XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Блуждающий взгляд Цзинь Гуанъяо остановился на Вэй Ине. Он бережно опустил тело супруги на пол и выпрямился.

— Мо Сюаньюй, я знаю, что ты не питаешь ко мне добрых чувств, но никогда бы не подумал, что ради мести ты способен на подобное.

Его рука легла на рукоять Хэньшена. Он подошёл ближе к Вэй Ину, пристально всматриваясь в лицо тёмного заклинателя.

— Сюаньюй, я не буду вспоминать прошлое, но сейчас… Скажи, самоубийство А-Су — это часть твоего плана? Неужели в твоём сердце столько злобы, что ты втянул в наши разногласия невинную женщину и лишил её жизни?

— Ляньфан-цзюнь, я видел вашу супругу сегодня всего лишь раз, издалека, на праздничном пиру. Вы лично отворили для нас двери Благоуханного Дворца и провели в тайную комнату. Как я мог подготовить самоубийство госпожи Цзинь?

На лице Цзинь Гуанъяо не дрогнул ни единый мускул.

— Ты спрашиваешь, как? Возможно, присутствующим это неизвестно, но Мо Сюаньюй был изгнан из ордена не только из-за поведения, но и потому, что практиковал Тёмный путь. Разве сложно тёмному заклинателю одурманить разум жертвы и довести до отчаяния?

Тем временем Хэньшен покинул ножны, и его гибкое лезвие, чуть вибрируя, устремилось прямиком к груди Вэй Ина. Клинок Верховного Заклинателя с лязганьем скрестился с Саньду. Глаза Цзинь Гуанъяо коротко сверкнули.

Мечи спешно стали покидали ножны, часть из них была направлена на Вэй Усяня. Даже Цзинь Лин обнажил меч, но глядя, как два его дяди сражаются из-за третьего, решительно не знал, на кого наставить своё оружие.

Увернувшись от пары выпадов, Вэй Ин завертел головой. Когда он был здесь в облике бумажного человечка, на одной из полок приметил свой меч. Золотого ядра у этого тела ещё не было, но духовной силы, чтобы отбиться от нескольких заклинателей, должно было хватить.

Сориентировавшись, он обнаружил Суйбянь, спокойно дожидающийся хозяина на подставке, и выхватил его из ножен. В тот же миг на лице Цзинь Гуанъяо отразилось сперва изумление, а потом волнение.

— Старейшина Илина! – закричал он, парировав очередной удар Саньду и указывая свободной рукой на замершего Вэй Ина. Теперь почти все клинки обратились в его сторону, и только Цзинь Лин пока держал Суйхуа опущенным. Глаза его округлились от изумления.

Усянь отступил на несколько шагов назад, но упёрся во что-то спиной и, подняв глаза, увидел спокойное лицо Цзян Чэна. Сердце провалилось куда-то в пятки. Цзинь Гуанъяо тем временем снова подал голос.

— Мог ли я ожидать, что на нашем празднике появится сам Старейшина Илина. Это большая честь для нас, прошу простить отсутствие надлежащего приёма.

Наконец-то приведённый в чувства и явно не поспевающий за событиями Не Хуайсан пробормотал:

— Брат, как ты назвал этого человека? Ты ведь только что сказал, что это Мо Сюаньюй, а теперь зовёшь его Старейшиной Илина.

— Раз он сумел вытащить этот меч из ножен, значит, не может быть никем иным, кроме как Старейшиной Илина, Вэй Усянем.

— Но дядя, — Цзинь Лин растерянно переводил взгляд с одного заклинателя на другого. — Мой старший дядя использовал на нём Цзыдянь, я сам это видел. Разве могла при этом чужая душа остаться в захваченном теле?

На губах Цзинь Гуанъяо появилась тень улыбки, словно все задавали именно те вопросы, которых он ожидал.

— Как я упоминал, Мо Сюаньюй следовал Тёмному пути. Однажды я застал его изучающим хранящуюся у меня рукопись Старейшины Илина, посвящённую добровольному пожертвованию тела. Кто бы мог подумать, что он действительно отважится на подобный шаг – отказаться от своего тела и призвать в него злобный дух убийцы?

Звучало довольно складно, но некоторые из присутствующих продолжали сомневаться.

— Можно ли это как-то доказать?

— Ляньфан-цзюнь потрясён смертью жены, возможно, разум его слегка помутился?

— Больше десятилетия заклинатели пытались призвать дух Старейшины Илина и ничего не выходило, а какой-то изгнанный из ордена недоучка преуспел?

