XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
ИВАН.
Деревенька с интересным названием Давыдиха относится к кусту великодворских деревень, расположена она на берегу небольшой и звонкой речушки Печеньги, затерявшейся в гуще вологодских лесов.
Именно здесь, в далеком 1910 году, в дружной крестьянской семье Дмитрия и Александры Рычковых родился первенец, нарекли его старинным исконно- русским именем Иван.
Ванька с самого детства, с малых лет трудился, рано познав тяжелый крестьянский труд, был опорой и главным помощником отца и матери. В семье после него еще один за другим появились дети- Константин, Екатерина и Михаил. Старший брат и за воспитателя, и за учителя был для младших.
Вырос Иван статным да добротным красавцем. «В плечах- то, глико- глико косая сажень у тебя будет, Ваня!»- говаривала ему бабка.
Однажды, на вечорках, под громкую и голосистую гармошку, приглянулась Ивану темнобровая, с длинною косою красавица из соседней деревни- девица Катя- Катерина. А тут и свадьба- «веселый разгуляй»!
Дочкою местного торговца была Катя, поэтому приданное молодые получили вовсе не худое- пара гнедых лошадей, корова, зерно, ткацкий станок… Построили добротный, крепкий дом на окраине деревни и жизнь пошла своим чередом… Вскоре на белый свет, на радость родителям появился сын Нестор, а двумя годами позже в семье родилась дочь, назвали ее Евстолия, а далее Галина... Все как у людей!
Характер Ивана слыл далеко за пределы деревни. Горяч был парень. Нрав буйный, вспыльчивый. Мог и за шкирку оттаскать и в морду дать, если была необходимость в этом. Не сошелся с кем- то из деревенских и уехал подальше от колхоза, в местечко Тафта.
Приехав на необжитое место, устроился Иван в бригаду трактористом. На сильных руках всегда были мозоли. Работать любил… Совсем скоро стал стахановцем. Вручать это звание Ивану приехал какой- то начальник из району, подарили велосипед…
1939 год… Как- то так нежданно и негаданно началась незваная и непонятная война. Иван да Санко Шонков из деревни ушли на фронт, началась финская, так ту войну прозвали в народе. Катерина дюже переживала за муженька любимого, писала письма…
К весне, в аккурат к началу посевной Иван вернулся домой. Санко же погиб. Ходили слухи, что отморозил он ноги где- то на передовой.
«Ваняточка любимый, живой!»- прижимаясь к любимому мужу, шептала заплаканная Катерина.
«Да что мне будет, Катюха!»- отвечал с особой бравадой Иван.
С чужой стороны привез он с собой нож- «финку», расписной портсигар, Катерине- шаль, а ребятне- сладкие леденцы- лампасеи.
Жизнь быстро вошла в мирное русло. Катя и Иван жили, любили, трудились. Детишки дружно подрастали, пили вкусное парное молочко, учились в школе, помогали взрослым- пасли гусей, телят, коров, пололи грядки, ходили в лес за грибами и ягодами, сгребали сено на лугах… Ярко светило солнце, все верили в светлое и счастливое будущее…
22 июня 1941 года поначалу был таким же счастливым днем. Катерина встала задолго до первых, голосистых, деревенских петухов и, как обычно, по воскресным дням обряжалась на кухне- пекла румяные пирожки с накладкой- как Иван любил.
Иван же, проснувшись чуть позже жены, вышел во двор, прогулялся по свежей, холодной росе, полюбовался зеленью одуванчиков. Хор кузнечиков сливался с жужжанием пчел. Ваня сел на ступеньки лестницы и, смакуя, закурил крепкий табак- самосад. Собака Динка, учуяв знакомый запах, лениво вылезла из конуры, потянулась, показав морду солнышку, подошла к хозяину и вальнулась к нему прямо в ноги. «Ры-ы-жа-а-я!»- по- доброму сказал Иван, поглаживая собаку и похлопывая ее по упитанным бокам. Утро на Тафте было таким тихим и спокойным, что казалось было слышно как вдалеке журчит родник… На заборе сидели веселые воробьи. Иван, как бы заигрывая со птахами, достал из кармана и кинул им горсть семечек…
Выкурив сигарету, Ваня надел большие резиновые сапоги и шустро направился в сторону речушки- проведать снасти, авось щука попалась в заводях. До реки он шел, присвистывая любимую мелодию. Пахло купальницами… Приближаясь к месту, увидел на берегу местную ребятню. «Ох и не спится- то вам, соколята!» -озорливо выпалил Иван в сторону мальчишек. Те усмехнулись и продолжили лов, отгоняя от себя докучавшую их мошкару. В сетях, как и думал Иван, была здоровенная щука. «Хо-о-ро-о-ша! В аккурат на рыбник!»- сказал он вслух, распутывая нити.
