Бродячий рыцарь дождей и песен,
Хранитель пепла истлевших звезд,
Попутчик гроз, менестрель-кудесник,
Здесь сто имен. Что из них — твое?
Ты, верно, имени и не вспомнишь —
Забыл за сотни дорог и лет.
Ты знал минуты страданий темных,
Ты верил: после настанет свет…
Каким ты ни был: жестоким, нежным,
Мешал и ненависть, и любовь…
Рожденный Мартом, ты любишь свежесть,
Не терпишь снега и холодов.
Взрослеешь — солнце, Апрель и кеды,
Ты всех моложе и всех храбрей,
Ты веришь в мир, он тобой согретый.
Ты веришь в счастье и акварель.
Ты яркий, сладкий, совсем тягучий,
Лениво роешься в волосах,
Похож на мед, золотой, пахучий;
Похож на Май, будто ты — он сам.
Ты пахнешь юностью и травою,
Ты светлый, тихий, такой простой,
И неба полнишься синевою,
Июнем, детством и теплотой.
Ты любишь яблоки и смеяться,
Рябить зеркальную речки гладь,
Ты мимолетный, Июльский, ясный,
С тобою — делать, бежать… мечтать.
Ты любишь Август и терпкость неба,
Крадешь улыбки за поцелуй,
Покажешь лета последний трепет
И шепчешь: жги его и танцуй.
Ты резкий, вкусный, немножко пьяный,
Смеешься дерзко в ночную тишь,
Сентябрь полный тобой, багряный,
В него вольешься и с ним сгоришь…
…Вернешься отзвуком прежней страсти,
Полюбишь дождь, темноту, молчать,
Октябрь. Преданный его власти,
Разрушишь сказку осенних чар.
Поймешь всю силу свою и смолкнешь,
Надолго стихнешь, но возвратясь,
Замерзнешь, станешь приятно-колким,
Засыпешь снегом Ноябрь и нас.
Декабрь вселяет в тебя волненье,
Звенишь снежинками там и тут,
Ты любишь пряности и печенье,
Предновогоднюю суету,
А после — вьюгу и вой метелей,
И сыпать снегом, морозить льдом,
Чтоб мир казался весь белый-белый…
Январь — в тебе и Январь — кругом.
И тут же снова чуть-чуть оттаешь,
Не станешь больше морозить рук,
Февральских оттепелей — достанет,
А им конец — и замкнется круг.
Ты любишь каждый из Них. Взаимно.
Ты с каждым новый, совсем другой.
Ты был воспет и обласкан ими,
Но сколько знаешь — не выбрал свой.
Ты любишь море и соль прибоя,
Ты любишь вереск и мед полей.
И небо, взрезанное тобою,
И вереницу прозрачных дней…
Ты любишь парня на скате крыши
С уставшей, неправильной красотой.
Ты любишь всех — синеглазых, рыжих,
Ты любишь всех, кто знаком с тобой.
Ты любишь девочку у дороги,
Ее плей-лист и ее рюкзак,
Ее уставшие за день ноги…
И проклинаешь, что любишь — так.
И если б кто-то нашелся в мире
Способный имя Твое назвать,
Сошел с пути бы, что так извилист,
И никогда б не ступил опять.
Но уж искальцев теперь не встретишь,
Кто б взгляд сквозь время направить смог…
А знают имя одно лишь — Ветер,
Извечный пленник пустых дорог.
