Не первое сентября, а… «бугело»
Сонин первый день в новой школе, в новой стране обернулся полным провалом. Вместе со своей семьей она практически случайно оказалась в Греции: ее горе-родители собрались ехать в Америку на работу, но визу им в России было не получить. Соня плохо понимала, что именно произошло. Вроде какие-то мошенники пообещали родителям помочь с визой США. Но, понятное дело, обманули, а все документы просрочились, и их семья застряла в Греции, в какой-то, честно говоря, дыре, без возможности выехать. Соне пришлось идти в греческую школу. Язык она не знала совсем. Страна ей эта не особо понравилась, хотя она мало где была, кроме родного, многострадального приморского города. Как выживать в новой среде вообще непонятно. Раньше-то она была одной из самых популярных девочек в классе. Они с подружками вечно шутили, смеялись, устраивали всякие штуки на переменах. После переезда Соня затихла и загрустила. Ей сказали, что в Греции ее обучение будет устроено так: будет ходить на занятия своего, шестого, класса и дополнительно заниматься языком с отдельным преподавателем в группе с другими иностранцами. У нее будет какая-то училка Феодора Палеологу. Ну и имячко… «Что же меня ждет?», — тревожилась Соня.
Девочка пришла нарядная на линейку одиннадцатого сентября, надела еще свою старую школьную форму. Чудовищная ошибка. Дети в Греции оказывается ходят в школу абы в чем: почти все девочки были в коротеньких шортах и топиках, словно только с пляжа приехали. Одна только странная девица по имени Медея была в каких-то широченных штанах с карманами и оверсайзнутой футболке. На Сонин расфуфыренный вид даже она посмотрела с удивлением.
Во дворе школы стоял жуткий шум. Все вроде какую-молитву читали, потом директриса начала что-то вещать в микрофон, пытаясь перекричать толпу. Тут, один толстый наглый мальчик из Сониного класса, Спирос, что-то задорно крикнул одноклассникам, и без предупреждения стал брызгаться из своей бутылки водой на Соню. Та от такой наглости просто остолбенела. Другие мальчишки из класса тоже достали свои бутылки с водой и начали поливать всех вокруг, с энтузиазмом вопя: «Бугело, бугело!» Директриса взревела в микрофон, призывая к порядку, но угомонить разгоряченных школьников было невозможно. Начался полный хаос. Мокрая Соня от безысходности сказала по-русски: «Офигенно, блин…» Вдруг Медея, стоявшая рядом, ответила ей тоже на русском, но с греческим акцентом: «Нэ то слёво».
— Ты знаешь русский?
— Немного. А еще китайский, немецкий, французский… Еще учу албанский!
— Ну ты даешь… А что происходит? – попыталась перекричать гомон Соня.
— Это «бугело», так обычно в конце года развлекаются, но похоже, традиции изменились…
Соня решила больше не углубляться в тему, но поняла, что скучно в школе точно не будет.
Шли дни. По математике у Сони проблем вообще-то не было. Она щелкала задачки как орехи: оказывается они в родной школе уже проходили этот материал. А вот с греческим и историей было все плохо. Язык давался с трудом. Общение с Феодорой Палеологу не заладилось. Училка пыталась с ней говорить по-английски, объясняя греческую грамматику, но ничего толком не выходило. Тогда Феодора просто стала громко и членораздельно выговаривать греческие слова, будто бы от этого они становились бы понятнее. Соня просто слушала и пыталась записать что-то русскими буквами. По истории же требовалось заучивать наизусть по-гречески главы из учебника (что за бред!). К счастью, Медея стала потихоньку помогать Соне на уроках, хотя ее русский было сложно разбирать из-за акцента. Так, жизнь более или менее стала налаживаться.
