XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Ёлы-палы! Ёжкин кот!!! Да, что они о себе думают! Вернее обо мне. С чего они взяли, что каждый человек может писать? Придумали!! Написать сочинение о какой-либо «звезде», которую я хотел бы пригласить на школьный новогодний бал. Нашли эксперта!!! Вот если бы предложили мне собрать комп или поменять настройки биоса, или на крайняк, написать какую-нибудь игру на заданную тему – это пожалуйста. А то ЗВЕЗДА!!! Девчонки всё болтают о Стасе Давыдове, а что до меня, то лично я этого блогера не очень люблю. А эстрадные светила меня вообще не трогают. То ли дело Павел Дуров или Касперский, но они-то вряд ли захотят к нам прийти на вечеринку, хотя я так и вижу, как Киркоров прыгает от счастья, получив приглашение на пати в гимназию № 1528. В общем, дурацкая идея!!!

            Так я шёл и ругался про себя. А полз я в магазин на станцию: видите ли, родителям селёдка приглянулась именно там. У отца любимое новогоднее блюдо селёдка под шубой. Интересно, почему именно в этом магазине я должен купить эту рыбу? Такое ощущение, что родичи кастинг проводили, и первое место и приз в виде меня, как покупателя, завоевала морская красавица именно из этого рыбного бутика. Нет, я ничего, но полчаса топать за какой-то рыбой как-то влом. Ворча и кряхтя я таки дошел до места назначения. Еще как назло очередь в магазине огроменная, толпа народу, скользко, душно, тесно… Жуть! Только я определился, кто тут последний в очереди, как в ларьке началась разгрузка товара… Что ж, наверное, сегодня день такой просто. День, когда все люди и обстоятельства против меня сговорились. Найдя глазами ближайшую танкетку, я уселся, потому что ждать теперь нужно будет долго. Рядом со мной села какая-то бабуля.

– Знаешь, милок, я здесь постоянно закупаюсь. Здесь суповые наборы очень дешевые. Вот и набираю побольше, чтобы собачек бездомных накормить.

Теперь я понял, почему мои родичи выбрали этот «супермаркет». Здесь самые низкие цены, а я то думал… Ответ прост, как установка винды (это я про установку операционной системы на комп).

         — А знаешь, сколько у меня собачек? – никак не утихала старушка – почти двадцать человек.

           Дожили, собак людьми мерят! И что она ко мне пристала? Странная женщина, довольно нелепо одетая, в старом поношенном и явно не тёплом пальто (а на улице минус пятнадцать), серенькой вязаной шапке из-под которой выбиваются седые волосы, а на ногах так вообще валенки. Маленькие вылинявшие голубые глаза на загорелом сморщенном лице, казалось, вцепились в меня и не собирались отпускать. Рукой, свитой из сухожилий  и вен, она врезалась в мой рукав, давая понять о моём обречённом положении (я почувствовал себя мухой, попавшей в паутину).  Ну, прямо городская сумасшедшая. А лично у меня из головы никак проблема одна не выходит: дома я пытался разогнать процессор, а он дурит, на 3,9 ГГц работает, а на 4 ГГц  выдаёт какую-то ерунду – все файлы куда-то «бежать» начинают, особенно смешно выглядит на аудиофайлах. Голова же пухнет! Что с этим делать? А тут ещё эта старушенция думать мешает. И что я ей сделал?!

           -А ты любишь пёсиков? Они такие хорошие, ласковые и преданные. А какие у них большие и мокрые носы (по мне так сомнительный комплемент), выразительные глазки, бровки! А хвостики! Какие у них хвостики!

           Всё-таки странная бабушка. Задаёт вопрос, а сама даже и ответ не слушает. Такое ощущение, что это моноспектакль для одного слушателя, которым по воле случая оказался я.

           — Вот станешь таким как я, внучёк, и тоже будешь заниматься собаками.

           — Вряд ли! У меня аллергия на собак. Нет, мне, конечно, нравятся всякие пёсики, но я бы на Вашем месте лучше занимался бы своими внуками, чем кормёшкой чужих собак.

