Древние утверждали, что каждый человек должен знать историю своего рода хотя бы до седьмого колена. В моей семье уважают традиции, поэтому я с интересом изучала биографии родственников. Об одной славной представительнице нашего рода я написала этот биографический очерк. Зачем? Чтобы помнили…
Моя бабушка Гульчачак Галеева была известной писательницей. Мое повествование – первая проба пера.
Я хочу поведать о человеке, на чью автобиографию я наткнулась, перебирая кипы бумаг в портфеле своего дедушки. История жизни этого человека необычайно насыщенна и интересна: тяжелое детство в деревне сталинской эпохи, жизнь впроголодь с ребенком на руках в Великую Отечественную войну, множество сложностей на пути, жизнь и работа в трех государствах, знакомство с людьми, чьи имена вошли в учебники, история любви, о которой можно фильм снимать, знаки почета различных государств, и при этом духовная связь со своими корнями, и, в конце концов, счастливая старость. Это история о родной сестре моего дедушки Галеевой Мансуре Мухетдиновне. Я не видела Мансуру-апу и теперь уже никогда не увижу: этой осенью из Киева пришла новость о ее смерти. Но начнем все по порядку…
Мой дедушка Галеев Ахмет Мухетдинович родился 30 апреля 1931 года в деревне Сиза Арского района Татарской АССР. Он восьмой ребенок в семье. Всего детей в семье дедушки было десять. Мансура-апа – первенец. К сожалению или к счастью, мой восьмидесятитрехлетний дедушка – единственный из его семьи, кто остался на белом свете. Повторяюсь, Мансура апа, старшая из десятерых, покинула нас осенью 2013 года. Какой изгиб судьбы!
Мансура-апа рано вылетела из родительского гнезда. После окончания четвертого класса те, кто хотел получить образование, уезжали в село Кулле- Киме, где была семилетка. Но отец ее туда не отправил, а повез в Арск со словами: «Ты будешь там жить у моего знакомого, дяди Андриана Гурьянова. У него четверо детей, с ними ты быстрее одолеешь русский язык,а я буду к тебе часто приезжать». Так двенадцатилетняя Мансура, толком не знавшая русского, отправилась в русскоязычную девятилетку. Этот этап жизни стал одним из решающих в ее жизни. Одним из решающих потому, что их было достаточно для того, чтобы убедиться, какой сильной личностью была Мансура-апа.
«Отец многое предвидел. Но сколько слез я пролила ночами на свою подушку, знают только мама и бабушка», – вспоминает Мансура-апа. Они с ребятами цеплялись за товарные вагоны при малейшей возможности отправиться домой. Папе о слезах и просьбах Мансуры забрать ее обратно домой не говорили, но он, конечно, знал и говорил, что потом все будет хорошо, что дочь привыкнет. И он был прав. В райклубе были организованы татарская и русская самодеятельность, это было ей бальзамом на душу. Конечно, было нелегко: «Когда кончались продукты, мы с двумя мальчиками ходили в типографию вручную крутить колесо печатной машины. Там рабочие кормили нас своими завтраками, давали бумаги для тетрадей».
Но окончить школу для Мансуры-апы было не суждено. И дело вовсе не в успеваемости. Она подралась с одним хулиганом, который ножницами обрезал сзади ее косы. Но за драку ее исключили из комсомола. К тому же к этому времени подошло дело о так называемых сизинских кулаках, и Мансуру разбирали как дочь кулака и хулигана. Дело в том, что против ее отца было организовано дело некоторыми его недругами из района. Ведь Мухетдин был беспартиен, и из-за этого вместо него депутатом Верховного Совета из Арского района стала некто Баяна Нургаджанова. С тех пор увеличилось число доносов, установилась слежка за Мухетдином и его другом, школьным учителем (кстати, будущим сватом Мухетдина) Каримом Яхиным. Агентами были свои же учителя, но они оказались верными товарищами и говорили: «Мухетдин, ты со мной про политику и Сталина не говори, даже если я буду тебя спрашивать. Я должен буду доложить про тебя в ГПУ, я ведь стал шпионом при тебе». Завербованы были даже два брата Мухетдина, но и они предупреждали, что теперь даже стены стали слышать. Федор Бакаев, начальник НКВД района, несмотря на должность, был по-своему мудрым человеком: кроме того, что спас от позора Мансуру, он избавил от ссылки ее отца, когда вместо шести человек по сизинскому делу был выслан только один.
