XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

«Привет! Меня зовут Стеша, и я — зубрилка!» — бодро рапортует сидящая справа от меня девочка.

Мне уже известно, что каждая выездная олимпиада, сборы или иное мероприятие, где организаторы стараются нас, участников, поделить на малые группы и сдружить, начинается со знакомства. Ничего нового и в этот раз: те же занимающиеся танцами Алины, программирующие на питоне Сережи, пишущие стихи Ани и говорящие на французском Насти — но вот Стешу-зубрилку я встречаю впервые. Естественно, я знакома с людьми этого типа, и лукавством будет сказать, что не отношу себя к ним. Остаться отличницей к одиннадцатому классу, стать призером правовых олимпиад, заучив сотни статей кодексов наизусть — кто же я, как не «зубрилка». Однако, ни я, ни кто-либо иной не признался бы в этом так открыто. Как и во многих других своих качествах, относимых обществом если не к отрицательным чертам характера, то к атрибутам непопулярного человека.

Новый коллектив, где никто никого не знает, где нет ни навешанных ярлыков, ни репутации, ни «отличников», ни «оболтусов», пока ты сам этого не захочешь, — отличная сцена для воплощение новой, еще не отыгранной, роли. С попаданием в доселе незнакомое общество в руки попадает чудесная возможность — стать тем, кем всегда хотелось, но не удавалось быть в связи с уже сформировавшимся о тебе мнении: ведь очень сложно убедить окружающих в твоем стремлении организовать школьный бал, если до этого тебя знали как зарывшуюся в книги тихоню. И практически невозможно — если ты и есть эта тихоня. Но стоит оказаться среди чужих людей вдали от дома — и перевоплощение проходит легко и непринужденно. Никаких тебе трансфигураций, оборотных зелий сомнительного состава, только новые люди вокруг и представление о себе идеальной.

…Моя очередь представляться — и я, осознавая, что в данную секунду — без фей-крестных, смс и регистрации — могу стать той, чей образ представлялся мне залогом счастья, ступаю на скользкие театральные подмостки. На протяжении всей следующей недели я веду себя так, будто социальная активность — мое второе имя (и в какой-то момент я в это искренне верю): стараюсь познакомиться с как можно большим числом людей, продвинуть свою идею в командной работе (и взять на себя как можно больше ответственности), непринужденно болтать и шутить со всеми, кто попадается на пути, и участвовать в беседах на самые разные темы. Ведь так ведут себя успешные люди, правда? Так выглядит человек, который уверен в себе и популярен, который напишет по возвращении с олимпиады на своей страничке в соцсетях: «За эту неделю я подружился с сотней прекрасных людей», который счастлив. Выглядит же, да?

То, что перевоплощение проходит совсем не так хорошо, как предполагалось, я осознаю во время завершающего конкурс публичного выступления. Антиковидная маска натирает нос — но еще сильнее жмет маска «идеальной Маши». Она мне мала, она сделана из низкокачественного материала, и — как бы она ни блестела, как бы я ни пыталась списать ее неудобство на новизну, — убеждать себя в том, что маска – не маска, а естественное мое продолжение, получается все хуже. Чувствую себя пушкинской Татьяной: с тем разве отличием, что вопрос: «Уж не пародия ли он?» стоит переформулировать следующим образом: «Уж не пародия ли я?»

Я начинаю понимать, что мое поведение — не более, чем игра, и принцип «fake it till you make it» — «притворяйся, пока это не станет правдой» — дал сбой. Мне хотелось бы, как это делают многие другие, говорить со сцены без преувеличенного интереса и бумажки с заранее написанным текстом. Мне хотелось бы перенять их неординарный подход к проблеме и непринужденность в общении с аудиторией — но я искрюсь напряженным энтузиазмом и периодически опускаю глаза — подглядеть, о чем нужно рассказывать дальше.

Я, отдаленная, спрятавшаяся за маской (теперь уже только за защитной: Bal masqué подходит к завершению), с научным текстом в руках, слегка не вписываюсь в рамки окружающего меня креатива и той самой социальной активности, которую считала своим эго. Я смотрю на ребят, анализирую их выступления, отмечаю интересные детали; размышляю о том, что можно было добавить, где необходимо было проявить чуть больше смелости, как стоило подать информацию, сколько мне еще предстоит работы над собой, чтобы достичь той или иной цели… и в то же время осознаю, постепенно, секунду за секундой, что в своей замкнутости, необходимости контролировать все происходящее вокруг, тщательно взвешивать каждое слово и никогда не разговаривать с незнакомцами я и существую. Они — часть меня, и я — часть их. Эти черты защищают меня, как не защитила бы ни одна маска; но еще большую безопасность и уверенность мне обеспечивает понимание, что прятать их за мнимыми достоинствами, соответствующим ценностям конкретной группы людей — глупо.

…Получаю одиннадцать баллов из двадцати — самый низкий среди участников результат — не за проект, а за плохую актерскую игру.

Потеряться можно и среди оригинальных людей. Слепо следовать за тем, что в краткосрочной перспективе кажется наиболее выигрышным, и, в итоге, стать частью креативной «успешной» массы – не лучше, чем быть частью массы серой. Куда полезнее посмотреть на себя со стороны, осознать свои сильные и слабые стороны, подумать над тем, что хотелось бы в себе доработать — и при этом осознать, что ты такая, какая есть. Ты, не научившаяся за неделю ни работать в команде, ни отшучиваться, легко и смело, ни заинтересовать аудиторию своим выступлением; и еще множество других «ни» и «не» — это ты.

А когда ты являешься собой, смело признаешь свои недостатки и здраво оцениваешь достоинства, дело идет лучше. Это фундамент, опираясь на который, можно сформировать свою личность. Камень за камнем, выстроить полноценную стену, где каждый кирпичик — настоящая и неотъемлемая черта тебя. Это крепостная стена; обвивший ее плющ или стрелы, посылаемые лучниками, — твои действия. И жить куда проще, если знаешь, почему поступаешь именно так: розы просто так не расцветут, но и пушечных выстрелов со стены не услышишь, пока сама не установишь орудия.

***

…Лечу с олимпиады домой. Сквозь сон выхватываю строки из пульсирующих в наушниках песен:

«Превращенья и обманы,

Лилипуты, великаны —

Кто придумал, чья вина?

Вот опять линяет краска,

И опять спадает маска,

А под ней еще одна,

А под ней еще одна…»

«Как хорошо, — думаю, — что у меня была только одна маска, и с той я распрощалась».

***

Когда я в следующий раз оказываюсь в кругу незнакомых людей, по очереди рассказывающих о себе, я знаю, что делать.

«Привет! Меня зовут Маша, и я — зубрилка», — говорю, совершенно того не стесняясь.