Не Хуайсан тоже закивал.

— Брат, ты, наверное, что-то путаешь. Разве любой, кто сможет достать этот меч – обязательно Старейшина Илина? Тут, вероятно, какая-то ошибка.

— Никакой ошибки. Меч запечатал себя вскоре после смерти Вэй Усяня. С тех пор никто не мог извлечь его из ножен.

Самозапечатывание мечей было явлением редким, но не невозможным. От подобного доказательства отмахнуться было не так легко, и опустившиеся было клинки снова нацелились в грудь Вэй Ина.

— Значит, любой, кто достанет Суйбянь из ножен – Старейшина Илина? – спокойно переспросил Цзян Чэн, глядя на Цзинь Гуанъяо.

Тот кивнул.

— Глава Цзян, я лично и несколько других заклинателей прежде пытались извлечь его, но не преуспели.

В поле зрения Вэй Усяня появилась рука.

— Меч, — коротко потребовал Цзян Чэн.

Боясь обернуться и посмотреть на хозяина Пристани Лотоса, тёмный заклинатель убрал Суйбянь в ножны и вложил его в протянутую ладонь.

Цзян Ваньинь шагнул в сторону. Не поведя и бровью, он ухватился за рукоять и без усилий вытянул клинок на несколько цуней. Опустив взгляд, мужчина посмотрел на собственное отражение в светлом металле. В глубине тёмно-серых глаз что-то дало трещину и начало осыпаться. Он вновь спрятал меч, потом обвёл взглядом замерших заклинателей.

— Выходит, что и я Старейшина Илина? – в его голосе промелькнула насмешка.

— Возможно, это потому, что глава Цзян стоит слишком близко к нему? – предположил кто-то в толпе, указывая на Вэй Усяня, но не решаясь никак его назвать.

— Что за глупости, — фыркнул Цзян Ваньинь, но всё-таки отошёл на несколько шагов в сторону и снова вытащил Суйбянь, демонстрируя всем лезвие. — Можете сами убедиться, меч не запечатан. Он протянул клинок рукоятью вперёд, но все шарахнулись от него так, словно это было опасное животное.

Наконец какой-то отчаянный смельчак рискнул ухватиться за Суйбянь и чуть не упал, когда меч без усилий поддался. Он быстро отскочил в сторону и принялся вытирать дрожащую, моментально взмокшую ладонь о мантию.

— Действительно не запечатан! – завопил он, справившись с потрясением. Все взгляды устремились на Цзинь Гуанъяо. Повернулся к нему и Цзян Чэн.

— Возможно, меч прежде и впрямь был запечатан, — проговорил он примирительно. — Но это явление редкое и до сих пор почти не изученное. Вероятно, с течением лет печать ослабла, поэтому теперь любой без усилий может обнажить Суйбянь, — в отличие от прочих заклинателей, он не боялся называть меч зловещего Старейшины Илина по имени.

— Ляньфан-цзюнь желает лично убедиться?

— Не стоит, — Верховный Заклинатель слегка улыбнулся в ответ. — Глава Цзян, несомненно, прав, произошло недоразумение. Мо Сюаньюй, прими мои извинения. Гибель А-Су помутила мой разум и заставила действовать опрометчиво.

Цзян Чэн взвесил меч в руке.

— Ляньфан-цзюнь, позволь обратиться к тебе с просьбой.

— Ты же знаешь, тебе необязательно быть таким формальным, — рука Цзинь Гуанъяо опустилась на плечо по случайности тоже находившегося рядом Цзинь Лина. — Мы ведь не чужие друг другу.

— Этот меч изготовил мой отец. После его гибели и разорения Пристани Лотоса у меня осталось не так много вещей, напоминающих о нём. Могу я забрать его?

— Прости мою невнимательность, мне стоило раньше задуматься о том, чтобы передать этот меч тебе. Ведь это не только оружие Старейшины Илина, но и драгоценный клинок, в который твой уважаемый отец вложил много сил и мастерства.

Хозяин Пристани Лотоса поклонился. По его лицу невозможно было что-то прочесть, но у наблюдающего за ним Вэй Усяня по спине ручьями стекал холодный пот.

— Благодарю за щедрость. Я обязательно пришлю что-нибудь, чтобы возместить эту потерю.

— Не стоит об этом переживать, семейные реликвии должны храниться в семье.

Поняв, что драки не будет, наблюдатели стали убирать мечи в ножны. Постепенно заклинатели принялись расходиться по своим покоям.

