Был на свете камень.
Он обычен и совершенно не красив.
Он был не хрупкий цветок и не мощное дерево, которые поражают своей палитрой и узорами взгляд. Он был не буйное море и не умиротворённое озеро, чтобы можно было смотреть и находить отклик в сердце.
Таких камней, как тот, много на просёлочных дорогах. Их пинают, швыряют, иногда, если повезёт с формой, бросают блинчиком по огромной луже.
Лежал камешек на дороге пыльной, в практически вымершей глуши.
Он лежал и смотрел наверх, на небо. Больше нечего было ему делать… Порой ему хотелось с кем-нибудь поболтать, как болтают люди, редко проходящие по сельской дороге. Но он не мог, постольку не имел рта. Ему хотелось наслаждаться пением птиц, что сидят на раскидистых ветвях деревьев, но он не мог, поскольку не имел ушей.
Лежал так камешек много-много лет… Лежал и смотрел, как падает снег, прикрывая наготу ветвей, как приходит весеннее солнышко и деревья покрываются сначала молодыми листочками, потом бутонами, а в конце распускаются пышными соцветиями…видел камешек, как желтело одеяние природы, как обнажаются острые ветви…
Долго лежал он на дороге, превращаясь за долгие годы из мощного булыжника в маленький, ничем не приметный камешек…
***
В один самый обычный, ничем не отличающийся от других день по пыльной, занавешанной берёзовыми косами тропе проходили старые ботинки.
Ботинки ступали тяжело. Казалось, их владельца окутывала усталость.
Вмиг небосклон заслонила огромная тень. Рука, словно цепкая клешня, подняла камешек с земли и засунула в тёмное тесное тканевое пространство. То был карман обветшалой куртки.
Камень долго лежал в кармане, осматривая соседствующие с ним предметы. Это место представляло собой небольшую, но тёплую кладовую: прижавшись друг к другу там мирно спали нитки, ржавые кнопки от одежды и маленькая сосновая шишка.
Когда камень вынули из кармана и аккуратно опустили на тёплое дерево стола, небо за окном окрашивалось в розовато-желтые переливы…
Руки, мозолистые и морщинистые, вновь потянулись к камню. Его протёрли влажной тряпочкой, очищая от дорожной грязи и пыли. Камешек помнил прикосновения множества металлюшек и железяк, похожих на ножички, различных по форме и размеру. Он помнил, как древняя, растопыренная во все стороны кисточка смахивала с него небольшие стружки.
Спустя долгое время камешек наконец-то выпустили из мозолистых рук и аккуратно положили на деревянный подоконник. Солнце за окном только начало разводить на небе костёр.
Проснулись птицы…
То был первый раз, когда камень услышал пение птиц.
-Как красиво… — восхитился камешек.
То были первые слова, произнесённые им.
На деревянном, залитом рассветным огнём подоконнике сидела пушистая каменная белочка.
Тот, самый обычный, покоившийся на древней дорожке камешек теперь был живым.
