Она всегда любила лицезреть неопровержимую истину, отражающуюся в водной глади. Сколько всего повидала вода: миллионы людей придавали свои чувства и тело ей, столько же пренебрегали ценностью ее чистоты, а некоторые понимали большее. Чаще всего такие личности несчастны, будто их преследует абсолютно черная полоса, не давая лучам счастья пробиться в жизнь человека. Они ищут способ смыть с себя всю грязь. И вода к ним благосклонна. Однако, сейчас ей совсем неясно, что же молодая гостья пытается в ней разглядеть.
Девочка, вернее сказать девушка-подросток, сидела на одиноком пирсе, свесив ноги с края. Место давно заброшено и потому привлекает молодежь, но она – другая. Сначала взглянув на небо и пролетающих птиц, школьница записала или зарисовала что-то в блокнот, а после подошла к воде. Уже долгое время она просто вглядывается в нее, будто читая. Странная девочка. Может, с ней случилось что? Или она решается на какой-то поступок? Просто наблюдает за природой?
В лесной тишине незнакомка разбирает вопрос от ее собеседницы: «Что..?». Зная, что полностью не услышать никак, она улыбнулась, заправив выпавшие из прически пряди за ухо. В серых, стеклянных, словно вид перед ней, глазах свернуло утреннее солнце. Вдохнув, девушка со столь сладким голоском, отвечала:
— Нет, я совсем не хороший человек, леди. — она называла воду прекрасной благородной леди, спасительницей земли и людей. Несмотря на слова, сама гладь не видела в ней ничего плохого, будто это утверждение – вымысел. — Но мне кажется, что я все же заслужила стать с Вами одним целым. Пока могу.
Вновь появившаяся улыбка стала выглядеть грустно. Собравшись с мыслями, она спрыгнула прямиком в озеро…
***
Морозное январское утро. Как только ледяная вода из призрачного водоема дрожью разлилась по моему телу и заставила щеки мгновенно покраснеть, я проснулась. Я всегда знала, что мне снятся очень странные сны. И вода – частая гостья в них. Хотя, мне хотелось бы оказаться там еще раз – безмятежный лес, всемирная тишина, застывшие облака, и лишь озеро имеет право на продолжение жизни. Да и символическое сравнение того пирса с собственной судьбой – лучшее, что я придумывала. Улыбнувшись своим мыслям, я взглянула на часы телефона, что лежал рядом на тумбочке. 5:30. Обычно я просыпаюсь на полчаса позже, заполняя свободный между пробуждением и началом сборов час сочинительством новых строф. Снова ложиться мне не хотелось, потому я по привычке схватила блокнот и открыла первую страницу. Как хорошо, что в нем много страниц и с годами я только перечитываю его.
«Каждый день видя один и тот же пейзаж за окном, мы незаметно привыкаем к нему и перестаем замечать всякие интересности, происходящие там. Как птицы, пролетая у крыш, ненароком встречаются с нами глазами; как люди, бесконечно разные, приобретают на серой улице свою уникальность; как одинокие растения сезон за сезоном отцветают и вновь распускаются; как звезды с каждым разом то ли гаснут, то ли наоборот сияют ярче. У многих нет времени и желания разглядывать все детали кипящей вокруг жизни, некоторые не считают это чем-то увлекательным. Однако, когда почти вся жизнь проходит в одном здании, на том же месте, во всем может привидеться красота…
Это – одна из первых записей в моем блокноте, который я завела, когда пришла сюда всего полгода назад. С того дня я столько всего записала, что мои мысли уже не может вынести обычная бумага. Мне всегда казалось, что я не обладаю особыми способностями ни к чему: ни к творчеству, ни к спорту, ни к красоте. Одно у меня точно получалось – хорошо учиться в периоды, когда я могла очно посещать занятия. Из-за недавних событий меня пришлось перевести на домашнее обучение, и теперь ему уделяется гораздо меньше внимания, чем было в обычной школе. Мне грустно из-за этого, ведь для моей будущей профессии очень важно обучение. Но я ничего не могу поделать. В освободившиеся минуты я беру ручку для моего небольшого нового хобби. Недавно я осознала свой первый талант – перо. То, как слова плавно рифмуются, заводя сладкую мелодию ритма, подобную вальсу, и выливаются в прекрасную игру красок и эмоций, заставляет мое сердце ускорить свое биение и пуститься в блаженный танец под звучащую магию литературы.»
Это так пафосно звучит, что сейчас мне смешно со своего чувства собственной важности столько лет назад. Но это радостное чувство застилает внезапная тоска по тем временам. Я была серьезным и закрытым человеком, находя себя лишь в поэзии. Мое чудесное время еще только начиналось. Летящий хлопьями снег разделял мою тоску по дому и придавал сил продолжать творить новые и новые рифмы, а грустные песни вызывали слезы, умело сдержанные. Подхватывая ритм людей вокруг, для меня начиналась сказка о Великом Чуде, и я продолжала ее своей магией. Вглядываясь в незнакомых личностей, я находила идеи и мотивацию.
