Жизнь одна.
В городе N было очень жарко и душно. На главной улице лениво бродили люди, словно они были сонные мухи. Всё здесь выражало неторопливую и медленнотекущую жизнь.
На окраине города ехала самая незаурядная машина. По манере езды можно было угадать, что за рулем сидит женщина. И действительно, машину вела женщина, а рядом с ней сидел мальчик, лет шести-семи. Подъехав к перекрестку, автомобиль притормозил, но сразу же опять тронулся – светофор показал зеленый свет. Но прибавлять газ не следовало – справа нёсся безумный хаммер, нарушая спокойствие и все правила дорожного движения. Его желтые бока мелькали между машинами и неумолимо быстро приближались к перекрестку, где должно было произойти столкновение автомобилей, если кто-нибудь из водителей не затормозит. Но как будто бы какая-то злая сила помешала им нажать на другую педаль. Мгновение, визг шин об асфальт и тупой удар – все смешалось в единое целое. Через несколько секунд стало ясно, что никто не пострадал. Открылась дверца хаммера и оттуда, можно сказать, вывалился нетрезвый молодой человек. Очень громко ругаясь, он добавил, что его отец – «большая шишка» и он разберётся во всём, а то и всем головы поснимает за невежественное обращение с ним.
Навстречу к нему, из другой машины вышла женщина, названивая по телефону в ГИБДД. После этого между двумя водителями пошла обычная грубая перебранка.
Через час подъехала полиция, и отношения пытались урегулировать уже сотрудники ГИБДД. Один инспектор изъял документы у участников происшествия. Открыв паспорт «гонщика» он пробубнил себе нос:
— Журавлёв Сергей Петрович. Не сын ли он Петра Юрьевича, главного судьи в городе?
С фотографии из паспорта женщины на него смотрела уже не молодая особа, которая ничем не выделялась среди остальных ее сверстниц. Ниже страж порядка прочитал: «Григорьева Анна Фёдоровна». Сопоставив двух людей и аварию, в которой невооруженным глазом была видна, чья вина, полицейский усмехнулся:
— Вряд ли в этом случае восторжествует справедливость, — вздохнув, он начал заполнять протокол.
— Так, гражданочка, — допрашивал второй сотрудник ГИБДД, — для начала Вы расскажите, как все произошло, а то от этого пьяного парня все равно пока ничего не добьёмся.
— Я подъехала к перекрёстку, начала свой рассказ Анна, — загорелся зеленый свет светофора и, ничего не подозревая, я поехала дальше, а на середине перекрестка произошло столкновение, но, слава Богу, мой сын отделался легким испугом.
— М-да, всё просто и ясно… Ну что ж, Вас просим расписаться и на время отпустим. А этого «шумахера» придется везти в вытрезвитель, — разглядывая нетрезвого водителя, сказал инспектор, — а машины отвезем на эвакуаторе».
— Хорошо, я всё сделаю, но не подскажете, где здесь ближайшая гостиница? — устало спросила Григорьева.
— Так Вы не здешняя? — удивился полицейский, и пустился в объяснения, где отыскать гостиницу, попутно подсовывая ей листы бумаги для подписи.
Через некоторое время, увидев удалявшиеся фигуры Анны Фёдоровны и ее сына, он услышал своего товарища:
— Как ты думаешь, кто виновник этого происшествия?
— Судя по его машине, это сын богатого олигарха, у которого хватит денег, чтобы его отмазать.
— Всё намного проще! — воскликнул собеседник. – Это сын нашего главного судьи Петра Юрьевича! Ему эта ситуация явно не понравится.
— Хм, действительно, дилемма… Вроде бы и чья вина видна, не укрыть, а в то же время, если дело перевернут, то и мы окажемся виноватыми, — лицо полицейского выразило глубокую задумчивость. Он поглядел на Журавлёва, который уже мирно посапывал в полицейской машине, и спросил: И что же нам с ним делать?
— Да, меня тоже волнует этот вопрос, – нахмурил лоб полицейский, — мне кажется, правильнее всего будет отправить его домой, и сделать то, что скажут, а дальше наплевать на это дело!
— Я тоже так считаю, — согласился с ним его товарищ.
Договорившись, оба стража порядка начали приводить в действие свой план.
***
Комната, которую выделили в гостинице Анне Фёдоровне и ее сыну, была скромно уставлена предметами мебели: две кровати, одна тумбочка, один шкаф, один стол.