Мансура-апа стала работать в редакциях газет «Колхозчы» и «Крепим колхозы», «Яшь Ленинчы», «Кызыл яшьләр». Когда она работала в Арске, то все новости сообщала в московскую татарскую газету «Коммунист», которая выходила при газете «Известия». «Писала много, большая часть моих материалов шла в корзину, а часть печаталась», – вспоминала она. Из Москвы Мансура-апа часто получала ответы на свои материалы за подписью завотделом литературы и искусства Мусы Джалиля. Так и началось их знакомство.
Перед открытием музея Габдуллы Тукая в Кырлае Муса Джалиль и московский поэт и летчик Салих Баттал приехали в Арскую районную редакцию. Муса попросил познакомить его с корреспондентом. Габдрахман- абый, редактор, показал ему на Мансуру-апу и сказал: «Вот она, наша неустанная пчелка, которая своими заметками доехала и до Москвы». Интерес Мусы сразу отпал и, сказав несколько слов вежливости, московские гости покинули редакцию. «Когда москвичи ушли, – вспоминает Мансура- апа, – наши редакционные джигиты дружно стали хохотать. Они пришли к заключению, что я Мусе явно не понравилась. Муса еще был холостой, молодой, любил хорошеньких девушек».
Но потом, когда Мансура-апа стала работать в Казани, мнение будущего героя Советского Союза изменилось. Они встретились в редакции газеты «Кызыл яшьләр». Он готовил к печати свой первый сборник, писал либретто к опере «Алтынчәч», и после трудового дня, усталый, Муса частенько забегал поговорить с работниками редакции. Видимо, характер обращения Мусы к Мансуре-апе смягчился и благодаря изменениям в ее внешности. «В Казани я оформилась как девушка, появились городскиеплатья, стала за собой следить более тщательно, по-городскому», – писала она.
В Арске Мансура-апа надолго не задержалась. Собкор Гали Галеев первым перебрался в Казань, перетащив за собой и ее. Она легко устроилась на работу в газету «Яшь Ленинчы», так как отправляла свои работы и туда. Ее называли пчелой, ведь Мансура-апа приходила раньше всех, а уходила позже всех: дома никто не ждал.
Кстати, Мансура-апа еще и тренировалась в аэроклубе, откуда ей пришлось уйти из-за близорукости. И она поступила на педагогические подготовительные курсы. Насколько многосторонне развитым человеком она была!
Ее наставниками по работе были Гали Галеев и молодой поэт Галимджан Мухаметшин. Жили они в одном доме, но в разных комнатах, и парни зорко следили за тем, кто ухаживает за их коллегой. Гали сам говорил в открытую, что они поженятся, когда ему дадут квартиру: «Фамилии нам менять не надо – мы оба Галеевы, с одинаковым характером». Он очень тревожно относился к Мусе, который в это время ухаживал за Закией Садыковой. Мансура-апа пишет, что была не против выйти замуж за Гали, принимала его ухаживания, но у судьбы были на нее другие планы.
Гали Галееву предложили путевку на учебу в Московском институте журналистики, а Мансура-апа ехать не хотела, за что Муса Джалиль ее отругал и пригласил к себе. «Приехать в комнату холостого джигита было как-то неудобно, и я отправилась прямо в институт, сразу устроилась в общежитии. Учеба в институте давалась сложно, особенно в первые годы», – пишет Мансура-апа. В первом же сочинении она перепутала буквы «и» и «е» (типичная ошибка чисто татарской тональности), сделав 16 ошибок. Поставили двойку, могли и отчислить. Не отказал в помощи профессор, экзаменатор русского языка и литературы Докусов. Он прикрепил к Мансуре-апе для помощи демобилизованного красноармейца из его группы Осипова Владимира Семеновича, крещеного татарина родом из Казани. Онивместе посещали факультативы татарского языка и литературы, которые вел московский писатель Махмуд Магсуди.
