XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Некоторые люди часто говорят, что всё зависит от нас самих. Другие же возражают, утверждая, будто бы всё давно решено за нас и мы только повторяем то, что заранее предопределено нам судьбой. Я никогда не стремлюсь вступать в спор ни с первыми, ни со вторыми, по той лишь простой причине, что сама не знаю ответа на этот вопрос. Наверное, этот спор разрешится только когда исто-рия человечества закончится, и придет новая эпоха. В любом случае, даже если бы я знала ответ на этот вопрос, держала бы его в тайне.

Все считают меня замкнутым, меланхоличным человеком, который только и делает, что всё время читает книги либо размышляет о смысле жизни. Говоря честно, всё так и есть. Кроме того, я никогда никому не рассказываю о своей жизни, для всех она скрыта под покровом тайн, у меня почти нет друзей, а ещё я всё время о чем-то мечтаю. Ведь все мы знаем, что в нашем мире куча стереотипов и предрассудков. На мою долю выпадает изрядная часть этих стереотипов, поскольку я ношу очки, из принципа не подстригаю волосы, всегда говорю правду в лицо человеку, не пытаюсь сдерживать свои эмоции, и ношу свитера и юбки до пола. Моя внешность и мой характер представляют собой весьма странное зрелище, а потому многие люди предпочитают со мной не общаться, потому что я «странная».

Зачем я так пространно размышляла о себе? Я делала это лишь для того, чтобы вы сами поняли, как со мной могло произойти невероятное событие, о котором я бы хотела поведать. Итак, как уже упоминалось, со мной почти никто не дружит, а потому я очень часто углубляюсь в мир фантазий. Ведь гораздо легче жить, когда знаешь, например, что на самом деле ты — дочь индийского раджи, много лет назад украденная и удочеренная самыми обычными людьми, или что совсем скоро тебя заберут в другое измерение на учёбу в какую-нибудь школу для волшебства. Я придумала уже очень много таких параллельных миров, в которых я кого-нибудь спасаю, или воцаряюсь на престол.

Но я всегда считала, что это — лишь мои фантазии и ничего более. Представьте себе мое изумление, когда однажды, возвращаясь из школы, я увидела, как навстречу мне идет … самый что ни на есть настоящий грифон, а рядом с ним шествует его хозяйка, рыжая девочка Беатрисса из сказки, придуманной мной много лет назад! Я остановилась и хорошенько протерла стекла своих очков, чтобы убедиться, что мне это всё не померещилось. Но девочка и её грифон от этого не исчезли, а наоборот, шли прямо ко мне. Я не верила своим глазам. Как такое может быть?! Возможно ли, что я сплю? Девочка, остановившись, сказала мне:

-Привет!

-Что происходит? Почему ты … настоящая? — заикаясь, промолвила я.

-Это долгая история, — Беатрисса нахмурилась. — Мне приказано доставить тебя на собрание ОПП, и как можно скорее.

-Ну…терять мне уже нечего, так что буду не прочь, — согласилась я, даже не подумав о последствиях. А ведь я даже не спросила у неё, что такое ОПП, и почему меня там ждут! Но обо всем об этом я вспомнила много позже.

— Вот и славно! Беатрисса оседлала своего грифона (помнится, я назвала его Вергилием) и посадила меня за собой, приказав, крепко держаться за нее, чтобы не упасть. Затем она натянула поводья, надела свой шлем и очки (точь-в-точь как у летчиков) и мы взлетели, удаляясь от оживленного городка, огромных толп людей и спешащих куда-то машин.

Вскоре мы достигли облаков, и какое-то время летели в них. Я ничего не видела, кроме белой твердой массы облаков, которая со свистом врезалась в мое лицо, как будто снежный буран. Когда мы оставили за собой облака, и начали опускаться, я заметила, что мы уже в совершенно другом мире.

Здесь, среди фиолетовых и сиреневых скал такой формы, будто великий Гауди занимался над их созданием, теснились крохотные лачуги, которых даже хижинами было бы стыдно назвать. Единственным источником воды, который я видела в этом крае, была почти пересохшая речка. Рядом с ней тоже стояли домишки, но несколько богаче, чем во все остальные постройки. Здесь было очень холодно, и хоть мы летели над скалами необычной расцветки всего пять минут, я уже продрогла до костей.

