XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Уильям Элмерс ненавидел комнату своих родителей. Она была отделана в шоколадных тонах. Черный пол, темная кровать, темные тумбочки, темные шкафы и прочая мебель, обои под цвет какао. Если бы сюда не проникал свет с крытого балкона, это было бы самым темным местом в доме. У мальчика всегда создавалось впечатление, что он не в доме, а в чашке с эспрессо. Или в стакане с капучино. В любом случае, он предпочел бы скорее оказаться под мостом, чем в их комнате.

Сейчас двенадцатилетний (с половиной!) Уильям находился в этой комнате по требованию матери. Уставшая женщина, одетая как солидная бизнес-леди, с золотистыми волосами, забранными в стильную, пусть и немного растрепавшуюся за день прическу, сидела на краю двухместной кровати и смотрела на сына. Мальчик смотрел на нее в ответ. Он ждал, когда она, наконец, начнет свой разговор про папу, про Уилла, про школу. Она думала, что Уилл еще ребенок. Но он успел повзрослеть за последние свои два года. И он все понимает. Понимает, что папы нет, что мама работает больше половины суток, чтобы оплачивать его лечение, поэтому они совсем не видятся.

Спустя минуту или две, мама словно вспомнила про мальчика, протянула руку и, на мгновение засомневавшись, все же потрепала его по голове, взъерошив его каштановые, слегка вьющиеся волосы. «Я знаю, ты у меня молодец. Потерпи еще чуть-чуть, родной. Скоро мы уедем отсюда, и я буду рядом каждый день. А пока иди, почитай. Я скоро приготовлю ужин» — прошептала она, встала, неловко чмокнула сына в щеку и отправилась на кухню.

Уиллу есть не хотелось. Мама, честно говоря, готовила не очень вкусно, особенно, когда приходила домой позже семи часов вечера. Он выдохнул, положил ладони на колеса своей инвалидной коляски и покатил ее в свою комнату. Это было немного трудно, но за два года он наловчился и привык. В комнате на диване его поджидал рыжий кот, который, заслышав звук открывающейся двери, бросился встречать мальчика, ходить вокруг коляски, пытаться забраться ему на колени. Уилл улыбнулся, но через секунду улыбка исчезла с его лица, и он взял животное на руки.

Кота Уиллу подарила бабушка на его десятый день рождения. Папа как раз вез его домой из кафе, где у него был праздник. А потом случилось то, о чем ни один в их семье вспоминать не желал: визг покрышек, крик папы… Уилл погрузился во тьму, а когда проснулся, то не мог почувствовать ног. В тот день рождения папа исчез.

После этого Уилл сменил три места жительства, пока они с мамой не нашли самый маленький и самый тихий городок Англии. В школу он больше не ходил, друзей не заводил. Посещал врача раз в полгода.

Кот вскарабкался мальчику на плечи и прикусил ему волосы.

— Январь, ну не надо, — тот сморщился, хоть и понимал, что питомец просто хотел помочь.

Уилл вдруг подъехал к окну, откинул занавеску и посмотрел. Обычный декабрьский вечер. Уже темно, но горят фонари. Идет снег, дети бегают, играют в снежки и лепят снежных баб. Ему очень хотелось присоединиться к ним. Тоже встать, побегать, поваляться в снегу… Но мама не пойдет с ним даже просто погулять. Она слишком устала. Мальчик открыл окно. Мороз сразу защипал щеки и нос, ветер принес порцию свежего зимнего воздуха, и Уилл вдохнул поглубже. Начинался буран, снег валил хлопьями, укрывая мир вокруг него белой и пушистой периной. На какое-то время в мальчике проснулся детский восторг, от вида снега и морозной свежести. Он взглянул в небо. Через стекло улица казалась такой же, как и всегда. Но сейчас…

— Ульям, что ты делаешь?! Немедленно закрой окно, ты простудишься! – в дверях из неоткуда появилась мама.

— Закрывай окно, и идем есть, — повторила она и, не дожидаясь ответа, пересекла комнату, сама захлопнула окно и задвинула шторы, а потом повезла сына на кухню. Как оказалось, мама ничего не приготовила, лишь разогрела сырный суп, который приготовила сиделка Уилла миссис МакАдам, присматривающая за ним в отсутствие матери. Это была пожилая женщина, иногда страдающая забывчивостью и страстью к нюхательному табаку, что всегда носила с собой в деревянной маленькой шкатулочке.

