XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Я открыла банку варенья и запустила туда ложку. Клубничное, моё любимое.

Конечно, мне никто не разрешал его брать, но я терпела уже целый месяц. Терпела, терпела и сорвалась. В доме давно не было ничего сладкого. На него был установлен строгий запрет.

А всё потому, что… Впрочем, вы не поймёте. Пожалуй, придётся рассказать всю историю с самого начала.

Раньше моя старшая сестра Лиза очень любила сладкое. Она ела его постоянно. Конфеты и варенье, появляющиеся на кухне, заканчивались с невероятной быстротой.

А однажды родители обнаружили, что запасы сладкого почти не уменьшаются. Что случилось с Лизой? Мы подозревали всё: её подменили инопланетяне, она влюбилась, сладости оказались отравленными. Я беспокоилась за сестру, и хотела во что бы то ни стало выяснить причину её странного поведения. Я решила, что для этого нужно проследить, что она делает и где бывает. Конечно, круглые сутки я за ней шпионить не могла, но всё свободное время стала отдавать этому занятию.

В тот день она вернулась из школы, зашла в свою комнату. Первым делом я заглянула в замочную скважину и посмотрела, что она делает. Она сняла с плеча рюкзак, бросила его на стул, а сама завалилась на диван. Потом она достала телефон, и углубилась в него. Я не увидела ничего важного, и мой боевой дух начал ослабевать. Только я собралась бросить слежку, как Лиза встала с дивана. Она, казалось, о чём-то задумалась. Она посмотрела на часы, потом на календарь, сунула руку в свой рюкзак, достала оттуда дневник, прочитала там что-то. Потом опять посмотрела на часы. Она простояла на месте несколько секунд и направилась к двери. Я быстро отбежала в соседнюю комнату и села там на стул, чтобы она меня не заметила.

– Мам, можно я схожу погулять? – крикнула Лиза.

– Конечно, – ответила мама, выходя в коридор, – возвращайся до девяти.

– Я на часик, – заверила маму Лиза.

Я решила, что это мой шанс. Я выбежала в коридор, тихо, чтобы Лиза не слышала, попросила у мамы солнечные очки.

– А зачем тебе? – так же тихо спросила она.

– Потом скажу.

Мама пожала плечами, и пошла в свою комнату. Я достала из шкафа и надела на себя чёрную шляпу с блёстками, купленную давно на каком-то празднике. Мама принесла очки, я надела их тоже. Я посмотрела в зеркало, и осталась довольна своим шпионским видом.

– Я пойду погуляю, – сказала я маме таким уверенным голосом, как будто я и правда была секретным агентом.

– Ты куда?

– Я на часик, – сказала я. Секретные агенты никогда не отвечают на вопросы обычных людей.

Я спустилась в лифте, вышла из подъезда и огляделась. Увидела Лизу, заходящую за угол дома. Догнала её, и осталась на такой дистанции, чтобы мне было всё видно, а она не заметила слежки. Скоро я поняла, что Лиза идёт к метро. Вообще-то мне ещё не разрешали одной заходить в метро. Но, во-первых, я была не одна – рядом со мной была Лиза, а во-вторых, я была шпионом, а не маленькой девочкой. Но как я могла войти в метро, если у меня не было проездного билета? Надо было что-то придумать. Я подошла к человеку, идущему рядом, и по-шпионски приподняла очки.

– Пропустите меня через турникет, – пробасила я (не может же секретный агент говорить голосом маленькой девочки).

Он усмехнулся и приложил проездной к турникету.

– Страна вас не забудет! – пафосно сказала я, проходя через турникет.

Я видела, что Лиза уже входила в двери вагона, и я побежала, чтобы успеть на поезд. Я вошла в ближайшие двери, сложив руки как пистолет, чтобы быть готовой к нападению вражеских шпионов. Они на меня не нападали, и я могла спокойно думать о слежке. Лиза была в другом вагоне. Сначала это показалось мне серьёзным препятствием, ведь я не могла видеть, на какой станции она сойдёт. Но я быстро поняла, что так даже лучше – Лиза не видела меня, а я могла наблюдать за ней через окошко между вагонами. Я заглянула в него. Лиза сидела в середине вагона, не подозревая, что за ней ведёт слежку суперагент.

Через несколько остановок Лиза встала и подошла к двери. Я тоже вышла из вагона. Я ожидала, что Лиза пойдёт к ближайшему эскалатору, но она направилась к центру станции. Там она подошла к юноше, и они стали о чём-то говорить. Я подошла поближе и спряталась за колонной, выглядывая за угол с совершенно шпионским видом.

– Ты понимаешь, что нечестно брать плату за конспекты? – спросил юноша.

– Я могла бы тоже валять дурака на уроках истории. Но вместо этого я сижу и прилежно всё записываю. Твоя оплата мотивирует меня это делать. А ты можешь продолжать не слушать учителя и получать хорошие отметки.

– Но не восемьсот граммов же! Что это за ужасные цены?

– Если бы ты платил вовремя, было бы всего лишь двести граммов. А без процентов ты вообще не отдавал бы долг, каждый раз обещая принести завтра, а это меня не устраивает.

– Вредная ты.

