В сентябре 1833 года А.С.Пушкин начал работать над
историческим романом о событиях крестьянской войны 1773-1774 г.
Действие происходит в Оренбурге и Казани.
Былина
Пушкин и Пугачёв
Ай во том ли, во том ли краю далеком
Выходит да из гор невысоких полноводная река Яик…
А течет она аж до Оренбурга — града,
Орошает мутною водою часть Башкирии
Да зеленые степи заволжские.
А река та мутна, ай мутна да мутнешенька!
Оттого мутна, что много на своем веку видывала
И разбойника Стеньку Разина да Емелюшку —
Петра 3 — царя грозного да кровавого.
Много Пушкин по оренбургским землям езживал,
С богатырями да с простыми людьми беседовал,
Узнавал от них и кривду, и правду-матушку.
А поэт то кудрявою головушкою покачивал,
То карие глаза печальные опускал на сыру землю,
На сыру землю, многострадальную:
«Беден русский люд — беден крайней бедностью!
Крайней бедностью, непроглядною!»
Глядь: до прихода Петра 3 всколыхнулась река,
Всколыхнулась и заохала:
— Ой, удалый казак да Кирпичников
На защиту русского войска встал обездоленного,
На защиту встал да с иконою
К самому генералу-кровопийцу пожаловал:
— Христа ради, жалование дай,
Жить нам не на что…
А Траубенберг-кровопивушка лишь рукой махнул:
— Стрелять!
Глядь — генерала нет! Как и не было!
— Стрелять так стрелять! — простреляли казаки,
Понарадовались…
А потом их судьба — ох! — как по шерсти погладила!
Сама Екатерина учинила расправу,
Расправу лютую да кровавую с мятежниками:
Кого в глушь, в Сибирь — мачеху,
Кого кнутом жаловали, языки резали да ноздри рвали:
«Не лезь в воду, коль не знаешь броду!»
Ай во том ли, во том ли кровавом краю
Выходит да из гор невысоких река Яик…
А река та мутна, ай мутна ль оттого ль,
Что много горя на своем веку видывала…
Вот на этой-то земле, обильно кровью пролитой
Возродился Богатырь Емелюшка — народа солнышко.
А возродился и народу пригодился:
Чернь с хлебом с солью к нему да с иконами
В ноги доброму царю кланяется.
— Ты возьми нас, Петр, царь батюшка,
Возьми нас, сиротинушек, в свое войско многочисленное
Будем правдой и верой служить тебе,
Тебе, защитнику народному
— Ну что ж, ребятушки, не унывайте!
Под мои знамена вставайте!
Двум смертям не бывать!
Эх, велю казнить,
А велю и миловать!
Много Пушкин по свету езживал,
Богатырей знавал да беседовал,
Ох, устал в дороге, да
В дороге дальней в Казань вздремнул он,
И одолел кудрява молодца крепкий сон….
Видит: царский гонец читает указ:
-Самозванцу да раскольнику Емеле
Не давай, народ, ночлега и хлеба,
Не слушай его обещаний,
Ловите и казните, душегубца!
Висеть ему на дубовой перекладине!
Замелькали перед глазами Пушкина
Вёрсты дальние да селения:
Нокса Троицка… крестьянская изба…
Ставка самого раскольника Петра 3,
Сидит он, подбоченясь, на троне золоченом
На Казань поглядывает да ему подмигивает:
-Чем бумагу марать, бери-ка ты, Александр,
Да моего коня, коня богатырского,
Пронесись стрелой по землям русским,
По землям русским да многострадальным
Поговори с крестьянским людом,
Поешь соленого слезного хлебушка.
Как поедешь дорогой трудною,
Возвращайся ко мне… горемычному.
Мне же путь другой на высокий вал:
Как Иван Грозный Казань брал,
Так и мне этот древний город брать,
Этот город брать — пушки заряжать:
Я ль не царь: велю казнить,
А велю и миловать!
Говорит Емелюшка, а в стане его
Грустно народная песня тянется:
-Не шуми, мати зеленая дубровушка,
Не мешай мне доброму молодцу думу думати,
Что заутра мне доброму молодцу на допрос идти
Перед грозною судью, самого царя..
Глядь: ядра пушек летят на Казань,
Море огненное разлилось по всему городу,
И сам Петр-царь сидит в Суконной слободе,
В красном кафтане да в кресле золоченом,
С улыбкой принимает дары татар
Да ласково так приговаривает:
— Кто желает служить государю-царю Петру 3?
И охотников нашлось множество…
А Казань — груда углей — плакала
От бесчинств, грабежей и разбойных дел,
По Казанке-реке текло много мертвых тел…
А Емеля-царь, глядя на все, все одно твердит:
-Сплотило народ мудрых целей моё постоянство,
Видно, Богу угодно мое окаянство!
Эх, Казанка-река, приняла ты, многоводная,
Воровской шайки правду горькую,
Эх, текут в тебе и виновные, и невиновные,
Всех взяла к себе, матушка, содрогнулась ты, как сыра земля!
Много русских дорог поэт езживал,
С крестьянами да крестьянками говаривал,
Воротился к царю Петру, грозному да кровавому,
Воротился к нему, опечаленный,
Воротился и сказал ему да таковы слова:
-Эх, Емелюшка, плетью обуха не перешибешь!
Ты ж и на доброту к людям не жадный,
А устроил ты бунт бессмысленный и беспощадный!
-А я, Александр, в поле въехал давно во чистое
На зверя хищного да опасного…
Не я его, так он меня… Слышишь,
Вон мой лагерь военный гудит,
Аж земля дрожит!
-Эх, ребятушки, не унывайте!
Под мои знамена вставайте!
Разошлись да по Свету две правды:
Правда Пушкина да царя Петра,
Выбирай, народ-богатырь, правду-матушку!
Выбирай, народ,
Не в ущерб себе,
Чтобы матушка Русь цвела, радовалась!