Однажды Уилл нюхнул этот табак, и после чихал очень долго. Миссис МакАдам просила его не рассказывать маме и дала подзатыльник.

После ужина миссис Элмерс повезла Уилла в детскую – укладывать спать. Уилл старался лечь сам, но все же не мог справиться сам. Его это раздражало. Его раздражали его ноги, его кресло, его беспомощность. Словно ему не двенадцать лет, а полгода. Женщина поправила белую майку на нем, стараясь скрыть лиловые шрамы, оставшиеся после той трагедии, взбила ему подушку, укрыла по самый подбородок и подоткнула одеяло.

— Мне будет жарко, — возразил мальчик.

— Вот и хорошо. Ты такой холод впустил в комнату, я снова дрожу, — мама демонстративно поежилась, обхватив себя руками.

— Я тебе не верю. Почему мне нельзя выйти на улицу? – этот вопрос давно терзал его.

— Потому что тебе нельзя оставаться одному.

— Я был бы не один, там много других детей!

— Другие дети не смогут оказать тебе помощь при необходимости.

— Тогда сходи со мной! – детский носик задергался, и внутри предательски засвербело.

Миссис Элмерс тяжело выдохнула и присела на край софы рядом с сыном.

— Уилл, милый, ты же сам знаешь, что я не могу, что мне нужно работать, чтобы тебе было хорошо. Я обещаю, милый, скоро все закончится, мы найдем хорошую клинику, тебе помогут, и мы больше не будем так жить. Тебе не придется есть овощное рагу миссис МакАдам. Мы уедем и все будет хорошо. Уже скоро…

— Я не имею ничего против рагу миссис МакАдам. Я понял, мам, — он прикрыл глаза и неловко перевернулся на бок, отвернувшись от миссис Элмерс. Ему не хотелось продолжать разговор. Мама опять будет говорить одно и то же. Она обещает, что скоро они уедут и все будет хорошо, каждый раз, когда он просит ее отпустить его погулять. Но Уильям давно понял, что все это лишь пустые слова, попытка утешить его, но не более. Не верилось, что всего один день, который должен был стать веселым праздником, перевернул его жизнь, сломал его.

Женщина с сожалением посмотрела на ребенка. Она знала, что ее слова ему ничем не помогут, но не могла больше ничего для него сделать. Может, когда-нибудь, его боль пройдет… миссис Элмерс прошептала: «Спокойной ночи, родной…», и вышла, прикрыв дверь. Комната наполнилась тьмой.

Оставшись в одиночестве, Уилл не выдержал и, всхлипнув, тихо заплакал. Ему хотелось большего: ходить, гулять, играть и общаться с другими ребятами… Или хотя бы проводить с мамой больше времени. Чтоб она не приходила уставшей с работы, готовила вкусный шоколадный пудинг, как раньше, читала ему перед сном, рассказывала что-нибудь…

Январь подлез ему под руку, и громко урча, словно маленький трактор, тихо засопел. Уилл и сам вскоре провалился в беспокойный сон.

***

 «Уильям! Уильям! Проснись!» — кричала мама, захлебываясь из другой комнаты. Уилл, прикованный к инвалидной коляске, распахнул дверь детской, и тут же его снесло мощным потоком грязной воды. «Мама!» — хотел было закричать он, но вместо этого из его рта вылетели пузырьки воздуха, легкие стремительно наполнялись водой, и сил совсем не было… Мамы нигде не было видно, а перед ним стаями проносились уродливые рыбы, скорее напоминающие монстров с огромными клыками и злобными глазами… Перед ним течение пронесло несчастного Января, у которого, откуда ни возьмись выросли плавники…

***

Уильям закричал и раскрыл глаза. Это был лишь кошмарный сон. На лбу выступила испарина, сердце бешено колотилось, а ноги сильно болели, словно их свела судорога. Он огляделся и с облегчением вздохнул. Все как обычно. Письменный стол, серый ковер, большой книжный шкаф с произведениями Жюля Верна и Р. Л. Стивенсона. Уилл все время забывал спросить, что значат инициалы «Р.Л.». Все как обычно. Вот, и занавески колышутся, скрывая темно-синий глаз, смотрящий на Уилла…

