередной вопрос уже решён.

Примечания:

Мемория (лат. Memoria) – память.

Скап (исл. Skap) – настроение.

Ивляне, Ивл (англ. Evil) – зло.

Соля (лат. Solis) – солнце.

Дезерто (ит. Deserto) – пустыня.