XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Паша рос в детском доме. Это был двенадцатилетний, кучерявый, веснушчатый мальчишка с огненно-рыжими волосами. Своё раннее детство он помнил плохо. Единственное воспоминание, которое сопровождало его каждый день, – смерть матери. Это была неописуемой красоты женщина с доброй душой.
Друзей у мальчика не было. Одно только утешало его – облик мамы во снах. Каждую ночь со дня кончины она приходила к нему, становилась возле кровати, гладила по голове и улыбалась. Паша тянул к ней руки и громко кричал:
– Мама! Мамочка! – но в ответ доносилось лишь молчание. В такие дни мальчик просыпался в слезах, нехотя вставал с кровати и медленно шёл на завтрак с другими детьми. Обычно все вокруг смеялись над ним и оскорбляли.
– Ребята, смотрите! Наш Паша снова плачет! – раздавался резкий крик кого-то из воспитанников. – Хахаха! Плакса!
– А Пашка плакса!
– Ой-ой! Смотри, не задень его, а то опять зарыдает! – Слышалось со всех сторон.
В один из таких дней, будучи не в силах выдержать обидные оскорбления и громкого издевательского смеха детей, Паша бросился вон из столовой, так и не доев свой завтрак. Он подбежал к кровати и забился в истерике:
– Мамочка! Помоги, пожалуйста! Я не хочу здесь больше оставаться…
– Эй! Что случилось? – прервал его крик чей-то голос.
Паша в изумлении поднял красное от слёз лицо. На него смотрел парнишка 13-ти лет с взъерошенными, чёрными, словно уголь, волосами.
– Меня Коля зовут. А тебя? – улыбнулся он, стараясь успокоить плачущего мальчика.
– Паша…
– Я здесь новенький. Только вчера вечером приехал. Так всё-таки, что случилось у тебя?
Паша рассказал Коле, как сюда попал и почему над ним насмехаются.
– Да…Грустно. – сказал Коля, потупив взгляд. – А я рос с бабушкой… – он замер в раздумьях. Его печальный взгляд леденил душу. – Я родился без отца, мама сильно болела. Она умерла, когда мне было восемь. Бабушка взяла меня к себе. Но её пенсии не хватало на проживание нам двоим, поэтому уже с десяти лет я стал подрабатывать. Поначалу бабуле это не нравилось, она старалась меня воспитывать, иногда и ремнём. Но когда стало понятно, что иной месяц доживать до пенсии приходилось с помощью моего заработка, бабушка перестала ругаться и только изредка украдкой плакала. Вскоре она умерла, я остался один…– слегка дрожащим голосом закончил он.
– Слушай, давай дружить? – внезапно предложил Коля
– Со мной?! – растерялся Паша.
– Ну да! И вообще, ты сегодня был в столовой?
– Да я…Ну…
– Пойдём! Есть хочется! – и Коля, недослушав своего нового друга, потянул его за руку.
Чем ближе они подходили к обеденному залу, тем большее волнение охватывало Пашу.
«Сейчас они опять начнут насмехаться надо мной…» – подумал он – «И Коля увидит, какой я….Слабый…»
Ребята вошли в зал. Вся компания, которая всего полчаса назад потешалась над Пашей, ещё сидела за столом и допивала чай.
– Хаха! Смотрите! Опять маменькин сынок пришёл! – раздалась ехидная насмешка. – Смотри не зарыда… – и голос оборвался.
Коля подошёл к обидчику и сказал:
– Маменькин сынок, говоришь?! А разве у тебя не было мамы и папы?! Разве ты бы не позвал их на помощь?! Да и вообще, стыдно, мальчик, насмехаться!
Повисла тишина.
– Да ты кто такой ?! – вскипел обидчик.
– Я? Я его брат! – Ответил Коля, обнимая Пашу за плечи.
– Да не было у него никакого брата!
– Это вы так думали, что не было! Был я у него! Всегда был! Разлучили нас рано. – добавил Коля, опустив глаза. – Пойдём, Паш. А то, на завтрак уже почти опоздали.
Потом, они сидели за столом, уплетали бутерброды с колбасой, запивая их сладким чаем, а Паша думал: «Какое же счастье, что у меня появился брат!»