В один момент все изменилось. Тогда ко мне пришло осознание: ничто не вечно и все приобретет конец. Я расскажу тебе. Это был очередной, казалось, обычный день…
***
Годами ранее.
— Болезнь развилась до последней стадии, несмотря на наше лечение. Мы сожалеем… — врач до невозможности грустным взглядом посмотрел на меня. По их мнению, я уже достаточно взрослая, чтобы прямо узнавать правду. Но к такому я точно не была готова. В воздухе повисла звенящая и до дрожи давящая тишина.
Я взглянула на родителей, стоящих за спиной. Их лица и эмоции были, пожалуй, даже хуже моих собственных. Я понимаю, что терять ребенка для родителей подобно собственной смерти, но почему им больнее, чем мне? Это же моя жизнь и это я больше не увижу их…
Не увижу больше никогда? Стоп, правда не увижу? Неужели это последние дни, когда я смогу проживать эту короткую жизнь? Никогда это… Слишком долго! В эту секунду, всего за мгновение, я вдруг поняла, что, возможно, каждый мой вздох может оказаться последним. А что будет, когда я умру? Но разве будет ли мне разница, я же больше не живая… Нет, я… Я не хочу умирать! Я ведь даже еще не окончила школу, не сдала экзамены, не поступила в медицинский… Правда, что врачи бессильны в моей ситуации? А я ведь так мечтала стать одной из них. Спасать чужие жизни, видеть улыбки на лицах людей, не спать ночами, если это нужно, посвятить всю себя обучению. Надеть белый халат, символ спасения и непорочной чистоты, посмотреть на себя в зеркало и сказать, как я прекрасна и всего добилась. Хотя, я всегда знала, что не всем мечтам суждено сбываться… Видимо, я слишком много в жизни плохого сделала, иначе за что от меня отвернулась сама судьба?
— Вариантов никаких нет? — серьезно спросил отец, выйдя вперед, закрывая меня собой. Медсестра тихо сказала ему что-то, когда он задел одеждой стойку с капельницей, чего я даже не почувствовала. Для меня сейчас существовал только этот вопрос и ожидаемый ответ на него.
— Есть. Можно провести трансплантацию (пересадку), однако…
— Я готов. — резко прервал доктора папа. Я уже хотела возразить ему, но меня опередила мама:
— Нет, дорогой!.. Может, есть другой вариант? — она схватила его за руку и слегка сжала. Мои родители – не молодые здоровые люди, поэтому, их органы вообще вряд ли подходят для операции.
— Я сомневаюсь, что если донором будет кто-то из вас, он сможет продолжать жить. Могу предложить встать в очередь за донором, но… До конца ее жизни он может так и не найтись.
— Мне все равно, доктор. Я был к такому готов. — как никогда решительно сказал папа, и мама напряженно выдохнула. Она плачет.
На моем лице тоже появляются слезы. Ради меня папа…
— Хорошо, но нам нужно все проверить. Обсудите это еще раз с семьей. Можете выйти в коридор.
…
Отец не отказался от своей идеи. Ни сразу, ни через день, ни через неделю. Напоследок поцеловав маму перед тем, как нас увезут в операционную, он улыбнулся так ярко, как никогда. А после мягко поцеловал меня.
— Соня, я люблю тебя, доченька. — он сдерживает слезы, я же их не держу.
Врачи входят в палату и просят маму выйти. Она слушается указаний. Я полностью ложусь на передвижную койку из отделения хирургии. Что я чувствую? Если быть честной, я не понимаю. Грусть, пустота, отрицание, гнев. Возможно, это лучший исход для меня, но… Разве я стою жизни отца? Что-то ёкает во мне, но я не могу определить, что именно. Смогу ли я оправдать надежды папы в будущем? Проснусь ли я после операции? А он… Доктор не говорил, каков шанс его выживания. Но я надеюсь, что когда я очнусь от наркоза позже него, я увижу его улыбку.
— Можешь прочитать какой-нибудь стишок или просто посчитать? — анестезиолог слабо улыбнулась мне. У нее красивые золотистые кудри. Написать бы о них хоть раз…
— Белый снег лежит спокойно, ветер щеки морозит… — мое последнее написанное стихотворение.