– Если будешь обзываться, прекращу поставку конспектов. А вот мой поезд. Пока.

– Пока.

Лиза вошла в поезд, и я тоже. В этот раз я зашла в тот же вагон, но в другие двери, чтобы не быть рядом с ней. Я приступила к анализу произошедшего. «О чём они говорили? Она продаёт кому-то конспекты. И он ей за это много платит. Только чем он платит? Восемьсот граммов… Это что-то измеряется в граммах. Кажется, в Англии деньгами пользуются на вес. Но там не граммы, там какие-то пуды… Или эти… Футы? Нет, фут – это длина. Но это не важно, всё равно это не граммы. Может быть, он платит чистым золотом? Наверное, так и есть. Надо будет дома обыскать Лизин рюкзак, чтобы выяснить это».

Мы приехали на нашу станцию и пошли домой. Я подумала, что если я приду домой после Лизы в шпионском виде, она это заметит и может что-то заподозрить. Поэтому в самом оживлённом месте по дороге домой я обогнала Лизу.

Придя домой, я сняла своё облачение, но на всякий случай не стала его убирать далеко.

– Где ты была? – спросила мама строго.

– Я на пути к разгадке, – загадочно ответила я самым шпионским голосом, который только смогла изобразить.

– К какой разгадке? – спросила мама.

В этот момент вошла Лиза, и я приложила палец к губам, чтобы мама поняла, как секретно это дело.

– Пойдёмте ужинать, девочки, – сказала мама.

Лиза бросила рюкзак и пошла на кухню. А я сказала, что сейчас приду. Это была отличная возможность. Когда мама и Лиза пошли на кухню, и меня уже никто не видел, я вошла в комнату Лизы. Я открыла её рюкзак. Но никакого золота там не было. Там были только учебники, тетрадки, прочие школьные принадлежности и восемь плиток шоколада. Сначала я была разочарована, но потом сообразила, что в этих плитках ровно восемьсот граммов шоколада! Я решила поискать другие улики. Я осмотрелась, и увидела на её столе кусочек шоколада. Значит, она хранит его где-то рядом. Я заглянула в ящик её стола. И правда, там лежало ещё несколько точно таких же плиток, и большая стопка обёрток от них.

Я, довольная своим открытием, пошла ужинать. За ужином я села рядом с Лизой, и через некоторое время заговорщически шепнула ей:

– Я всё знаю.

– Ты о чём? – громко спросила Лиза.

– Ты перестала есть сладкое, потому что у тебя теперь есть свои секретные запасы! Ты зарабатываешь их продажей конспектов по истории! – Я решила, что раз она не ответила мне шёпотом, мне стоит выложить все карты.

– Так, девочки, мне не нравится то, что происходит, – сказала мама. – Ты уходишь из дома, не отвечая на мои вопросы, а Лиза проворачивает какие-то незаконные финансовые операции. И всё из-за сладкого? Тогда я запрещаю сладкому появляться в нашем доме. Всё, что есть здесь сейчас, я отдам соседям. Где сейчас Лизины запасы?

– В рюкзаке и в ящике стола, – честно ответила я, находясь в каком-то ступоре и ещё не понимая, что я сейчас творю.

Мама и правда отдала весь шоколад и наказывала за его появление в доме. И больше никому из нас не приходило в голову делать что-то не разрешённое мамой – я перестала играть в секретного агента, Лиза, насколько я могла видеть, перестала торговать с одноклассниками.

И только спустя полгода я осмелилась купить варенье, нарушив мамин запрет. Но я слишком боялась открывать эту банку, поэтому спрятала её под кроватью. Время от времени я подумывала о том, чтобы избавиться от него – отдать кому-то, выбросить. Но вот сейчас, спустя месяц, а решилась его съесть. Я сходила на кухню, взяла ложку и вернулась в свою комнату. Я заглянула в тайник, осторожно достала оттуда банку варенья и села с ним на диван. Клубничное, моё любимое! Я так долго ждала этого момента. Я запустила ложку в банку и попробовала его. Невероятно вкусно. Я съела полбанки на одном дыхании.

В комнату вошла Лиза.

– Привет! Можно твой телефон, пожалуйста? А то мой разрядился, а мне прямо сейчас нужно кое-что отправить.

– Конечно. На столе возьми.

Лиза взяла телефон и начала фотографировать какие-то бумажки, которые принесла с собой.

– Хочешь варенья? – спросила я её.

– Нет, спасибо.

Я удивилась. Год назад её за уши нельзя было оттащить от варенья.

– Но почему?

– За последнее время я поняла, что свежие фрукты и овощи не менее вкусны.

– Ну, как знаешь, – сказала я, опять запуская ложку в банку. – А что ты фотографируешь?

– Конспекты по истории.

– Ты их теперь за овощи продаёшь? – усмехнулась я.

– Продаю? Ах, вспомнила. Нет, я давно не продаю их.

– Но ведь ты могла бы получать шоколадки за них и есть их прямо в школе. Мама не смогла бы тебя наказать, она бы просто не узнала.

– Я больше не люблю шоколад.

– Странно.

Я продолжила есть варенье. Уж я-то точно от него не откажусь.