XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Tabula Rasa*

Пережитого плёнку засветим: неясный лист

Нас подбирает из каверзы туманной,

Мы вновь, напившись виски, мечем вист

Как в те года встаем с утра поране.

Зачем? У нас Конфуций в посуденном шкафу

А Лао-Цзы ещё в мешках от переезда,

С ногами сев на ветхую софу,

Мы разбазариваем прихотью сиесту.

Уже не люди все, а первопричины эры

Никто они – но каменщики хроник,

Ой, не видать ещё абзацев мудрой Геры

Не человек живет, а захиревает комик.

И возится мошна заблудших групп.

Гимн суете написан был тогда ли?

И без уменья сгоревшим станет суп –

Тлетворных яств всю тошноту вкушали.

Храм этой жизни плюс эффект растления

В Неведенье и безысходность чисел,

В обман того, что явно в поле зрений,

Всем культом шатким ценность дней занизил.

Всё свято, хоть сатана в союзе

С воздушно-лаковым натуристым путём.

Где государь? Весь кров его бездействием заюзан

Вся власть его через дверной проем –

Наверное, прошла и вырвалась с натуги,

Попавшись в мирные опущенные руки.

Стоп кадр! И этот стоп сам вросся в нишу

Спектра с привкусом многоточий,

Как знак ниспосланный тем свыше

Кем выдан снимок мерный очень.

Пробел был где-то, где неведом,

В то время сэр Адам во снах зажатый

Шел по пути; и мир, гнушаясь Архимедом,

Стал автономен, мудростью зачатый.

Теперь вычерчивая на доске раструбы,

Мы мерим шаг в прогнозе и гаданьях,

Смыкая по-английски ломко губы,

Антифилософом учение глотаем.

Конфуций не у дел, а Лао-Цзы, как будто,

Сам уяснил идейную погрешность,

И масса прежняя его трактовок брутто

Чуть погодя, обрушилась в безвестность.

Сейчас мы те, которые теперь, и благо

Будущее для сердца и души в замесе,

Где свято место бодрости, отваге,

А не бездействию в её удельном весе.

А потом из капель бытия

С арены первобытности на эти,

Зашторенные буднями края

Расцвечиваем сумрачность на свете.

* Tabula Rasa (табула раса) – с лат. чистая доска.