XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Еще не поздно…
Звонок в дверь. Я с радостью бегу открывать: на пороге Марат. Мы выходим на улицу, по пути зайдя и за Саньком, и за Ильдаром, и за Рустиком. Забегаем и к Валере…
«Мама из Риги привезла», — говорит Валера, угощая нас разноцветными леденцами из небольшой жестяной коробки, блестящей на солнце. Сидя на берегу озера, каждый положив в рот по 2-3 штучки, водим их языком из-за правой щеки за левую и обратно: так вкуснее и во рту сладко-пресладко, особенно когда рядом друзья… «Через 15 дней в «Крылатый!» — счастливо восклицаю я, с размаху хлопнув по спине Марата и Ильдара, которые поедут в летний лагерь вместе со мной, потому что наши родители договорились и купили путевки на троих. Уже четвертый год мы будем там вместе, с друзьями.
…Стою в коридоре наркологического диспансера, дожидаюсь главврача, у которого мы с Ильдусом хотели взять интервью. Мне пришлось пойти сегодня одному, потому что у Ильдуса экзамен. И кого я вижу? Неужели этот осунувшийся, похудевший, «увядший» парень – Ильдар?! «Да, это он», — подумал я про себя, и эхо совести повторило: «Он – он – он — …!» И сразу вдруг вспомнилась та ссора из-за его «бейсболки», которую я, ради забавы, бросил в бочку с отстоявшейся водой, пытаясь похвастаться меткостью баскетболиста. Бросок был точен, и все мы – Санек, Рустик, Марат – засмеялись, но Ильдар… заплакал. Уже пятнадцать лет мы не общались с ним, не звонили, не проведывали. Родители наши также забыли друг о друге…
Он тоже меня узнал и неуверенно протянул руку, чтобы поздороваться. Я, со стыдом в душе, схватился за руку старого друга и посмотрел ему в глаза. В них прочитал и стыд (оказалось, что он уже десять лет водится с другими «друзьями», по вине которых находится в диспансере), и укор… Укор не за то, что пятнадцать лет назад мы назвали его плаксой, а за то, что мы, друзья, позволили ему найти новых «друзей»…
Его взгляд проник ко мне в сердце так глубоко, что тут же вспомнился и Валерка… Что с ним произошло за девять лет? Ни Марат, ни Рустик, ни Санек не знали, где он теперь. Я понял: тянуть нельзя, нужно поторопиться, и тут же зачеркнул один из вопросов предстоящего интервью.
