Я помню, как читали мы стихи…
Я помню, как читали мы стихи,
Стихи известных нам поэтов,
В них были радость, грусть, были мечты,
И, словно, музыка души в листах напетых.
Очарований слов, показ живых веков,
На прочерках людьми пройденных жизней,
Как побеждал мой дед наших врагов,
Так доблестно, служа, своей отчизне.
Столпотворенье книг там запрещенных,
А правду рассказать было нельзя,
Так много взяток, тюрем незаконных,
На многое пришлось закрыть глаза.
Судить кого-то было очень сложно,
Поэтому осталось всё в листах,
Свобода слова было там ничтожным,
И всё теперь читаем мы в стихах.
Война, любовь и боль, и радость жизни,
Всё наяву, пока читаем их,
Много страниц тогда было написанных,
Про их стихи пишу теперь я стих.
Три фактора влиявшихна исход,
Что будет и как будет, что напишут,
О чем писал в своем листе народ,
Античный мир тогда еще чем дышит.
И всё же шло вперед, вода текла ручьём.
И был огонь и трепет был в сердцах,
Литературный мир, и что было при нём,
Настигла пика в тринадцатых веках.
Всё было там, мир полон был чудес,
Мышление, эстетика и чувство,
Немало утекло уже с тех пор,
Век за веком всё шло вперед с напутством.
Век восемнадцатый, и это был прогресс,
Язык литературный не испортив,
А мир был черный, словно темный лес,
Не побоялся наш ведь Ломоносов.
И всё пошло быстрей, реформы начались,
Стихосложение меняло свое русло,
И с Тредиаковским они уже сошлись,
И появилась в жизни нашей рифма.
Я не возьмусь судить, кого-то в этих днях,
Ведь дали нам чудесное наследие,
Всё было в них, всё было в Пушкинах,
Их смысл слов и их стихосложение.
Сказать: «Спасибо!» Мы должны царям,
Царям литературы и искусства,
Заставили нас верить чудесам,
В душе есть полнота, без них бы было пусто.
Есенин, Пушкин, Гумилёв, Кедров,
Цветаева, Элюар и Мандельштам,
Маяковский, Уткин, Лермонтов, Крылов,
Жуковский, Мартынов и Верхарн.
До нас дошли так много их сюжетов,
Свободнее читать и даже жить,
Наследием нашей души поэтов,
На все века должны мы дорожить!