Цзинь Гуанъяо ласково потрепал племянника по голове.

— Цзинь Лин, отправляйся к себе. Час поздний, тебе пора спать.

Тот кивнул и, на удивление, беспрекословно подчинился.

— С позволения Ляньфан-цзюня мы тоже пойдём, — обронил Цзян Чэн, проводив племянника взглядом. — Прими мои глубочайшие соболезнования.

Верховный Заклинатель утомлённо кивнул и повернулся к Лань Сичэню.

— Брат, ты тоже ступай, отдохни. Этот вечер у всех отнял много сил.

— А-Яо, позволь мне помочь тебе, — глава Лань кивнул на тело женщины.

По лицу Цзинь Гуанъяо пробежала судорога, словно он снова готов был разрыдаться. Взяв себя в руки, он коротко кивнул.

Цзян Чэн, не дожидаясь конца этой сцены, повернулся к спутнику.

— Идём, — коротко проговорил он и первым вышел из тайной комнаты.

Вэй Усянь следовал за ним ни жив ни мёртв. Он не посмел произнести ни единого слова, и Цзян Чэн тоже не спешил нарушать тишину.

Они молча миновали стражу, прошли всю территорию башни Кои и, убедившись, что никому не помешают, оторвались от земли.

Миновав город, Цзян Чэн увеличил скорость – до резиденции Пристани Лотоса не так далеко, поэтому уже чуть больше чем через два часа направил меч к земле.

Усяня достаточно грубо столкнули с Саньду. Вслед полетел и Суйбянь.

— Здесь тебя уже никто не будет преследовать. Проваливай куда хочешь.

— Цзян Чэн…

— Что, вспомнил моё имя? — лицо мужчины постепенно стало приобретать нотки гнева.

— Пожалуйста, послушай!

— Убирайся.

— Цзян Чэн, прошу, выслушай меня.

— Выслушать? – Ваньинь вопросительно выгнул бровь. — Тебе не кажется, что я и без того слишком долго тебя слушал? Ну что, скажи, вдоволь я тебя позабавил? Смешно тебе было?

— Нет, — тихо отозвался Вэй Ин.

— Нет? – переспросил Цзян Чэн. — Странно, я ведь выставил себя отличным шутом, сыграл как по нотам, неужели даже самую малость не было забавно? Я чувствую себя оскорблённым.

— Цзян Чэн…

— Не смей произносить моё имя, — рявкнул наконец выведенный из себя мужчина. — Нам не о чем разговаривать! Ты лгал мне всю свою грёбаную жизнь и продолжил даже после смерти!

Кольцо опасно заискрилось на пальце заклинателя. Вэй Ин хмуро посмотрел на него.

— Отхлещи меня Цзыдянем, если от этого тебе станет легче. — А-Чэн, я виноват, я знаю, что виноват.

Цзян Ваньинь сжал кулак с такой силой, что затрещали костяшки, но Цзыдянь перестал испускать электрические разряды.

— Ты больше не часть Юньмэн Цзян, — каждое слово заклинателя падало тяжело, как камень. — Убирайся из Пристани Лотоса и больше никогда не возвращайся обратно.

— А-Чэн, — у Усяня так не вовремя защипало в глазах. — Не надо. Я…ведь правда…

— Заткнись! Думаешь, отдал мне Золотое ядро и я прощу тебе что угодно? Пошёл вон! Больше не желаю тебя видеть!

Вэй Ин никак не отреагировал на его крик. В груди медленно разливался смертельный холод. Действительно, на что он надеялся? Рано или поздно правда вылилась бы наружу. Ему следует быть благодарным Цзян Чэну за то, что тот защитил его в башне Кои — в последний раз и даже помог выбраться с территории Ланьлин Цзинь. Мог ли он после всего, что сделал, рассчитывать на большее?

Внезапно Ваньинь поднял руку, в той заискрились фиолетовые молнии с примесью крупинок тьмы. Это нечто издало тихий щелчок, и в его руке оказалась продолговатая шкатулка.

Цзян Чэн швырнул её Усяню под ноги.

Вэй Ин предполагал, что именно находится внутри, но, очевидно, Ваньинь ожидал, что он её откроет. Поэтому, присев на корточки, он сдвинул крышку в сторону. Внутри на мягкой подкладке покоилась давно потерянная чёрная флейта, украшенная алой кистью.

— Это последнее. Я больше ничего тебе не должен, — последнее, что Вэй Ин услышал прежде, чем перед ним захлопнулись ворота Пристани Лотоса.