           Даже не знаю, почему я так грубо ответил. Может, во мне резко всплыла обида на своих бабушек за отсутствие должного внимания с их стороны. И может, мне показалось, что я совсем не хуже каких-то собачек. Мне даже трудно представить, чтобы моя бабушка говорила бы с кем-то обо мне с такой же любовью, как эта бабуля о своих собачках. Но, правда, я, может, чего-то и не знаю. Да и откуда? Вижусь я с ними редко. А когда говорю с ними  по телефону, то их интересует только моя учёба; такое ощущение, что я нужен только для того, чтобы приносить хорошие оценки, а другие мои скилы (то есть способности) их не интересуют. В общем, обидел я человека за так просто. Стыдно, наверное, должно быть. Но как говорится, умная мысля приходит опосля. Может, не обратит внимания на мои слова.

           — Я не чужих собак кормлю (всё-таки обиделась) –  они ничейные. Милок, так получилось, что нет у меня ни деток, ни внуков. Знаешь, давным-давно, в семидесятые годы уже прошлого столетия, меня как молодого специалиста распределили работать в секретную лабораторию. После окончания института я стала микробиологом. И вот я, молодая девчонка, попала в ад на земле. Ты думаешь, я, как говорится, краски сгущаю? Так решай сам, внучёк. В те годы на Гомелевскую область летом обрушились ливни. Дожди лили, как при всемирном потопе. Затопило несколько деревень, люди лишались жилья, имущества и даже жизней. Это было страшно. Но когда дожди прекратились, стало ещё хуже. Так получилось, что водой размыло старое кладбище, на котором были захоронены люди, умершие от холеры. Ты небось, милок, и не слышал о такой беде. А это страшная болезнь! Эта зараза стала убивать людей целыми семьями, целыми деревнями. А врачи не были готовы бороться с этим, потому как считали, что этой болезни больше не существует. Холера же вышла из гробов и начала свою беспощадную жатву (она сказала это как особенно зловеще). Ну как, сынок, страшно? Ты скажешь причём тут я? А я попала как раз в ту лабораторию, которая должна была справиться с этим посланием из ада. Мы начали разрабатывать вакцину против холеры. Ты, наверное, видел фильмы-катастрофы. Так вот – в жизни всё гораздо дольше и страшнее. Во-первых, ты знаешь, что каждый день стоит жизни, жизни мам, пап, детей, а ты, как бы не «бежал», понимаешь, что есть обстоятельства, которые сильнее тебя. Например, бацилла должна начать развиваться в теле подопытного и время действия вакцины это тоже ВРЕМЯ. Во-вторых, подопытные. Дело в том, что в идеале нужно было использовать обезьян, но они очень дорого обходились государству, и приходилось брать собак. Нужны были большие собаки. Были выловлены все большие дворняги по округе. Потом стали привозить собак из милицейских питомников. Но вольеры очень быстро освобождались. Возможно, это звучит пафосно, но мы спасали человеческие жизни. А какой ценой… Я отвечала за то, чтобы прививать собак. Сначала надо было их заражать, потом пробовать спасти. Представь, милок, заходишь в клетку, а этот большой лохматый пёс так рад тебя видеть, что прижимает ушки, часто-часто виляет хвостом, глядишь отвалиться, западает на передние лапы и очень-очень хочет понравиться. Сначала пытается лизнуть тебя, хоть как-нибудь, но верх достижения цели это, конечно же, нос. Когда не получается, это огромное создание ложится брюшком вверх, показывая тебе полное своё доверие и продолжая бить хвостом, ждёт твоей ласки. – На лице моей новой знакомой промелькнула улыбка воспоминания, и на мгновение показалось, что любовь её четвероногих друзей коснулась её своим крылом. – А что я? Я захожу в вольер, чтобы на острие иглы внедрить смертоносную заразу в это создание, которое тебе так безраздельно доверяет. Что у меня тогда творилось в душе, внучёк! Мне было до физической боли нестерпимо жутко. И никакие увещевания в том, что я этим спасаю жизни других людей, не помогали. Те люди были далеко, и я их не знала, а эти собаки были здесь, и они мне верили, а я их убивала. Полканы и  Тузики довольно быстро заболевали, и когда  я к ним заходила, они уже не прыгали –  на это не было сил. Они лежали, прижимали уши, еле виляли хвостом, по-прежнему переворачивались пузиком вверх и виновато смотрели снизу, мол, ты уж извини, я тут немного приболел. Они продолжали мне верить и не сопротивлялись, когда я им колола пробную вакцину. Но мы были далеки от победы над болезнью. И я вновь и вновь заходила в вольеры. У моих мальчиков и девочек уже не было сил переворачиваться на спину и их хвосты еле шевелились, но в их глазах была всё та же преданность и доверие ко мне. Мои же глаза сутками напролёт были наполнены слезами. Я хоронила своих преданных друзей, и в те моменты мне казалось, земля уходила из под ног. А на следующий  день вольеры после дезинфекции заполнялись новыми «добровольцами». И новые овчарки, ротвейлеры, кавказы и московские сторожевые признавались мне в своей любви и преданности. Что я тогда пережила, милок, и врагу не пожелаешь. Мне казалось, я разучилась спать, а потом и плакать. Нет, я не очерствела, просто слёзы закончились. – При этом она рукавом своего пальто утёрла набежавшую росу из глаз. Наверное, накопились, подумал я и почувствовал, что и мои щёки мокрые. Нет, я не плакса, просто она затронула те струны моего неокрепшего организма, которые явно отвечают за количество слезливого потенциала. – Прошло время, —  продолжила старушка —  и мы всё-таки победили эту проклятую холеру. Руководителей нашей лаборатории премировали. Но главной наградой для нас были спасённые жизни людей, сынок. Потом нашей команде дали задачу разобраться с другой болезнью – лейкозом –  и мы были близки к победе, но настали лихие девяностые, и деньги на проект перестали давать, а потом и вовсе закрыли нашу лабораторию. Да, кстати, милок, если среди твоих знакомых есть люди, болеющие лейкозом, скажи им, что им нельзя есть копчёную рыбу, уж очень эта зараза любит копчености. Слышишь, внучёк, обязательно передай. Обидно, что нам не хватило времени, мы бы непременно победили и эту болезнь.