Справившись с добычей, быстрыми шагами шел Иван на угор, в сторону дома. Возле конторы заметил он какое- то странное оживление.
«Война! Война! Война!»- кричала, не знать откуда взявшаяся, горбатая бабка Тугариха.
«Совсем что ли с ума спятила, старая?»- задал вопрос Иван скорее себе, чем Тугарихе.
«Да нет, не спятила она! Воно из сельсовету Мишка Копосенок пришел, рассказывает- Гитлер на нас напал, скотина…»- выругался, а затем смачно плюнул на землю Олеха Гранькин…
Иван направился к дому. Мысли здорово путались в голове… По коже гулял холодок…Война? Как же так? Война???
Сладкий запах выпечки, казалось, разошелся по всей деревне. Катерина хлопотала возле стола, смазывая румяные пирожки ароматным топленым маслом. Из горенки по одному стали высовываться рыжие, вихрастые детские головы.
«Война, Катенька, война…»- несмело сказал Иван.
«Что ты, дьявол окаянный, так шутишь? Какая война? Еще вчерась никто не говорил ничевось, а в шесть утра у тебя война? Совсем одик шоль?»- скороговоркой сказала Катерина.
Но, увидев серьезное мужнино лицо и услышав какие- то странные голоса за околицей, поняла Катя, что вовсе не шутит ее муж. Опустившись на лавку, Катерина горько, по- бабски, заревела.
«И что сейчас будет с нами, Ваня? Ведь в пузе- то у меня четвертый. Че-е-тве-е-рто-о-го ведь я прижила с тобой, Ва-а-аня! А эти мал- мала меньше!»- сквозь слезы кивала Катерина в сторону испуганных ребятишек.
«Да не реви, ты!»- со всей строгостью выговорил Иван и вышел из дома, направившись обратно к конторе…
К вечеру следующего дня Катерина, как и полсотни других тафтинских баб, стояла возле сельсовета, провожая Ивана.
«Ну не реви ты, Кать, не реви. Ну я ж не на долго. Ну как и в финскую, помнишь? Ну скоро ж вернусь домой. Ну вот увидишь, вернусь!»- приговаривал Иван, гладя, выпирающий из- под пестряка и заметно округлившийся живот Екатерины…
Катя осталась в чужом краю с тремя малыми детьми на руках, старшему из которых – Нестору было всего одиннадцать лет, поэтому она приняла решение и переехала на постоянное место жительства обратно в родную Давыдиху, поближе к родственникам мужа…
…Попал Иван на Калининский фронт, зачисли его в авиа — воздушные войска…
«Эээй! Есть кто крещенные? Катерина! Катерина! Письмо тебе от Ивана!»- звонко, от порога, заявил босоногий, соседский мальчишка Гришка.
Екатерина, отодвинув детскую зыбку, быстренько прибежала из горенки, взяла от парня письмо. Гришка большущими голубыми глазищами смотрел на ее вопросительным взглядом, поэтому она, все поняв, сноровисто достала из холщевого старого мешка, висевшего за печью, большой черный сухарь т подала мальчугану.
«Спасибо!»- сказал довольный Гришка и выскочил из избы, громко хлопая дверью, тут же на ходу уминая полученное лакомство.
«Тихо ты, окаянный!»- улыбаясь, не укоризненно, сказала Катерина и поспешила к зыбке читать драгоценное письмо.
Открыв заветный треугольник, узнала она знакомый почерк. Вглядываясь в долгожданные строчки, Екатерина медленно читала, представляя своего любимого Ванюшу. Письмо было коротким, но таким родным и теплым. Сердце Катерины ненадолго перестало ныть и сжиматься.