…
… Вновь появившаяся улыбка стала выглядеть грустно. Собравшись с мыслями, я спрыгнула прямиком в озеро. Я не чувствовала температуру, мои глаза прекрасно разбирали подводный пейзаж. Здесь, на удивление, очень глубоко. А в самой котловине, разломавшись на две половины, навсегда погрузился в сон древний корабль. Я подплыла ближе. Меня ни сколь не озадачило его присутствие здесь. Судно вызывало лишь необъяснимое спокойствие. На меня вдруг снизошло сильнейшие вдохновение. Именно о нем мечтает каждый поэт в своей жизни! Мой блокнот остался наверху, а потому я поспешила вынырнуть из хрустальной воды, как вдруг меня остановил голос где-то вдалеке. «Операция прошла успешно.» В миг мне все стало понятно.
***
Предавшись воспоминаниям, я и не заметила, как вновь уснула. Как хорошо, что я все-таки не выключила будильник, иначе эта чудесная квартира наполнилась бы моей паникой. Усмехнувшись, я начала подниматься, как почувствовала тяжесть на ногах. Белая кошка небольших размеров удобно устроилась на покрытых одеялом коленях и, слабо мурлыкая, в этой позе осталась отдыхать. Это заставило меня улыбнуться еще шире. Еще одно существо, которое любит меня.
— Так, Мелл, сейчас не время валяться, прости. — я начала легонько двигать ее, от чего животное проснулось и с недовольным лицом спрыгнуло с меня. Я подтянулась и направилась на кухню.
Пока чайник грел воду, я быстро сделала ванные процедуры и, дабы отдать некую дань уважения, набрала стакан воды и поставила на подоконник под солнце. Каждый раз, когда этот сон снится мне, я делаю это. Она спасла моего отца, выводя токсины из организма после операции. То дивное озеро приняло меня в самый тяжелый момент моей жизни, а после того, как я очнулась от наркоза, я дописала то стихотворение… Я и в правду обожаю водные пейзажи и меня завораживает прозрачность и свежесть этой жидкости. Но пить больше предпочитаю кофе. Заварив его и вдохнув глубокий, слегка бархатистый аромат, я включила телефон и набрала знакомый номер из «Недавних». После пары гудков родной голос пробуждает теплоту.
— Привет, пап. Как дела у вас с мамой? — я уже давно не виню себя за тот день. Ведь мы, я и папа, живы.
— Все хорошо, доча. Мама вот на работу собирается, а я цветы на втором этаже поливаю. Ты что-то хотела? Разве тебе самой не нужно собираться на работу?
— Я просто хотела узнать, как у вас дела. А на свою работу я собираюсь. Как чувствуешь себя?
— Все прекрасно, честно. Тогда не буду отвлекать, а то опоздаешь. Папа любит тебя, Сонь.
— Я тебя тоже безмерно люблю. Не перенапрягайся!
Завершив вызов, я несколькими глотками допила кофе. Я и правда могу опоздать, если буду так вальяжно собираться. Не ради увольнения я все эти годы училась и попутно боролась со своей участью…
В Санкт-Петербурге зимой довольно холодно, но красиво. Также сильно, как воду, я обожаю снег. Он, как медицинский халат, белый, чистый и вдохновляющий. Когда снежинки ложатся на ресницы и почти сразу таят, чувствуется дыхание природы, когда сугробы хрустят под ногами, все проблемы будто уходят туда, в уплотнившиеся слои. Сколько стихотворений я посвятила ему – не счесть. Совсем недавно прошедший Новый год еще не полностью ушел из города. Какие-то магазины так и не сняли украшения или продолжают продавать праздничные товары. На улочках и рядом с метро всегда кипит жизнь, и это мне нравится. Выдыхая пар, я захожу в подземку.
Дорога заняла не так много времени, как мне всегда казалось. Может, потому что мои мысли были наполнены лишь музыкой в черных беспроводных наушниках. И вот пришло время снова убедиться, что я не зря тогда легла под скальпель. Двери госпиталя открылись передо мной, тепловая завеса мгновенно согрела. Мой второй дом.
— Здравствуйте, София Сергеевна. — я улыбнулась в ответ постовой.
Моя мечта несколько лет назад вдребезги разбилась о холодный кафель этого же места. Я сочла это за конец всех концов – в тот момент вновь выйти на улицу уже казалось непостижимым. Но после той операции проснулась не только я, но и отец. А позже он помогал мне с подготовкой к экзамену. И вот я уже 2 года здесь – в больнице на должности врача отделения неотложной помощи. Здесь навсегда изменилось мое представление о жизни и смерти. Пройдя огромное количество неудач, ложась в больницу снова и снова после каждого рецидива, я не сдалась. Я стала сильнее. На глаза попалась картина известного художника с изображением врача. А ниже – то самое стихотворение. Мое стихотворение. А ниже подпись – Син Син. Этот псевдоним мне придумала мама, ее часто так называли друзья в юности. В свободное между операциями и бумажной работой я продолжаю писать, но теперь не только поэзию. Это – мой отдых.
Жалею ли я о своем потраченном детстве? Нет. Оно – лишь часть моего пути к успеху, пусть и не самая интересная. И сейчас я… Счастлива.