Муса Джалиль обижался, что она его не послушалась, совсем забыла про него и не навещает, но, увидев у входа говорящего по-татарски и ожидающего ее Осипова, сразу же все понял. Когда они разговорились, Муса шутя сказал, что дети собираются уже жениться, а он, все старый холостяк, перебирает невест.
«С легкой руки профессора Аллаhа тагәлә прикрепил нас друг к другу на вечные времена», – вспоминает она. Мансуру и Володю разлучила лишь смерть, но какую жизнь они прожили!
Для меня, семнадцатилетней девушки, живущей в 21 веке, история Мансуры-апы кажется невероятной! Хочется и плакать, и улыбаться, поражаться силе этой женщины, ее невероятной судьбе и любви. Я думала, так только в кино бывает!
В начале января 1937 года они с Володей Осиповым поженились. Их курс устроил свадьбу в спортзале. Выяснилось, что ее сестра и брат, Сафура и Назиб, тоже решили создать семьи. Они ждали только того, когда Мансура- апа выйдет замуж. Сафура считала, что младшей сестре бестактно выходить замуж, пока старшая еще не замужем. 2 февраля этого же года сыграла свадьбу и она. Но эта свадьба обернулась неожиданной трагедией. На свадьбе отец Мансуры-апы упал и ударился тем же местом, по которому Мухетдина ударили по голове железным стержнем арбы родственники Ахуна Фаттахова, единственного высланного по делу о сизинских кулаках. От этого удара 23 февраля 1937 года отец семейства скончался. Их мама осталась вдовой со старыми родителями и малолетними детьми: «Не стало кормильца семьи, и забота о семье легла черной тенью на двух малооплачиваемых молодых учителей и на двух студентов, на нас».
В 1938 году институт закрыли, будто он был рассадником антисоветизма. Студентов и преподавателей разбросали, как хотели, каждый устраивался как мог. Во время выхода постановления о закрытии институтаМансура и Володя были на практике в Элисте. Начались трудности. Мансура-апа, беременная, поехала в Астрахань, чтобы оттуда ехать в Москву или Ленинград для продолжения учебы на последний курс института журналистики имени Воровского. А ее муж остался работать замредактором республиканской газеты «Советская Калмыкия». «Если не закончить учебу в этом году, после рождения ребенка мне вообще высшее образование было не видать», – вспоминает Мансура-апа.
К счастью, в Ленинграде она была зачислена на последний курс. Также на дневное отделение приняли и Володю. Мансура-апа пообещала, что он будет приезжать на зачетные сессии, а она будет посылать ему учебный материал. Свое обещание сдержала. Почти каждый день после лекций Мансура-апа посылала ему короткие конспекты, указывала источники. «Мои подруги из нашей комнаты удивлялись моей усидчивости, а мне нужно было тянуть Володю, я отвечала за его подготовленность к экзаменам». Зимнюю сессию Осипов сдал на «5». Надежды Мансуры-апы оправдались.
Муж Мансуры-апы получил диплом с отличием, их семью ставили в пример и даже подарили коляску для их дочери Лили, которая родилась 16 апреля 1939 года. Весь курс помогал молодой семье: друзья гуляли с Лилей, приносили кипяток в чайнике для купания, укачивали после кормления.