-Скоро уже? — не вытерпела я.

-Да, подожди ещё немного, — обернулась ко мне Беатрисса. И действительно, через несколько секунд мы плавно приземлились возле пещеры такого же фиолетового цвета, как и скалы. Беатрисса слезла с Вергилия и помогла мне спуститься.

-Следуй за мной,-сказала она и зашла в пещеру вместе со своим грифоном. Я немного подумала, а затем всё-таки пошла за ними.

В пещере было очень темно, так что я шла на ощупь, заранее приготовившись убегать в случае нагрянувшей опасности. Вскоре я услышала чьи-то голоса. Вдали был какой-то свет. Мне отчего-то стало страшно. Но я твердо решила все узнать, а потому пошла туда. А там … вокруг яркого костра сидели все мои персонажи, когда-то придуманные мной! От неожиданности я замерла на месте и обдумывала, что всё это значит, не снится ли мне сон. Тем временем все они обернулись и посмотрели на меня.

-А вот и Юля пришла! — обрадовался медведь-призрак из моей недавней истории.

-Проходи, садись у костра, — пригласила меня моя сестра-близнец. Я нерешительно подошла и присела на холодный пол пещеры. Костер согревал меня своим теплом. 

-Итак, предлагаю начать наше собрание, — сказал детектив мирового класса Салливан Консоме, взяв в руки свой неизменный блокнот в клетку.

-Собрание ОПП — Общества Придуманных Персонажей объявляется открытым, господа, — торжественно промолвила журналистка Ада Сенсационни. —

Итак, председатель собрания, огласите главные темы дня, — попросила девушка-эльф.

Председателем оказался мой старый знакомый, преподаватель по криминологии, потомок знаменитого сыщика, профессор Александер Холмс.

-На повестке дня только одна тема — внезапный упадок всех миров, придуманных присутствующей здесь особой Мирпочаевой Юлией, — сказал он. Взгляды всех тут же обратились на меня. Я смутилась.

-У меня в Проклиде всё время массовые беспорядки, — сообщила моя копия, правительница параллельного мира Летиция — Венета Флорено.

-Ваши массовые беспорядки — ничто по сравнению с моими проблемами! — воскликнул великий ученый Леопольд фон Гвассман. — Все мои формулы и чертежи бесследно исчезают сразу же после того, как я их напишу! Я просто в отчаянии!

-А мне что делать? Меня казнят, если я не выполню свою работу и не зажгу Луну, а что я могу поделать, коли мои галактические ботинки отчего-то не могут взлететь к звездам! — пожаловалась девушка, отвечающая за свет звезд и небесных светил, Марина Иваненкова.

-Все мы столкнулись с похожими проблемами, — вздохнув, подвела итог Беатрисса. — То, что являлось сутью нашего существования, теперь по каким-то причинам не функционирует. Вот мой Вергилий уже не летает как прежде: у него болят крылья. Скоро ему придется и вовсе прекратить свои полеты.

-Друзья, коллеги, родственники, не стоит забывать про то, что среди нас есть и наша создательница! — напомнил о моем существовании директор Академии Светлых и Темных Сил Корней Феофанович Белозерцев. — Возможно, она знает ответ на этот вопрос. 

-Ну … Я не знаю, — пожала плечами я, чувствуя себя ужасно неловко. — Может, у кого-то более умного, чем я, есть версии?

-У меня есть, — внезапно сказал кто-то. Толпа расступилась, и к костру вышла меломанка и любительница виолон-чели, десятилетняя Амелия Лавочкина. Давненько я про нее не вспоминала!

-Дело в том, коллеги, что в упадке наших миров виноват лишь один человек, — сказала она. — И этот человек — наша создательница!

-Что?! — одновременно спросили все. Тут же мои персонажи начали обсуждать это между собой. Воцарился беспорядок и невообразимый гвалт.

-Сохраняйте тишину в пещере Собрания! — закричал председатель. Все тут же смолкли. — Обсудите позже, а пока предлагаю выслушать Амелию. Продолжайте, — обратился он к Лавочкиной.