Когда Григорьева вошла в номер, уже был вечер. Анна подошла к окну и почувствовала усталость за пережитый день. Город за стеклом медленно погружался во мрак, постепенно включая разноцветные огоньки. И тут она вспомнила о том, что привело её в этот город. Муж, который уже давно с ней не жил, но частенько ночью наведывался пьяный, долго стучал в дверь и громко ругался. Она и выгнала его из-за его пьянства. Продав квартиру она решилась на переезд, чтобы устроить ребёнка в хорошую школу. В этой жизни у неё оставалось одно утешение – ее сын, которого Анна назвала в честь своего деда Александром.
В это время мальчик тихо сел на кровать. В его движениях проскальзывала скромность, которая, может быть, была вызвана незнакомой обстановкой. Он обвел взглядом комнату, и в его совсем недетских глазах отразилась печальная тоска и глубокое понимание. Его мама оторвалась от созерцания и села рядом с ним, обняв его за плечи.
***
Встав рано утром, Анна Фёдоровна решила сделать два дела: зайти в агентство недвижимости, присмотреть там квартиру и подать заявление на развод. Посмотрев на спящего сына, Григорьева вышла на улицу.
В агентстве ее приняли доброжелательно, предложили проехать и посмотреть квартиры, имеющиеся в наличии. В результате квартира была выбрана. Необходимо было только время на подготовку документов. Но в городе N за деньги можно решить всё.
Тем временем Анна Фёдоровна дошла до здания суда. Внутри помещения пахло сыростью, а в коридорах на скамейках сидели люди, дожидаясь своей очереди. Григорьева подошла к молодой секретарше, которая красила ногти, и спросила, свободен ли судья. В ответ она услышала, что надо чуть – чуть подождать. Через некоторое время ее пригласили. Анна поздоровалась и прошла в кабинет.
— Здравствуйте, — отозвался чиновник, — что привело вас сюда?
Анна вкратце рассказала причину прибытия и подала документы. Судья взял документы, пробежал по ним глазами, и его лицо исказила гримаса злобы:
— Анна Фёдоровна? — отрывисто спросил он, — Хорошо, мы рассмотрим ваше заявление, дождитесь нашего письма.
Он встал из-за стола, тем самым давая понять, что разговор окончен.
***
Уже через неделю Анна Фёдоровна стояла вместе с сыном перед домом, в котором, как она полагала, ее ждала новая жизнь. Но войти в подъезд им не удалось, ключей от домофона не было, а бабушки, сидящие у подъезда, были из другого дома. Новосёлам были рады, у них старательно выведывали о том, откуда они, зачем переехали. В общем, материал для очередных сплетен был почти собран, как у подъезда появился молодой человек, который открыл подъезд, чем и воспользовались Анна и Саша, чтобы зайти.
Войдя в квартиру, Анна подумала: «Наконец-то, жизнь перелистывает страницу и начинается с чистого листа». В это время Александр с интересом осматривал комнату, которая была обставлена не очень шикарно, если не сказать бедно.
***
Прошел месяц, Григорьева ждала письмо из суда, но так и не дождалась. Однажды вечером на голову Анны свалилась ещё одна беда – на квитанции об оплате за квартиру она увидела фантастические цифры. Рассматривая их, она заметила, что с потолка на бумагу упала капля воды. «Что это еще такое?» в панике подумала Анна и, глядя на потолок, увидела светло-желтые разводы. «Заливают»,- мелькнуло у неё в голове, и она стала спешно собираться к соседям этажом выше. Увиденное привело ее просто в ужас: полный хаос в квартире, играла громкая музыка, от резкого запаха у Анны перехватило дыхание. Причиной потопа стал кран в ванной комнате, который попросту забыли закрыть, да к тому же его «гусак» находился между ванной и раковиной. Более получаса потребовалось, чтобы утихомирить соседей и, схватив тряпку, навести порядок у них.
Вернувшись домой Анне стало страшно. На потолке предательски поблескивали капли, по стенам уже поползли желтые пятна, обои стали вздуваться.
На следующий день Григорьева решила разобраться с оплатой за коммунальные услуги в Едином расчетном центре. Анна пристроилась в конец очереди и через некоторое время услышала диалог:
— Безобразие, — говорил первый голос, — вот уже какой месяц, мне приходит квитанция с завышенной квартплатой!
— Вот именно, — вторил второй голос, — что хотят, то и творят!
— Да, да и не секрет, что часть доходов оседает в карманах чиновников нашего города…
Но продолжения разговора Анне услышать не удалось – зазвонил телефон и то, что она услышала, заставило сжаться её сердце. На другом конце провода её приглашали в суд по делу об аварии, необходимо было прийти через два часа, а значит, Григорьевой следовало торопиться.