Вдруг Уилл что-то понял и опять посмотрел в сторону окна. Протер глаза и снова посмотрел. Нет, он не спал. Темно-синий глаз, с живой искрой, в котором читалась мысль, размерами напоминающий самый огромный в мире грейпфрут, пристально смотрел прямо на мальчика через огромные плотные веки. Юный Элмерс вновь закричал, сильно напугав кота, юркнувшего под диван.

И тогда случилось то, чего Уилл не ждал. Он услышал голос. Это был невероятно низкий бас. Голос был громогласным, но спокойным. И слова слышались медленно, но четко. Уиллу казалось, что этот голос звучит не в этом мире, а в его голове, ударами отдаваясь в его груди:

— Я бы не советовал вам так кричать, молодой человек. Во-первых, это неприлично, во-вторых, вы можете разбудить вашу мать.

Это заставило Уилла взять себя в руки, но вот боль в ногах лишь усилилась. Живот скрутило от страха, и, кажется, в горле встал ком.

— Я полагаю, вы и есть юный Уильям Элмерс? – между тем продолжал голос. Уилл начал подозревать, что он принадлежит обладателю глаза, все еще рассматривавшего его.

— Я жду! – напомнил о себе говорящий, спустя минуту размышлений Уилла, и тот нервно кивнул.

— Хорошо. Подойди к окну.

— Но я не могу ходить… — возразил Элмерс, однако голос вдруг рассмеялся, а глаз в окне зажмурился, и, кажется, заметался из стороны в сторону. Это было похоже на булькающий гром, или что-то похожее. Уилл зажал уши, чтобы не слышать этот оглушающий звук, но забыл, что все происходило внутри него самого.

— Мне тоже все говорили, что я не могу летать, — отсмеявшись, пояснил его неожиданный, невидимый и пугающий собеседник. — Говорили: «Бартоломью, ты слишком огромный для неба! Тебе ни за что не взлететь!», а теперь все киты последовали моему примеру. Советую и тебе сделать то же самое.

— Взлететь?.. – робко уточнил Уилл, пытаясь осознать все происходящее.

— Да нет же, Уильям! Люди не смогут взлететь, не умея ходить! Ты должен встать и подойти!

Мальчик подавил желание заплакать от страха и боли. Он не понимал, что происходит. Но слова о том, что теперь все киты летают, его поразила. Он должен встать. Должен увидеть того, кто с ним говорит. Бартоломью… Он откинул одеяло, сжал кулаки и одну за другой спустил ноги на пол. Все еще сидя на софе, он собирался с силами. Он не ходил уже третий год. Он не был уверен, что сможет…

— Не волнуйся, Уилл, я помогу, можешь держаться за мою шею, а когда устанешь, я могу везти тебя, — раздался вдруг в его мыслях новый голос. Бархатный, приятный…

— А ты кто? – спросил он у нового голоса.

— Я сейчас лежу рядом, Уилл. Вы с миссис Элмерс зовете меня Январь, — на колени мальчику упала тяжелая, большая, почти львиная лапа. Мальчик обернулся и увидел прекрасную огненно-рыжую рысь, только почему-то с длинным пушистым хвостом, похожим на перо прекрасной птицы. Рысь смотрела на него ярко-зелеными глазами, как у Января.

— Но это неправильно… Ты же кот… — голова Уильяма шла кругом.

— Лишь для людей. Моя истинная сущность намного могущественнее и изящнее. Как и мое настоящее имя. Вставай, Уилл, Бартоломью не собирается тратить на тебя всю ночь. У нас мало времени, — пасть рыси всегда была закрыта, но все же Уилл слышал ее слова. Животное вскочило на пол и вызывающе посмотрело на него. Элмерс дотянулся до загривка Января, осторожно взялся за него и попробовал встать. Ноги тут же пронзила невероятная боль, из глаз брызнули слезы, и хотелось закричать.

