…Шагают с нами, смертью смерть поправ
Как в сорок первом, мир прикрыв собою
И наша жизнь не кончится пока
Течет река Бессмертного полка…
О. Газманов
Солнечные лучи майского субботнего утра пробивали фатиновые шторы, слепя Егорке прямо в глаза. Заливистая трель городских синичек постепенно возвращала мальчика из забытья в реальный мир. Окутанный ароматом сирени и черемухи, пробуждался и сонный город, наполняясь торжественностью и ощущением значимости предстоящего дня – дня Великой Победы.
Но Егору очень не хотелось вставать. Лежа в постели, он протянул руку к прикроватной тумбочке, взял смартфон и сразу окунулся в мир социальных сетей и Тик-тока.
Вдруг в телефоне появилось напоминание из школьного чата: «10.00 вокзал поезд победы быть обязательно».
– Ну вот, а утро так хорошо начиналось, – вздохнул Егор и начал нехотя одеваться.
Его взгляд равнодушно скользнул по старой выцветшей фотографии на стене, с которой смотрело суровое, испещренное морщинами лицо. Острые скулы предельно точно описывали твердый характер, несгибаемую волю, а светло-серые глаза выражали доброту, надежду и внутреннюю силу.
Железнодорожный вокзал был расположен далеко, в другом конце района, поэтому мальчика взялся сопровождать отец. Прозрачный утренний воздух и сверкающие от чистоты тротуары, свежевыкрашенные бордюры и праздничные транспаранты, украшенные государственным триколором и георгиевскими ленточками, – во всем чувствовалось приближение праздника и великолепия.
Неподалеку ребятишки весело проводили время: играли в футбол, слушали современные хиты, погрузившись в свои телефоны, катались на скейтах, беззаботно шутили и смеялись.
– Счастливчики! – подумал Егор, – а мне в выходной день надо рано вставать, куда-то идти, какой-то поезд встречать.… Как же неохота! Да еще такая погода! Мальчик с тоской посмотрел в сторону своих сверстников и медленно поплелся позади отца.
По дороге они встречали толпы людей, направляющихся на главную улицу города, чтобы пройти в едином строе Бессмертного полка. В руках у каждого – фотография родственника, ветерана Великой Отечественной войны.
Егору было скучно. Он решил завязать разговор.
– Пап, – неторопливо начал он, – а что за фотография висит в моей комнате? Это твой дед? Как его звали?
– Егор, – вздохнул отец, – жаль, что ты никогда этим не интересовался. А ведь с твоим прадедом связана целая легенда. Эту историю мой отец мне рассказывал, которую, в свою очередь, поведал ему прадед Иван. Давным-давно, еще во время войны, в жестоком бою он получил серьезное ранение и чудом выжил. Я смутно помню детали, но могу сказать, что в какой-то момент, когда враг внезапно возник позади деда и прицелился ему в спину, дед услышал отдаленный оклик ребенка, обращенный к нему. Он резко обернулся на звук, и в этот момент пуля прожужжала в несколько миллиметрах от сердца, не задев, как потом выяснилось, жизненно важные органы, а дед сумел ответным выстрелом сразить врага. Подбежавшие товарищи подхватили раненого бойца и укрыли в безопасном месте. Твой прадед еще долго воевал, дошел до Берлина и часто вспоминал тот голос, который спас ему жизнь.… Ну, вот мы и пришли.
На вокзале, около вагона-музея, столпилась ребятня, оживленно болтая и рассматривая тематические граффити поезда. На праздничных кипенно-белых рубашках школьников горели черно-оранжевые ленты с золотыми звездочками, издалека напоминавшие маленькие бьющиеся сердца.
Наконец, экскурсовод пригласила детей в вагоны. Очутившись внутри музея, ребята сразу почувствовали тяжелое дыхание войны. Тихим фоном звучали великие слова:
Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Вдоль стен располагались стенды, иллюстрирующие в хронологической последовательности основные вехи великого и страшного времени: макет Брестской крепости и фотографий её защитников, реконструкцию надписи на стене «Погибаю, но не сдаюсь!», карты сражения под Москвой, фотографии ноябрьского парада сорок первого года, с которого бойцы сразу отправлялись на фронт, описание боёв под Ржевом.
Особое место занимали диорамы Сталинградской битвы и сражения на Курской дуге – событий, переломивших, как известно, ход войны и нарушивших планы Третьего рейха. В конце поезда-музея располагались экспозиции, посвящённые взятию Берлина и роли союзников во Второй мировой войне.
Огромное впечатление на ребят произвел стенд «Оборона Севастополя». Затаив дыхание, они внимательно рассматривали картину, на которой был изображен раненый матрос, из последних сил героически поднимающийся с гранатой в руке навстречу фашистскому танку.
По мере перехода из одного вагона в другой беззаботность детей постепенно исчезала. Серьезные и молчаливые, они с неподдельным интересом разглядывали реальные вещи солдат, их каски, фляжки, ремни, детали экипировки, оружие и – самое страшное, упечатывающееся в память – посмертные медальоны бойцов, найденные поисковыми отрядами.
Нитью надежды и веры на войне всегда служила полевая почта. Под стеклом школьники рассматривали треугольники солдатских писем, в том числе, письмо маленькой девочки своему отцу на фронт, в котором она просит его крепко бить фашиста и скорее вернуться живым домой в их маленькую деревню за Уралом.
