XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
С понедельника по пятницу на уроках алгебры я слышу одно и то же крылатое выражение — «Ну и заварила ты кашу!». И пусть учитель называет мой труд так, мне порой нравятся значения выражений, которые неописуемым образом у меня получается найти. Почему? Иногда числа выходят красивее, болтше, длиннее и звучнее правильных. Мне доставляет удовольствие решение примеров своими способами. Плохо ли вообще в жизни что-то заваривать, смешивать, путать? Что будет, если я стану сочинять истории, придумывая невероятный сюжет, конструируя непривычную драматургию? Вряд ли мне скажут о том, что я сотворила нечто, не подходящее под рамки школьной программы по литературе.
Если мы откроем книгу «Русское варенье» Людмилы Улицкой и познакомимся со списком действующих лиц, то заметим, что фамилия семьи, о которой пойдет речь в комедии — Лепехины. Ничего не напоминает? Конечно, мы мысленно возвращаемся к человеку, чьи стартовые возможности были ниже среднего, а в конце концов оказавшегося богатой и влиятельной персоной — Ермолаю Лопахину. Лепехины же считают себя продолжателями династии дяди Вани, трех сестер и Чехова одновременно.
В их семейном кругу мы наблюдаем напряженную обстановку, отвлеченные темы для разговоров, неразрешенные конфликты между богомолкой Варварой, красавицой Лелей и их младшей сестрой Лизой, казалось бы, непоправимые вещи, в один миг сменяющиеся сарказмом. «Сарказм», — конечно, нечеховское слово. Но дело в том, что Улицкая намеренно заменяет легкие насмешки Антона Павловича Чехова явными шутками и огрубляет иронию драматурга.
Один из моих любимых фрагментов «Русского варенья» является яркой иллюстрацией балагана, создаваемого семейством Лепехиных.
«Елена. (Марии Яковлевне) Работу предложили. За пятьсот долларов сидеть в конторе пять дней в неделю с десяти до шести… Перекладывать бумажки и отвечать на телефонные звонки…
Елена вынимает пульверизатор с духами, брызгает на руки, нюхает.
Константин принимает позу дерева и замирает.
Мария Яковлевна. Ты отказалась?
Елена. Угу… Вообще-то им нужен итальянский и испанский…
Мария Яковлевна. Странно. Испанский — совсем уж лишний язык.
Елена. Труд без поэзии, без мысли… Ужасно надоела эта проклятая дачная жизнь. Здесь на работу невозможно устроиться… Пора кончать.»
Размышляя о пьесе Людмилы Улицкой, сложно не проводить параллель с чеховским устройством мира. В фразе Елены соседствуют серьезное отношение к ненавистной жизни, страшные слова о том, что это бессмысленное долгоденствие пора завершать, и непреодолимое желание побывать в Париже. Вспоминаю момент из «Вишневого сада», когда Раневская, погрузившись в ностальгию, соболезнуя смерти няньки, нежданно-негаданно просит Фирса скорее поставить кофе на стол.
Фирс и Маканя (Мария Яковлевна) — удивительные люди, оберегающие домашний очаг. Все вокруг считают их растяпами, а они вопреки всему не боятся над собой смеяться. На мой взгляд, это хорошее умение: если я буду готова ошибаться, исправляться и принимать себя, то научусь говорить о чувствах и не осуждать.
«Мария Яковлевна. Ты хочешь, чтобы мы опять переехали в Москву?
Елена. Нет. В Москву не хочу. Я хочу в Париж…
Константин (не меняя позы). В Китай… Или в Индию…
Раздается грохот. Появляется Семен с разбитым бачком. Включается электричество. Константин надевает наушники, кивает в такт неслышимой музыке. Потом, не снимая наушников, идет к холодильнику, снова достает круг колбасы, отрезает большой кусок, жует. Садится за свой стол.
Семен. А по мне, Франкфурт всего лучше. Я там три года на заработках был… Вообще-то за границей давно уже все в полной комплекции… У них там все цветет, пахнет… тьфу! (Ставит на стол две половины сломанного бачка.) Все, Мария Яковлевна!
Мария Яковлевна, Лиза, Елена (хором). Семен!»
Другое дело — Семен Золотые руки. Мастер, кажется, целую вечность обещающий починить дверь в уборную. У Семена недостаточно времени на то, чтобы доделать свою работу, и это с учетом того, что прочие дела «простой человек (так называет его автор) откладывает, чтобы помочь именно Лепехиным. Даже представить трудно, как он помогает остальным жителям подмосковной деревни, которые нуждаются в услугах ЖКХ?! И этот человек говорит о путешествиях за границу? Противоречиво, впрочем, все, как у Чехова: герой не осознает важности того, что происходит прямо под его носом, зато задумывается о дальних странствиях, тайнах земной и даже загробной жизни.
Существование пьесы в руках читателей и на сцене подобно жизненному пути и тому, что за ним последует. Антон Павлович Чехов считал свой «Вишневый сад» комедией, а Станиславский — мелодрамой, потому что юмор Чехова прячется в ремарках. С «Русским вареньем» приключается другая история. На сцене реплики с легкостью зрителя сметься.
Я смотрела оба спектакля в постановке московского театра «Школа Современной Пьесы». До сих пор в восторге от того, что происходило на сцене! Все, что я представляла себе, когда читала книгу, ожило и зазвучало по-новому. И знаете, что мне показалось самым интересным? И в «Вишневом саду», и в «Русском варенье» играли одни актеры! Какие они исполняли роли? Татьяна Васильева была Любовью Андреевной Раневской и Натальей Ивановной Лепехиной, Владимир Шульга — Лопахиным и Семеном Золотые руки, Вадим Колганов — Петей Трофимовым и Ростиславом (старшим сыном Лепехиной). Это создает необычное ощущение: я будто повисла в паутине времени и осознала, что спустя сотню лет на белом свете ничего не изменилось.
Герои «Вишневого сада» и их последователи живут, не досказывая своих чувств. Для них безмолвие и несобственно-прямая речь являются отдельным способом коммуникации, благодаря которому каждый человек остается недопонятым, а его слова вызывают не взрыв смеха, а полупрозрачную улыбку. Но качество тишины в обеих обстановках можно определить по отдельным звукам: хохоту, радостному топоту, звону ключей, стуку топора, плачу.
Вот такая математика: акустическая партитура, знакомые сюжетные линии пьес Чехова, порядки нового времени плюс самоирония — «Русское варенье». Согласитесь, Людмила Улицкая приготовила вкусное угощение?! Это уже не пародия, а самостоятельный текст, наследие классики. Несмотря на сходство, пьеса самобытна, а характеры персонажей актуальны. Мы живем рядом с ними. И нам не грустно, все равно на все двадцать два несчастья, которые настигают и читателей, и героев. Автор создает комический эффект с помощью честного, ясного взгляда на мир, а не за счет пародии на прославленную пьесу. Ну намешано! Есть над чем поразмышлять!
в