Но добрых соседей снова пришлось покинуть. Мансуру и Володю назначили на работу в Сибирь, в Алтайский край. Ее – в редакцию юношеской газеты «Юный сталинец», его – собкором всесоюзной комсомольской газеты «Комсомольская правда» по Алтайскому краю. Вместе с ними приехали и другие выпускники их ленинградского института. Семья устроились в квартире двух пенсионеров Бедняковых. «Бабушка Пелагея охотно возилась с ребенком, я могла даже ездить в командировку в далекий город Бийск, побывать на берегах знаменитого озера Селигер», – пишет Мансура-апа.
Но и эта идиллия продолжалась недолго. Через год газета «Комсомольская правда» отправила Володю собкором в Казахстан иКиргизию. Через некоторое время с чемоданом и ребенком на руках Мансура-апа последовала за мужем в Киргизию, в город Фрунзе. В свою сухую и светлую комнату площадью 20 квадратных метров они успели купить только кровать. Других вещей не было. Денег тоже. Началась Великая Отечественная война.
24 июня 1941 года Володю Осипова призвали в армию и отправили в Ташкент в разведшколу для отправки на фронт. Единственной радостью для женщины с маленьким ребенком была теплая крыша над головой: военкомат дал на зиму саксаул и каменный уголь. В редакции семьям фронтовиков иногда давали продуктовые пайки: «Эти условия в годы войны для нас имели огромное значение. У нас ведь там не было ни родственников, ни близких друзей».
В Киргизию приехало много эвакуированных. Они были с деньгами. Цены на продукты поднимались. Для Мансуры-апы и Лили начался голод. Все, что Мансура-апа могла достать, отдавала ребенку. Порой приходилось ложиться спать голодными, пока не ввели карточную систему.
Из Сизы редко приходили письма: умерли бабушка и дедушка, пропал без вести Гаяз. «Моей матери и детям хватало своего огромного горя, им было не до меня», – рассказывает Мансура-апа.
Мансура-апа пишет, что инстинктивно никому не доверяла ребенка. Даже в ночные дежурства заворачивала дочь в огромное ватное одеяло и таскала с собой. И это инстинктивное недоверие ей помогло! От морозов начались горные обвалы, с гор иногда спускались басмачи. Произошло сильное землетрясение. В редакции разрушились все лестницы, со второго этажа на первый люди спускались по типографским креплениям. Однажды побежали на картофельное поле и залегли. «Земля над нами поднималась и опускалась как морская волна, – вспоминает Мансура-апа в автобиографии, – собаки, ишаки и лошади со двора подходили ближе к людям, выли – не кричали, а выли, как плачут тихо люди». В Киминском районе земля на отрогах гор проглотила двух трактористов с тракторами. Писать об этомкорреспондентам запрещалось, но очевидцы рассказывали об этом всем. Таких историй хватало и в других местностях.
Мансура-апа работала в отделе культуры и быта, где они с тремя женщинами вели переписку с фронтовиками, писали о боевых действиях, сверяли информацию с информбюро. Это, безусловно, трудоемкая работа. Мансура-апа также писала о двух (то есть, о всех) дважды Героях Советского Союза, сыновьях татарского народа: Талгате Бегильдинове и Амете Султане (о втором, крымском татарине, она писала уже через много лет после окончания войны).
Война изменила судьбы десятков миллионов человек. Столько погибло, пытаясь защитить свою Родину! Герои той войны – святые люди. Но как часто понимание этого приходило слишком поздно! Мансуре-апе выпала честь знать таких героев, как Абдулла Алиш и Муса Джалиль.
Война неожиданно началась и так долгожданно закончилась. Мансура- апа была награждена медалью «За трудовое отличие», которая приравнена к медалям «За отвагу» и «За боевые заслуги». Вторая ее медаль – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг». Всего правительством Советского Союза и Самостоятельного Украинского государства Мансура-апа награждена восемью медалями. Она ветеран труда. Это все Мансура-апа пишет в автобиографии. И не для того, чтобы похвастаться, нет. «Пишу потому, что мой пройденный путь – показатель чести и честности человека», – говорит Мансура-апа.