«Слава Богу, жив! А то вон ведь проклятущие похоронки с одного накрывают горьким горюшком деревеньку. И Васьки Енькина уж нет, и Малафията братья погинули, и Миколу Олехина с Пашкой Нюркиным убило, и Кати- золовки Славик не пишет, а Васька Батуренок говорят в плену, Рудиниха и Анфия Мосина в черном ходят… А твой папка жив! Под Москвой он, недалёко говорит, у Ржева… Вон оно как!»- разговаривала она с маленькой доченькой Манечкой, гулившей в люльке.
В избу одна за одной то и дело стали приходить деревенские бабы. Каждая из них спрашивала как там Иван и не видал ли он случайно ее мужичка на фронте… В доме пахло каким- то военным, особым счастьем…
«На папку ты похожая, счастливая значит. Вон у тебя и глазки карие- смородинки, как у отца. Вот закончится война…»- мечтала Катерина, разговаривая с маленькой, ничего не понимавшей Манефой…
С фронта от Ивана пришло всего три письма… О себе рассказывал немного, просил не волноваться, крепко обнимал детей, жену, родителей, братьев и сестру. В одном из писем была фотокарточка. Ее Катя особого берегла. Поздними вечерами, уставшая и изнеможденная от тяжелой работы в поле или на ферме, в лесу или дома брала она фотографию в руки и разговаривала с Иваном: «Красивый ты у меня, черноглазый, воно как волосы в кудри вьются, сильный, задорный, умный, береги себя, соколик родненький! Душеньки- то ведь у детей без тебя полуголодные…Вот закончится война…».
Однажды, в августовский, такой непогожий, промозглый, по- осеннему серый, холодный день вышла Катерина во двор похлопотать по хозяйству. Первым делом подошла она к яблоньке, посаженной, еще задолго до войны, её Иваном. Обычно в эту пору в воздухе витает сладкий запах румяных яблок и мёда. А сейчас никаких яблок и в помине не было. От недоедания местная ребятня еще в июне все яблочки зеленцом оборвала и рассовала по карманам, как большое сокровище. Голодно было в Давыдихе! Работать в огороде Катя в тот день не смогла, руки не слушались, работа не спорилась… А в один миг сердце ее так кольнуло, что невольно она подняла глаза к небу да прошептала какую- то молитву…«Вааааняяя!»- прямо вслух, надрывно произнесла Катерина…Отдышавшись и отодвинув от себя худые мысли, пошла она в дом, стараясь забыть произошедшее. А к вечеру в избу приползла старая бабуля- Кустиха, да с порогу так и запричитала, одновременно спрашивая, давно ль не было от соколика весточки. Успокоив старую бабку, Катерине все таки ж удалось узнать причину беспокойства старушки. Бабуля та вырастила и воспитала Ивана, расставание с ним на войну было для нее очень большим потрясением и тревогой. Бабка была шибко набожная и в доме у нее под портретом Сталина висела церковная иконка с лампадкой. Старушка всегда молилась за любимого внучка, а вот именно сегодня, висевшая столетие в красном углу, икона как- то упала… «Не к добру! К беде!»- причитала бабка…
Деревня становилась черной от горя… То в одном, то в другом краю, после получения похоронок громко голосили бабы, омывая горькими- горькими слезами худые вести.
Письма и от Ивана предательски не шли… А в ноябре сорок второго беда в дом Рычковых пришла официально, в виде скупого извещения- «Пропал без вести»… Известие то обожгло всю семью, как горящая головёшка… Старший сыночек, брат, заботливый внук, добрый отец, любимый муж… Мать Ивана от страшного известия поседела ровно за три дня… Катерина над серым маленьким листочком причитала и ревела так, что деревенские собаки невольно стали наперебой громко выть… Дети в один миг стали взрослыми…
На семейном совете, сквозь боль, скорбь, горе и слезы было решено любыми способами помочь фронту, приблизить Победу… И помогали ведь! Помогали все, кто как мог…
Дмитрий Иванович- отец Ивана вскоре после печального известия стал председателем колхоза «Красный путь» и сдал деньги из личных сбережений в сумме 15.000 рублей на танковую колонну «Вологодский колхозник». За это старик имел Благодарность Сталина, чем очень гордился. Полученную Грамоту он носил в специально- изготовленном ларчике.