— Не смей садиться! – прошипела ему рысь и направилась к окну, где по-прежнему ожидало огромное нечто по имени Бартоломью. Уилл с трудом передвигал ноги. Они были словно из ваты, не слушались, причиняли великие мучения. Путь к окну стал для него настоящей пыткой, но когда, наконец, он отдернул занавеску, глаз исчез, перед окном промчалась тьма и!.. Уилл увидел мах огромного хвоста морского чуда, разбивший стекло. Осколки не осыпались, а вдруг превратились в крупные хлопья снега и подхваченные ветром улетели прочь, оставив лишь пустые рамы. Уилл взглянул вверх и ахнул. По чистому звездному небу плыли киты. Прекрасные, словно нечто несуществующее. И совсем разные: маленькие, большие, серые, зеленые, голубые!.. Они плыли медленно, били хвостами воздух, поднимая тучу жемчужных брызг, появляющихся из неоткуда. Киты появлялись из-за домов, из-за виднеющихся вдали мегаполисов. Плыли высоко-высоко, или же совсем близко к земле, иногда задевая хвостами чьи-то машины… Это было неописуемо. А самый большой кит, отливавший голубым в лунном свете, хлопающий плавниками, переворачивался с боку на бок, и был самым плавным и невообразимым среди всех китов…

— Бартоломью… — прошептал Уильям.

— Мы догоним его! – решил голос Января, мгновение!.. и Уилл уже рассекает воздух, скачет по крышам домов и по звездам верхом на огненной рыси.

— Поспеши, Серафим, этот мальчишка должен быть в стране вовремя. Он должен побывать там до восхода, — услышал Уилл бас вновь.

Киты летели через город, в сторону луны. Все летели за большим синим китом. А Уилл и Серафим летели среди них, иногда отталкиваясь от самых ярких звезд, чтобы не отстать. Мальчик прислушивался. Киты пели жалобные песни, и разговаривали о своем. Кто-то ворчал, кто-то смеялся, кто-то грустил…

— Куда мы, Январь? – спросил юный Элмерс у спутника.

— Серафим, если позволишь, — поправила рысь и побежала быстрее. — Мы сейчас на пути в Страну Летающих Китов.

— В какую-какую страну? – глаза его расширились.

— Летающих Китов, сам же видишь. Туда, где все возможно.

— Но зачем?.. – не понял он.

— Ты должен кое-что увидеть.

Летели они долго, Уильям даже заснул по дороге. А проснулся от того, что чей-то голос мягко звал его. Он раскрыл глаза. И не поверил взору. Они были не в городе. А в совершенно ином мире. Здесь была поздняя осень. А не зима. Голые деревья, желтая трава, и густой туман, в котором едва ли можно было что-то различить. Уилл и Серафим стояли на пустой асфальтовой дороге. По небу летели киты, слышались их песни. Где-то среди деревьев Уиллу удалось разглядеть таксу размером с человека. Она шла на задних лапах, курила резную трубку, из которой вместо дыма выходили пузыри и блестки, одета была в зеленый клетчатый жилет и в черный английский котелок, на правом глазу у нее был монокль, а на поводке она вела свору крупных золотых рыбок. На другой стороне от дороги на одном из деревьев сидел очень пожилой мужчина с длинной, достающей до земли седой бородой и играл на лютне приятные слуху мотивы.

— Извините!.. – окликнул его Уилл, но ответил ему его товарищ:

— Не старайся, он не ответит. Для него счастьем было молчание, игра на лютне и полет. Теперь он немой. Зато счастливый… Кстати о счастье, как твои ноги, Уильям? Не болят больше?

Уилл вдруг вспомнил о том, что не мог ходить еще этим вечером, посмотрел на свои ноги и понял, что ни капли боли не осталось. Словно и не было никакой аварии и всего, что произошло потом… Он попробовал присесть. Потом пару раз подпрыгнул. А потом вдруг побежал. Когда он, наконец, осознал, что может ходить, то громко и счастливо рассмеялся, и побежал по шоссе, радуясь, как никогда.

Вдруг его сбил с ног Серафим, прижав его к земле.

— Что ты дела…? – Уилл увидел, что по тому куску дороги, где он только что бежал, огромный кит ударил своим мощным хвостом и лег на треснувший асфальт.