В 1946 году Мансура-апа уехала из Киргизстана в Ленинград. По пути она проведала маму, братьев и сестру в Казани. Война их изменила, они обнищали без кормильцев. Умерли еще два брата – Ильяс и Хамид. Сафура, которая вышла замуж сразу после Мансуры-апы, тоже умерла. Порок сердца оставил сиротами двух девочек, Алису и Алию. «Когда девочки пришли со мной прощаться, – вспоминает Мансура-апа,– я не находила сил двигаться, меня втолкнули с Лилей в телегу, отвезли на станцию, чтобы ехать в Ленинград».
Ее мужа, которого война превратила из романтика в серьезного, строгого, малословного офицера, направили на учебу в военно- педагогический институт в Ленинграде. Он знал, чем будет заниматься, а вот Мансура-апа была в растерянности. Работы не было, а в Ленинграде были хлебные карточками только для работающих. В такой обстановке 14 марта 1948 года появился на свет сын Александр.
Семья перебралась в Киев. Мансура-апа была направлена в редакцию газеты «Днепровский водник» ответственным секретарем с выполнением обязанностей замредактора. За ее работу на пользу флота министр даже присвоил Мансуре-апе военно-морское звание старшего лейтенанта.
Им дали трехкомнатную квартиру. Казалось, кочевая жизнь осталась в прошлом. Но Володю перевели в Ленинград, в военно-морскую академию имени Нахимова заведовать кафедрой журналистики. Мансура-апа с детьми осталась в Киеве. Через некоторое время ее муж демобилизовался и устроился работать в Киевский университет на кафедру журналистики. Позже он перевез туда и свою супругу. Здесь она, как белка в колесе (кажется, она и не умела по-другому), проработала до выхода на пенсию в 1980 году, получив звание учебного мастера. Она получила персональную пенсию на Украине и занялась домашними делами.
Но если вы думаете, что, выйдя на пенсию, она заперла себя в четырех стенах, то перечитайте все вышеизложенное еще разок. Не таким она была человеком, чтобы терять время впустую.
В студенческие годы Мансура-апа была «ворошиловским стрелком», участником Всесоюзного байдарочного похода (про это можно писать отдельную историю), активисткой всех культурных и спортивных мероприятий. А вот в старости она посвятила себя духовному совершенствованию. Мансура-апа 4 года посещала уроки религии, научилась читать Коран и совершать намаз. Потом организовала с татарскими женщинами фольклорный ансамбль татарской песни в Киеве, почти 4 года была его руководителем и хормейстером.
В 1992 году Володя Осипов – человек, встреча с которым бесспорно была предначертана свыше – умер. Мансура-апа признается: «После этого я живу как однокрылый журавль на земле, без полета. Иногда гложет чувство одиночества, старости».
А еще в автобиографии Мансура-апа поражается самой себе и радуется, что на ее пути всегда были хорошие люди, протягивающие ей руку помощи.
Побольше бы таких людей, как Мансура-апа. Честных, искренних, упорных, умеющих быть счастливыми, смело преодолевающих трудности, страстно любящих свою профессию, которые делают свою работу не ради награды, а потому, что умеют. Да, для меня Мансура-апа – пример для подражания. Жаль, что я ее никогда не видела, а лишь слышала ее голос по телефону из далекого Киева, но я благодарна судьбе за возможность писать о необыкновенной жизни этого человека.
…Говорят, у царя Соломона было кольцо с надписью «И это пройдет». Время расставляет все на свои места. И теперь я в этом убедилась. От тебя требуется лишь малость: не криви душой, помни добро, но забывай зло, помни, откуда ты родом и стремись к мечте, действуй, а не сиди сложа руки; все самое лучшее происходит неожиданно; на пути будет много трудностей, но и они пройдут.
Фамилия Мансуры – Галеева. В шутку говорят, что Галеевы у татар – это как Ивановы у русских: есть везде. Ну что ж, не вижу в этом ничего плохого. Много Ивановых смогло войти в историю, и знаменитые Галеевы тоже есть. Теперь вы знаете еще про одну.