-Спасибо, ваша честь, — кивнула Амелия. — Так вот, виновата Юлия Мирпочаева в том, что наши миры — плод её воображения, и у нас всё хорошо лишь тогда, когда она хоть изредка вспоминает о существовании миров, в которых мы живем. Взять, к примеру, самый первый её мир — страна Матемаландия, которую она представляла себе в мечтах в первом классе. Она так давно забыла о ней, что за это время там уже успел случиться дворцовый переворот, три гражданских войны и массовый голод! Но попробуй хоть немного подумать о Матемаландии прямо сейчас, и там сразу все наладится! — обратилась она ко мне.

Я напряглась и вспомнила причудливые средневековые замки, изогнутые в виде чисел, маленького старичка с бородой из математических формул — короля Матемаландии, и главного врага страны — злого колдуна Формулика, которого я и моя подруга победили в честной битве.

Тут же у компьютерного гения и лучшего хакера Арнольда Сидорова на телефон пришло сообщение. Он прочитал его.

-Это король Матемаландии, — растерянно сказал Арнольд, — пишет, что не сможет сегодня присутствовать, потому что революция кончилась, и его снова сделали королем, а голод прекратился!

-Вот видите, — улыбнулась Амелия, — что и требовалось доказать!

-Это, конечно, замечательно, — согласился Кондрат Плессе, наполовину человек, наполовину кот, — но не может же Юлия думать о всех своих мирах! Нас так много, она и за десять лет не управится!

-Кондрат, я думаю, все будет намного проще, — понял Александер Холмс. — Да, думать сразу о всех мирах хотя бы раз в день было бы сложно. Однако наша создательница должна поступить проще — записать приключения каждого мира как рассказ или сказку. И давать читать разным людям, опубликовывать, в конце концов! Пока хоть кто-то будет думать о нас и верить в наше существование, мы будем жить! И жизнь у нас тогда будет безоблачная, уж в этом я уверен!

Толпа разразилась аплодисментами в адрес профессора и Амелии. Когда аплодисменты стихли, великая исследовательница аномалий Мария-Тереза Секрет подошла ко мне и твердо сказала:

-Надеюсь, что теперь ты поняла, что ты должна начать писать.

-Но я хотела стать врачом, — начала оправдываться я.

-А кто тебе мешает?-спросил волкозавр (то есть помесь волка и динозавра) Рудольф. — Писатель — это не профессия, это образ жизни…Это не профессия, это образ жизни…

-Ты жива вообще? — неожиданно спросил у меня чей-то грубый голос. Пещера и все мои герои тут же исчезли. Я открыла глаза и очутилась лежащей на проезжей части. Вокруг были покореженные машины, а надо мной склонился врач.

-Г-где я? — не поняла я.

-Что, ничего не помнишь? Тебя кто-то столкнул прямо на мостовую, а в это время ехали машины. Произошла авария, к счастью, никто не погиб, только несколько травм. А у тебя ничего не болит?

-Да нет вроде, — пожала плечами я. Врач, однако, настоял на том, чтобы меня отвезли в больницу.

У меня была сломана правая рука, но я не очень расстроилась, поскольку пишу левой. В конце концов меня отпустили домой, наложив перед этим гипс.

Очутившись дома, я первым делом села за стол и задумалась. Уроков мне не задали, но чувство невыполненного долга оставалось. Я твердо помнила свой разговор с Обществом Придуманных Персонажей. В конце концов я достала чистую тетрадь, новую ручку, и написала на первой странице: «История об Амелии Лавочкиной, великой меломанке.» А дальше рука пошла писать сама собой, и вскоре я доставала все новые и новые тетради, и записывала в них истории о невероятных приключениях…

Я думаю, что все рано или поздно становятся писателями. И неважно, напишешь ли ты великий роман, который будут читать миллионы людей, или небольшую сказку для своей маленькой племянницы, или просто косо выведешь на асфальте «Витя, я тебя люблю». Мы все — писатели. Хотя бы потому, что история нашей жизни в каком-то смысле тоже книга.

 И знаете, теперь я понимаю, что на самом деле наша жизнь — это сложная смесь сказки и реальности, снов и настоящих событий, и только нам определять, будут ли решать за нас, что нам делать, или мы сами будем отвечать за себя. Так было всегда, и, думаю, во всех пусть даже придуманных мирах это правдиво.