— Это страна Летающих Китов, поэтому надо следить за небом, — предупредил рыжий кот и отпрыгнул. – А теперь забирайся на плавник. Бартоломью за тобой присмотрит. У меня есть более важное дело, — и убежал.

Вскоре Уильям уже летел невысоко над землей, разглядывая то, что было видно. Он видел средневековые замки, невиданных существ, рыб, разные чудеса, и небылицы. Он сидел на носу у того синего кита и смотрел вниз и вдаль, на плывущих в одну сторону китов. Эта страна нравилась ему все больше с каждой минутой, и он все сильнее хотел остаться здесь.

— Куда вы все летите? – наконец спросил он.

— К морю, конечно, — отозвался кит. – Оно зовет нас.

— А что это за рогатый? – мальчик ткнул пальцем в проплывающего мимо небольшого кита с длиннющим рогом.

— Прекрати немедленно! – прогремел в голове голос Бартоломью. – Это невежливо. Это нарвал. Его имя Ангел. Он такой один среди всех китов этой страны, он оставил семью ради счастья, и теперь ему иногда нелегко. Прошу быть вежливым и сдержанным, пока ты здесь.

— Хорошо, — кивнул мальчик и смущенно покраснел. – Извините… А, зачем я здесь?

— Этот мир не может обходиться без людей. Поэтому если мы узнаем, что где-то есть человек с чистой душой, но совершенно несчастный, мы забираем его с собой. И он получает счастье. На самом деле каждый видит это место таким, каким хочет. Ты вот видишь это место спокойным, чудесатым. Но без солнца, потому что здесь нет мамы.

Уилл задумался. Бартоломью был прав. Ему не хватало мамы. Или хотя бы миссис МакАдам. Стало немного холодно и как-то одиноко…

— Поэтому утром ты вернешься домой и расскажешь маме об этом месте. И если вы будете согласны, ночью Серафим отнесет вас сюда, — закончил кит. – Согласись, мир без зла и насмешек, без боли и страданий, мир полный чудес и новых открытий намного лучше вашей нынешней жизни… Твоя мама устала. А здесь она всегда будет счастлива, а ты сможешь ходить. И найдешь друзей. Конечно, если хочешь.

Спустя минуту, Уилл лег на нос существа и прошептал. Едва не плача:

— Хочу, Бартоломью… очень хочу… Я устал от той жизни… Хочу остаться здесь навсегда!..

***

Уильям проснулся от боли в ногах, когда на улице уже было светло. А его мама зашла к нему, чтобы поцеловать и уйти на работу.

— Мама, не ходи, — он схватил ее за руку. – Мы сегодня уйдем в Страну Летающих Китов, — и Уилл рассказал маме все: про китов, про Января, про стекло, исчезнувшее из окна, про все, что видел в той стране…

Женщина, порядком уставшая от рутины, от круглосуточной работы, от старой жизни, улыбнулась сыну, а по щеке скатилась соленая капелька от услышанного. Она присела на край софы и погладила его по голове.

— Хорошо, милый. Тогда сегодня мы с тобой узнаем все о китах, а ночью полетим в твою страну, — и крепко обняла его, прижав к сердцу. Она нужна ему, очень нужна… — Сейчас я позвоню миссис МакАдам и попрошу не приходить сегодня.

И весь день они провели вместе. Мама приготовила Уиллу его любимый шоколадный пудинг, они долго гуляли в парке, даже играли в снежки, сходили в библиотеку, где читали много разных книг про китов, смотрели на картинки. А когда увидели картинку с нарвалом, то Уилл радостно улыбнулся и сказал: «Это Ангел, мама! Его так зовут. Он такой один в Стране Летающих Китов. Бартоломью говорит, что его семья скоро тоже полетит туда».

Вечером они смотрели мультфильмы про собак и про котов. А на ночь, пока Уилл пил горячее какао, мама читала ему про приключения Капитана Немо…

Уилл прикрыл глаза и вскоре заснул, прижимая к груди Января. А позже увидел, как он летит на носу у Бартоломью по небу, а мама верхом на Ангеле и Серафим догоняют их, и все они летят в Страну Летающих Китов.