Вскоре Анна Фёдоровна уже находилась в здании суда. Всех пригласили в просторное помещение. В начале всё шло как обычно. Были выслушаны жалобы, претензии и требования двух сторон. Сопоставив впервые услышанную фамилию «лихача» с фамилией судьи, стало невыносимо душно. Если её догадки верны, то вряд ли решение суда будет в её пользу. «Справедливости вряд ли добьюсь», — подумала она с горечью. Настала очередь свидетелей. Первый свидетель был Анне незнаком, он быстро отчеканил, что авария произошла по вине этой женщины, указав пальцем в сторону Анны. Григорьева не смогла сдержаться, встав, она воскликнула:
— Но ведь это полная ложь, ни слова правды!
— Тихо! – оборвал Петр Юрьевич, стукнув молоточком и буравя пострадавшую ненавистным взглядом.
Анна окинула взглядом присутствующих, и еле заметный холодок пробежался по всему телу, ей стало ясно, что все свидетели – люди явно не её круга. Два сотрудника ГИБДД, к сожалению, повторили то же самое, что и первый свидетель.
Через некоторое время судья удалился, чтобы принять решение. Возвратившись, Петр Юрьевич объявил:
— Суд постановил: признать виновной Григорьеву Анну Федоровну и возместить ущерб, причиненный Журавлеву Сергею Петровичу в размере двухсот тысяч рублей.
Стук судебного молоточка отозвался звоном в голове у Анны, а всё вышесказанное повергло в шоковое состояние. Медленно встав, она удалилась из здания суда и побрела домой. Её мозг думать о том, что произошло на самом деле, просто отказывался. Она шла, не замечая ничего вокруг. «Принять всё как есть? Но как жить дальше? Откуда взять такие деньги?» — вопросов становилось больше, чем ответов.
Поднимаясь по лестнице в своем доме, Анна увидела женщину в форме, а рядом стояла пожилая соседка из соседней квартиры, которая не переставала язвительно говорить:
— Вот она! Появилась! Гуляет непонятно где, опять напилась? Видела я, как она шастает к алкоголикам этажом выше! Ребенка с ней оставлять нельзя ни в коем случае!
— Я из отдела органов опеки, — жестко оборвала женщина в форме, — пришла по заявлению одной из ваших соседок. Есть жалоба, что у вас нет приличных условий для содержания вашего сына. Пройдемте, пожалуйста, в квартиру, я должна удостовериться в правдивости этих слов.
Анна оторопело смотрела на непрошенных гостей, но машинально открыла дверь. Инспектор прошла внутрь и начала всё разглядывать, бесцеремонно открывая шкафы. В это время Саша прижался к матери. Он начал нервно покусывать губы и по его щекам покатились слёзы.
После проведенного «обыска» женщина в штатском объявила:
— Ребенок жить в таких условиях не может. Вы посмотрите только на обои, что это за потеки? Разнообразия детской одежды очень мало, и к тому же – вы употребляете алкоголь, о чем свидетельствуют показания Ваших соседей. Проанализировав ситуацию, я решила, что Вашему сыну оставаться с Вами небезопасно, и он сей же час отправится со мной!
Сотрудник органов опеки резко схватила Александра за руку и потащила за собой.
— Нет! – воскликнула Анна и устремилась за сыном, но была отброшена назад.
На улице страж порядка затолкала Сашу в машину. Автомобиль резко тронулся с места, оставив позади себя ошарашенную мать.
Поздно вечером уполномоченная по правам ребенка удовлетворенно думала: «Сегодня я спасла жизнь еще одному ребенку. Эх, сколько в наше время таких мамаш развелось… А мне работы из-за них больше, совсем покоя нет». Засыпая, она еще раз подумала о том, как много добрых дел для детей она уже сделала.
***
Григорьева стояла на крыше дома. Город погружался в ночную тьму, изредка проезжали машины. Казалось, что жизнь в городе N стала размеренной, неторопливо шли прохожие. Видимо им стоило жить. «У меня нет сил бороться», — подумала Анна. Перед глазами мелькали лица: безразличное судьи, суровое Петра Юрьевича, гневное и ехидное соседки, насмешливое сотрудника ГИБДД, победное «шумахера», злорадное инспектора из органов опеки… Анна перешагнула через край крыши, огоньки смешались в одно разноцветное пятно, и через мгновение все для нее погрузилось в полную темноту.
