“В пустом коридоре, где звонко птицы поют…”
В пустом коридоре, где звонко птицы поют,
Где тихо и ласково ветер шумит,
Находит свой вечный приют
Молчаливо скорбящий гранит.
И тысячи слов, несделанных дел.
Путей, непройденных, и дорог.
И миллионы, миллиарды людей.
Всех. Кто смог и не смог.
Мы можем мимо пройти и лишь оглянуться.
Медленно умирать, смело идя вперёд.
Мы всегда успеем вернуться:
Нас там давно узнают.
В пустом коридоре – наши шаги.
И наши громкие, лёгкие голоса.
Как неразличимые отголоски тоски,
Над руинами спят небеса.
Мы можем поломать и поломаться.
Мы можем ждать, а можем поспешить.
Мы можем драться, можем сдаться.
Но все продолжим жить.
—
“Смотрю на калитку. Шумит листва…”
Смотрю на калитку. Шумит листва.
Я буду тихим, как сад, и печальным, как звон.
И в отсвете памятного костра
Не расслышу нечаянный стон.
Ничего не осталось. Смолкли вдали голоса.
Тонкой веточкой тянется вверх чёрный дым.
И над поникшей главою гордо стоят небеса.
А под ними – сотни солдатских могил.
И наступит конец. Ждёшь ли ты?
Иль своею рукою его обозначишь?
И ещё не успевшие родиться мечты
Под землёю тёплой запрячешь?
И, не зная, что делать, ты от испуга
Выбирать перестанешь завтрашний день.
И наступит тупая, ненужная скука
На оторванную от тела тень.
И помчится, лукаво смеясь и играя.
Ветер гонит время вперёд.
Это всё никогда не случается с нами!
Нас сама Смерть признаёт.
И на полках осевшею пылью,
Грудой хлама на чердаке и окном
Ты останешься незабытою гнилью,
Самым уродливым днём.
Всё испортишь. Не оставив ни слова,
Уйдёшь за калитку туману вослед.
Жаль только: жизнь твоя стоила
Тысячи чьих-то непрожитых лет.
Не больше, чем мысль. Но сильнее тоска.
Что же случилось со мною? С тобой?
Отчего гробовая доска
Стала нашей войной?
Мы скорбеть будем долго. И, может, вечно.
На спасённой ими земле.
Выставлять вновь и вновь станем свечи
В память о свершившемся зле.
Помнить! Помнить. И ошибки, и правду.
Каждый голос в неизбежности дней.
В благодарность тихому саду,
Полному мёртвых людей.
—
“В чёрном проёме окна напротив…”
В чёрном проёме окна напротив
Двигались люди. Не двигались люди.
Фонарный очерк во тьме холодной
Искал живых, скупой, голодный.
Но если жив остался хоть кто-то
В том чёрном проёме окна напротив,
То было поздно. И было легко.
Уносись, чёрный дым, далеко, далеко…
—
“Безголосые птицы, кричащие вслед ледникам…”
Безголосые птицы,
Кричащие вслед ледникам,
И две заржавевшие спицы
Прилипли к рукам.
И шипят, и скользят, и крючатся,
Словно дикий побег цветка,
Но недолго осталось мучиться,
Коли смерть легка.
Коли дерево – это струнная
Лестница в небеса
И колыбель безлунная
Там, где спят голоса.
И коли гроб под листьями
Не тесен и мне открыт,
Негодный выход из шествия,
Бессрочен тупик.