Последним «выставочным залом» для ребят стал вагон-интерактив, полностью воссоздававший эффект погружения в события того времени, передавая невероятные картины ужасов войны посредством специально смонтированного экрана. Венчала экспозицию копия знамени Победы, того самого знамени, которое взвилось над поверженным Рейхстагом как символ несгибаемого мужества и массового героизма советского народа.
Потрясенный увиденным и услышанным, Егор еще долго стоял в оцепенении, не заметив, как удалялась толпа ребят. Обернувшись и никого рядом не обнаружив, он направился к выходу. Мальчик с трудом открыл тяжелую скрипучую дверь в тамбур, сделал шаг в темноту и рухнул… на землю. Стоп! На землю?
В нос резко ударила смесь запахов: кислая вонь пороха, сладковатый привкус горелой земли, раскаленного металла и пота. Сразу захотелось пить. На зубах заскрипел песок. Уши заложило от грохота близких разрывов, треска выстрелов, рева танковых моторов, криков и стонов раненых солдат. Открыв глаза, он увидел вокруг себя изрытое воронками поле с остатками колосьев сгоревшей пшеницы. Над полем стелились жирные клубы черного дыма от горящей техники, через которые с трудом пробивались лучи полуденного солнца, ослепляющего глаза и обжигающего кожу. Слышалась немецкая речь.
Лязг надвигающейся гусеницы бронированного гиганта вернул Егору способность здраво воспринимать происходящее вокруг. Он медленно поднял голову и сквозь пламя и пыльную пелену увидел… тонкий стебелек ромашки, доверчиво развернувшей к солнцу свои лепестки, словно островок спокойствия и мира, что резко контрастировало с окружающей ужасной реальностью.
Егор с трудом перевел взгляд и заметил солдата перед окопом в просоленной гимнастерке, скатке на все случаи жизни через плечо и с холщовым вещь-мешком наперевес.
– Наш! – подумал он, успев разглядеть загорелые руки, подернутые сединой волосы, потерявшие форму и цвет из-за сажи и пота, и ботинки с бурыми обмотками.
Вдруг всем телом мальчик почувствовал вибрацию земли от тяжелых и грубых шагов немецких сапог. На его глазах доверчивый цветок был растоптан фашистским каблуком: золотая середина смешалась с грязью, а лепестки почернели, покрывшись сажей. Немецкий офицер все ближе приближался к русскому солдату. Егора он не замечал, хотя был в паре шагов от него. Невидимый ни для кого, мальчишка, понимая, что в этом отрезке времени он всего лишь призрак, попытался резким толчком сбить фашиста с ног, но, пройдя сквозь ненавистную фигуру фашиста, снова упал на сырой ком земли.
Расстояние между немцем и русским сокращалось, сердце мальчика неистово забилось. Вдруг, словно движимый какой-то неведомой силой, Егор собрал всю свою волю, злость и ненависть к врагу и бросился к русскому бойцу. Дыхание стремительно переросло в жалкие попытки заглотнуть частичку оставшегося воздуха. Казалось, от страха и шока порвутся легкие. Прицел вражеского пистолета спокойно ждал, как чуткий охотник выжидает удобный момент для выстрела.
– Обернись! – вырвалось у Егора. Русский солдат резко повернулся, раздались выстрелы, немец упал. Солдат прижал руку к груди – под его пальцами растекалось красное пятно. Застонав от резкой боли, боец упал навзничь.
От нехватки кислорода, физической и моральной опустошенности Егор медленно сполз на землю и начал скатываться в воронку от разорвавшегося снаряда. Уцепившись за край ямы, он попытался вылезти, но что-то острое вонзилось ему в руку, прожигая до боли. За мгновение до потери сознания мальчик взглянул на лицо раненого солдата и внезапно узнал знакомые острые скулы и светло-серые глаза…
Через несколько мгновений звенящая темнота отступила. Егорка с трудом пошевелил рукой и обнаружил себя лежащим на полу последнего вагона возле двери тамбура. Голова раскалывалась от пульсирующей боли, а рука неистово ныла. Мальчик с трудом поднялся и, еле передвигая ноги, спустился по ступенькам вагона на платформу, где его уже ждал отец.
– Где ты был, сын? – удивился отец. – Почему не с классом? И что у тебя с рукой? Она вся в крови.
Отец разжал кулак Егора. На ладони лежал обгоревший остроконечный кусок металла.
– Это же осколок! Сын, где ты его взял? И что с тобой?
Егор медленно поднял глаза, внимательно посмотрел на отца, так похожего на того солдата, и ничего не сказал.
Вернувшись домой, мальчик молча снял старую фотографию со стены и подошел к отцу:
– Пап, пошли. Я знаю, что я должен сделать. Я хочу идти в Бессмертном полку со своим прадедом.
Отец серьезно посмотрел на Егора и понял: что-то изменило сына.
Улицы города заливали солнечные лучи, отражающиеся в витринах и вывесках магазинов. Нескончаемая река людей неспешно текла по артерии главного проспекта. Старые фотографии солдат и офицеров, одетых в форму Великой Отечественной войны, словно плыли по этой реке, мягко покачиваясь из стороны в сторону в такт шагов их внуков и правнуков. Сегодня они все были здесь – живые и мертвые, старые и молодые, отцы и дети – объединенные единой неведомой силой, которую невозможно никому и никогда победить. Никому и никогда. Это была река Победителей, река Жизни, река Времени.
Егор вошел в эту реку – уже не ребенком, а взрослым человеком, который все свои мысли и поступки отныне соизмеряет с подвигами своих предков и крепко хранит в себе историческую память о том великом и героическом времени, к которому волею судьбы ему выпало прикоснуться.
9 мая 2025 года
