X Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Время. Оно бестелесно. Само по себе оно невидимо, но его можно увидеть и почувствовать. Иной раз его можно даже пощупать. Например, как тает снег. Или как маленькое семечко становится зелёным ростком, а потом и могучим деревом.

Время… Это условность. Его нельзя измерить. Конечно же, люди придумали секунды, минуты, часы, года… Но всё это лишь для нашего удобства. Для со-ставления распорядка дня, для посева и жатвы, да и просто для того, чтобы не сойти с ума. Вот только человек не может жить «секундами» или «часами». Ведь он просто не понимает их. Как часто вам казалось, что прошлая целая вечность, хотя на самом деле — всего пятнадцать минут? Или, наоборот, вы совсем ненадолго отвлеклись или задремали — а на деле пролетели целые ча-сы?

Каждый воспринимает время по-разному. У молодых оно тянется, а у стари-ков — бежит. Вот и ему казалось, что он живёт уже слишком долго… Уже как миллион лет. Но это, разумеется, неправда.

Он смотрел на людей, проходящих мимо него. Вдалеке заходило солнце, и небо было ярко-голубым сверху, и медным у горизонта. Он думал, сколько лет всем этим людям вокруг. Его пугала мысль, что кто-то из них живёт в два раза больше, чем он. А кто-то и в три, и в четыре, и в пять раз. А кто-то даже в десять! А ведь он тоже уже много увидел и много узнал, шесть лет всё-таки.

Нет, ему не надоело жить. Не надоело вставать по утрам и есть тёплую овся-ную кашу, запивая ягодным компотом. Не надоело играть со своей собакой, не надоело ссориться и мириться с ребятами из песочницы. Он это любил.

Но всё равно, ему казалось, что даже двенадцать лет — это чересчур много для человека. Ведь для него шесть — это вся жизнь. А тут ты берёшь, и пережива-ешь эту жизнь ещё раз. А потом ещё и ещё… С ума сойти можно! Что такого есть в жизни, чтобы её так растягивать?

Ведь он уже всё обо всём понял и всему научился. Сами посмотрите. Он ви-дел и день, и ночь. Он играл и скучал. Он чувствовал и радость, и одиноче-ство. Он ел вкусные пирожки и пил противное молоко с пенкой. Он даже ка-тался на велосипеде. А что ещё делать? А больше и нечего.

А потом он пошёл в школу. Там повсюду были те, кто старше него. А потом он и сам стал «старшим». Дни тянулись медленно, а недели — так вообще ни-как не хотели двигаться с места. Они были как ленивые старые лошади, кото-рым уже тяжело бегать галопом. Хоть кричи на них, хоть бей хлыстом, а по-недельник всё никак не дойдёт до пятницы.

Зато каникулы тоже были долгими. Особенно летние. Это была как отдель-ная, маленькая жизнь, которая существует параллельно основной. Во время лета он бегал с друзьями по улице, играл в футбол, ездил к бабушке в дерев-ню. Там он купался в речке и забирался на яблоню, стараясь собрать как можно больше этих кислых плодов.

Но потом время как-то ускорилось. С одной стороны, это хорошо, не нужно вечность ждать нового года и дня рождения. И вот уже двенадцать лет. Он никогда и подумать не мог, что ему будет столько. И появлялись вокруг всё новые и новые вещи, о которых он ничего не знал. В нём рождались новые чувства, которые нужно было открывать и привыкать к ним.

Ему начало казаться, что чем больше он живёт, тем больше совершает оши-бок, о которых потом жалеет. Но всё равно он продолжает раз за разом оши-баться. Поздно ложится спать, а потом утром не может отлипнуть от кровати. Близко смотрит телевизор, читает ночью под одеялом, а потом родители во-дят его к окулисту…

Просто ему казалось, что тот мальчик в будущем ( который и станет жертвой его ошибок) это не он, а совершенно другой человек. Поэтому уроки можно отложить до вечера, ведь вечером будет уже не он, а кто-то другой.

А когда школа закончилась, то он и не знал, как реагировать. Он вообще не верил, что она могла закончиться. Столько лет его заставляли делать скучные и бесполезные задания, столько лет его ругали за плохой почерк. А теперь всё, что-ли? Но как оказалось, не всё. Жизнь штука такая, её хлебом не кор-ми, дай только подкинуть новых задач.

Был институт, была работа, была семья. Все эти этапы, все эти составляющие элементы требовали огромных усилий для поддержания стабильного, счаст-ливого уклада жизни. И ему они нравились. Он стал понимать, для чего чело-веку даётся так много времени на земле. А со временем он даже стал пони-мать, что это время не огромно, а ничтожно мало. Ведь многие люди не успе-вают сделать за жизнь что-то очень важное, например, не достигают счастья.

Он набрался опыта, многое узнал, многому научился. И чем больше он от-крывал для себя мир, тем огромнее и непонятное этот самый мир казался. В детстве же он был таким маленьким, аккуратным и уютным.

Молодость и взрослая жизнь показали ему много плохого и хорошего. Зре-лость и старость закрепили эти сведения, стали подводить итог. Но то и дело он вспоминал о детстве, словно оно никуда не ушло, словно он сам из него не вышел. Просто детство шло как бы параллельно всей остальной жизни, оно никогда не прерывалась и не заканчивалось, а было где-то там, в глубине, да-леко-далеко, но всё равно так близко. Будто бы в него всегда можно вернуть-ся…

Детство — это самая ранняя пора жизни, и именно в эту пору проявляются все природные наклонности и задатки, приобретаются многие навыки и знания, которые повлияют на весь остальной жизненный путь человека. Детство… Это то время, когда мы только начинаем знакомство с миром, с людьми, с самим собой, сталкиваемся с первыми радостями и трудностями. Детство по-степенно приводит нас к юности и какое-то время ещё играет в голове. Юность же перетекает в взрослость, которая является предшественником зре-лости и старости. Эти этапы неразрывно связаны друг с другом, предыдущий имеет колоссальное влияние на последующего, одно без другого невозможно. И каждый человек по-своему может относиться к каждому из них. Конечно же, нельзя говорить о всех, но многие, очень многие люди с особой нежностью и теплотой вспоминают именно о детстве, даже если в нём было много лишений и боли.