XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Нет. Никогда не привыкнуть к трагедии о Мологе.
Эта наша история, разбившая судьбы многих.
Был город, прекрасный город.
Река разливалась там.
Молога — волшебное место с историей горожан.
Ещё в ХII веке начало своё берёт.
Богатый, уездный город. Развивается и цветёт.
Купеческие усадьбы и заливные луга.
А Храмы, какие Храмы!!!! Их не вернуть никогда.
Волшебная речка Молога и чистая в ней вода.
Там рыба всегда водилась для царского аж стола.
Но годы пришли лихие. Задумали строить ГЭС.
И надо такому случиться, что лучшее место здесь.
И хладнокровным указом луга и леса затопить.
А город залить водою, людей же переселить….
Никто не подумал о судьбах и о беде для природы.
Нужно в Москве электричество, чтоб не стояли заводы.
О, сколько людского горя и сколько пролитых слёз
Указ о затоплении в судьбы тогда принёс.
Дома разбирали по брёвнам, сплавляли их по воде.
Стали переселенцы, устроившись кое-где.
Оставив могилы предков ,оставив земли свои,
Люди прощались с Мологой. Просили её :«Прости»
Сравняли с землёй строения. Разрушили Божий Храм.
Чтобы ничто не мешало по Волге идти судам.
А сколько беды природе этим принёс человек
Она до сих пор страдает в наш ХХI век.
Сколько погибло животных, которые не спаслись.
Рыбы не стало ценной, птицы перевелись.
И поменялся климат. Стал влажным, холодным он.
Дней стало меньше солнечных, Сменились они дождём.
Словно плачет природа: «За что ты так, человек!
Трагедией для народа обернулся ХХ век.
Да, плюсы ,конечно, были от этой построенной ГЭС.
Мы в войне победили, и электричество есть.
Вот только трагедия века эхом в сердцах отзовётся.
Город древний Молога уже никогда не вернётся.
И чтоб никогда не забыли,
Как был достигнут прогресс,
Какою ценой заплатили для строительства Рыбинской ГЭС
В память музей воссоздали. Есть там Мологи макет.
Историю сохранили на многие тысячи лет.
На Рыбинском море огромном есть заповедник теперь
Посчитаны там растения, рыбы, птицы и зверь.
Толщей воды сокрыто всё, что спастись не успело.
Лишь колокольня осталась и возвышается смело