Екатерина, никак не веря в смерть любимого мужа, вместе со старшим сыном Нестором пошла работать в колхозную кузницу и неимоверно- тяжелым, чисто мужским трудом, от зари до зари приближала Победу…
На долю Кати в срок третьем выпала и еще одна горькая беда- смерть от воспаления легких двухлетней доченьки Манечки, так уж было совсем сильно похожейна своего папку…
Брата Ивана- Константина также вскоре призвали на фронт, он был зачислен водителем в отдельный автомобильный батальон особого назначения, обеспечивал подвоз боеприпасов из Москвы на передовые позиции Западного фронта. «Пошел мстить за Ивана!»- сказал он дома и ушел на передовую…
Не осталась в стороне и младшая сестра Ивана- Екатерина, она поначалу честно трудилась в тылу, в родном колхозе, а, получив практически одновременно, через пару недель одно за другим, страшные известия о гибели своего молодого мужа- летчика и любимого брата Ивана, собралась и по собственной инициативе отправилась на строительство земляных противотанковых сооружений… «Пошла Родине помогать!»- сказала Катя …
Младший брат Ивана – Миша в сорок первом был школьником, учился в Тотьме. С началом войны родители его более не отпустили на учебу. Строгий отец сказал: «С образованием и этим проживёшь, а с нами хоть год вместе поживи». И Миша остался. В первое время через райвоенкомат ему было поручено дежурить в сельском совете, принимать и развозить повестки о призыве в армию мужчин, а затем развозил похоронки, зачастуя плача вместе с получателями печальных известий… Далее работал он в колхозе бригадиром, доверили! Считал трудодни, давал задания, как мог контролировал работу колхозников, а кроме этого собирал вещи для фронта. Лозунг «Всё для фронта – всё для победы» — был для всех законом.
Для всех!!! И даже девяностотрехлетняя бабка Кустиха, имя которой почти никто в деревне не помнил, плохо видевшая и слышавшая, очень добрая старушка, не верившая в гибель и смерть любимого внука, постоянно, от зари до зари, пряла на старой прялке шерсть и с большой любовью вязала теплые шерстяные носки, вкладывая в них, запечатанную в старую газету, махорку, приговаривая: «Для фронту, Ванюше- соколику моему ясному, на Победу!». А отогревшись на печи, ранними утрами, еще до восхода солнца и голосистого пения петухов, тайно, так как было запрещено, с большим трудом, шарпая старыми непослушными ногами, обутыми во все времена года в валенки с калошами, ходила она к разрушенному храму «Воскресения Господня», что в соседней деревне, чтобы помолиться. «За Ванюшу- соколика милого»- говорила бабуля…
Вскоре и совсем молодой Миша Рычков ушел на фронт…Вся семья Рычковых ковала Победу!
Победа!!! Победа!!! Победа!!! Сколько радости и счастья в этом сладком слове… В деревню стали возвращаться мужики… Немного их было. Каждого встречали как великого героя. Иван всё не шел, а Екатерина продолжала ждать мужа с фронта, надеявшись на чудо. Но нет, не вернулся Иван… «Что с ним стало? Где его могила? Где его косточки? А может жив?»- часто думала Катя..
________________________________________________________________
Прошли годы… По земле шагала 56 мирная и светлая весна…
По мощенной дорожке деревни Полунино Ржевского района Тверской области к местному воинскому захоронению гордо шел высокий, красивый, седовласый человек. Вся грудь его была увешана орденами и медалями. Не спроста он находится на этой, залитой солдатской кровью земле. Он приехал за многие- многие версты поклониться погибшему здесь любимому брату…
Это и был тот самый мальчуган Миша Рычков, а теперь ветеран Великой Отечественной войны, орденоносец, полковник запаса- Михаил Дмитриевич Рычков. Он долгие годы трепетно искал могилу старшего брата Ивана … И вот нашел…
«Свиделись, родненький мой, жаль, что матушка об этом не узнала»- сказал он, стоя у гранитных плит, где выбиты слова «Рычков И.Д.»…
