XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Россия Чехова.
От морей и степей — вся Россия,
Вся Россия — родной уголок!
С каждым городом связано имя —
Чехов — Ялта, Москва, Таганрог.
Своим именем, честным, правдивым,
Породнив к дому дом, к граду град,
Всю Россию он слил воедино,
Он сказал: «Вся Россия — наш сад!»
1
Таганрог.
Иссушенные солнцем
Над водою стоят паруса.
Именитых купцов-мореходцев
Легкий ветер несет голоса…
Горизонт, апельсином пропахший,
Чаек крик, блеск матросских сетей…
Ничего нет роднее и краше
Для простых таганрогских детей.
Здесь их детства причал, их отрада,
Жизни якорь — родной Таганрог!
Здесь и чтенье Фрегата «Паллада»,
И отцовский винной погребок,
И с зарею дискантное пенье,
И любимый душой Карантин…
Эти чистые детства мгновенья
Где он внук, где он брат, где он сын.
И внутри сохранив это море,
Будет слышаться сердца прибой.
И душа, оказавшись в неволе,
Вдруг запросится к солнцу, домой…
Впереди еще долгие лета,
Еще целая жизнь, а пока…
Зорькой вспыхнув у жизни рассвета,
Впереди показалась
Москва.
2
Вся в мечтах озаренная светом,
Она встретила шумом дорог,
Спешкой жизни, широким куплетом,
Звоном радостным колоколов.
И Москва стала первой ступенью,
Первым шагом в судьбе молодой,
Своей жизни лихим изученьем:
Медицинский на Моховой.
А затем Чехонте и «Осколки»,
Первый шарж, первый крах, первый взлет…
И затмивший гоненья и толки,
Южной чайки блестящий полет.
Вот написана «Степь». Это память,
И Азовское море, и дом…
С той поры он себя представляет
Не иначе как Чехов Антон.
Только слава его не затмила.
Не искав этой славы причин,
Душа птицей лететь порешила.
Остров царской тюрьмы —
Сахалин.
3
Шел туда он как луч в неизвестность,
В мир бесчестия, низости, зла,
Пробудить русских душ человечность
И услышать души голоса.
Он поднял, словно с дна Сахалина,
Десять тысяч забытых имен.
Снова с честью связав свое имя,
Он становится Жизни Врачом.
И объездив заморские страны,
Вспоминает родные места:
Русский вечер, ночные туманы…
Как Россия ему дорога!
До конца пронеся в своем сердце,
Воспевая ее вновь и вновь,
Он России оставил навечно
Всю живую сыновью любовь.
4
Как бывает в минуты ненастий,
Чтобы выстоять жизни пургу,
Он на время обрел свое счастье
В тихом мелиховском углу.
Все здесь было светло и отрадно:
Лес, и воздух, и сад под окном …
Отворив словно двери парадной,
Мать-природа впустила в свой дом.
Но впустила и снова закрыла,
Сберегая от прежних тревог.
Словно благостным ливнем прибило
Трудный путь запыленных дорог.
Он вложил в землю труд кропотливый
И восславил поля и луга,
В этой доброй частице России,
Оставляя себя навсегда.
5
А теченьем уносит поспешно
Быстротечная жизни река…
Но волна сердца дум не утешит
И к чужим приведет берегам.
Его знали во Франции, в Ницце.
Даже Ялта не стала мила
Сердцу, рвущемуся возвратиться,
Вновь вернуться родные места.
Но душой он всегда был с Россией:
И встречал в Таганроге рассвет.
И у моря, и солнца брал силы,
Словно не было прожитых лет.
А когда на ночном небосклоне
Стала яркая падать звезда,
За Россию он с тихим поклоном
Своей жизни наполнил бокал.
И взлетела свободная птица,
И навечно вернулась в свой дом,
В каждой преданной жизни странице,
Озарившись бессмертным лучом.
6
Как-то Горький сказал о России:
«Ее друг, я скажу вам одно,
Умный друг, беспристрастный, правдивый,
И она не забудет его».
В тех словах стал писатель пророком:
Ведь сегодня, пытаясь любить,
На пути своей жизни широкой
Мы стремимся по-чеховски жить.
Так же жить, не внимая преградам,
Вольной птицей, не телом — душой.
В самом сердце зажженной лампадой
Сберегать и хранить дом родной.
Две души — Чехонте и Россия! ..
И одна без другой не жила.
Русь святая расправила крылья
И в объятья свои приняла.
С тех далеких времен и поныне
Не угас свет сердечных костров …
Будет вечно гордиться Россия
Самым преданным из сынов.