           -Хорошо, обязательно передам –  ответил я маленькой бабушке. Теперь я посмотрел на неё другими глазами. Теперь я понял, почему она кормит всех уличных собак и особенно любит больших. Да, а на глазах у неё снова были слёзы. Теперь понятно, почему нет ни мужа, ни детей. Она двадцать лет своей жизни отдала спасению других людей, возможно, и меня, а на себя не оставила времени. А я к ней был так жесток.

           И тут открылся прилавок. Моя новая знакомая, что называется, стартонула с места и, сказав «пока», врезалась в толпу в надежде купить побольше и подешевле еды своим собачкам. Да, на пенсию себя бы прокормить, не то что свору лохматых, хвостатых, с большими мокрыми носами.

           Я же остался стоять в конце очереди и смирно ждал, когда придёт мой черёд купить селёдку-красавицу, которую у меня дома ждёт шикарная шуба из картошки, свеклы и майонеза.

           Придя домой, я даже не сел за комп. Родители были сильно заняты приготовлением, а не то бы заподозрили, что я заболел. А я сел за стол, взял листок бумаги и написал про «звезду»,  которую я хотел бы пригласить на новогодний бал. Из меня писатель не очень, но я старался передать те чувства, которые я испытал, слушая исповедь моей новой знакомой, имя которой я даже забыл спросить.

           В школе я сбивчиво прочёл своё сочинение, а когда закончил, увидел слёзы на глазах учительницы, девчонок и некоторых ребят. Единогласно мы решили пригласить героя, а вернее героиню моего «романа».

           Найти её не составило большого труда. За время разговора я также узнал, что она проживает в Менделеево. Мы с ребятами поехали туда  и расспросили местных жителей, кто у них кормит уличных собак. Так мы довольно быстро нашли Галину Ивановну и торжественно, насколько это было возможно, на улице, вручили ей приглашение. Она сильно засмущалась, но пообещала прийти.

           Возможно, чересчур громкая музыка и большое количество ребят, повлияло на то, что наша «звезда» растерялась. На Галине Ивановне было явно новое платье и шикарное ожерелье из бирюзы, которое подчёркивало её красивые, небесного оттенка глаза. Пахло от неё сиренью, и хотя, этот запах явно шёл вразрез с предновогодним настроением, зато веял такой знакомой свежестью майского утра, что становилось отчего-то светлее. А когда её пригласили на сцену, мы с ребятами вручили ей грамоту и поздравили с присвоением звания «Человек Большое сердце». Потом мы пили чай, и наша гостья долго и много рассказывала о своей жизни. И почему-то, было видно, что ей было приятно называть нас внучками. Обычно ершистые на такие «звания» от чужих людей, сегодня ребята охотно отзывались. Разговор получился долгий и задушевный.

Но, главное, что тогда мы поняли, что «звезда» это не всегда тот человек, о котором много говорят,  а что это человек, который много сделал для других и согрел своим сиянием очень многих, и даже тех, кто об этом и не догадывался.