Первая экскурсия
Сонин класс повезли в исторический центр Афин. Она видела Грецию раньше только в рекламе путевок: голубое небо, пляжи, море… Акрополь Соня представляла как что-то такое белое, красивое. Ну как государственный музей или университет в ее родном городе. И вот, теперь она ехала в автобусе, а в окне мелькали серые бетонные строения, грязный асфальт, и над центром города на холме в облаке смога слабо виднелся Акрополь. Экскурсовод что-то запричитал в микрофон. Медея, сидевшая рядом с Соней, горестно вздохнув, перевела: «Все Афины должны были быть красивые. Неоклассика! Но все снесли и построили вот это уродство». Одноклассница, судя по всему, была единственной, кто внимательно слушал экскурсию. Она все время что-то записывала и на остановках неотступно следовала за экскурсоводом.
Потом все ползли вверх по горе через пыльные оливковые рощи. Под деревьями сидели деды, уличные музыканты, коты… Соне стало совсем грустно: ей захотелось увидеть хоть что-то красивое. И вот, оказавшись на вершине холма она обернулась на город. Внизу, вплоть до моря, виднелись крыши современных домов с бойлерами и солнечными батареями, которые сверкали на солнце. Соня подумала: «Как кристаллы…»
В этот момент экскурсовод за что-то похвалил Медею: «Молодец, мальчик!» Медея возмутилась и заорала: «Я девочка!» Мираж из сверкающих кристаллов исчез. Соня глянула на Медею: широкие шорты (Пифагоровы штаны прямо!) и просторная майка, на голове — кепка. «Наверное, она так одевается, чтобы не привлекать внимания», подумалось девочке. Экскурсовод покраснел то ли от солнца, то ли от смущения, то ли от возмущения: он как раз рассказывал что-то о лорде Элгине, похитившем мрамор Парфенона.
Албанец Сэли тем временем тоскливо смотрел в сторону хижин квартала мастеров-мигрантов под названием Анафьотика на склоне холма, размышляя о тяжелой судьбе своих предков. Дедушка Сэли – знаменитый каменотес в греческих деревнях. Зовут его Тахир, но греки его окрестили Байроном. Все предки Сэли с давних времен приезжали на заработки в Грецию. Папа тоже работает строителем, строит как раз «бетонных уродцев». Половину экскурсии Сэли не понимал. Он просто смотрел на кривые косые хижины под величественными тысячелетними стенами и удивлялся, куда же делось мастерство древних каменотесов…
Позже школьникам показывали отлично сохранившийся храм Тесея или же Гефеста. И дали свободное время погулять в роще вокруг. Почти все разбрелись в поисках тени. Одна Медея встала как вкопанная у стены святилища. Соня подошла к однокласснице, та зыркнула на нее и сказала, что пытается разобрать надписи. Неподалеку хулиган Спирос что-то оживленно обсуждал с двумя себе подобными. Из отдельных слов Соня поняла, что он возмущается, что у них забрали телефоны, что хочет пойти на Плаку, район с кафе и сувенирами, и потратить «хартзилики» (это карманные деньги).
Вдруг Медея вытащила из своих «пифагоровых» штанов со множеством карманов сматрфон. «Надо же, — подумала Соня, — а с виду вся такая правильная и честная». Медея объяснила: «Эти тупицы учителя даже не подумали, что мне может понадобиться что-то загуглить или запостить в исторический блог… Думают, что телефон только для тиктоков… А если мы отстанем от группы и потеряемся?»
Тут ее смартфон заметил Спирос. Ему было скучно. Он был голоден. Его бесила белобрысая русская дылда, которая непонятно что себе возомнила. Но еще больше его бесила Медея: «Вот дура. Что она там у стены стоит и пялится на нее, как аутистка. Ого, а как у нее мобильник оказался? Во дает тихоня!»
Падение
Сэли было жарко. Он зашел внутрь храма и уселся на какую-то прохладную длинную плиту. За ней он заметил огромного паука с мохнатыми лапами, который полз по краю большого отверстия в полу. Вдруг послышался шум и крики. В помещение вбежал, издевательски смеясь, Спирос, в руках он держал мобильный телефон. За ним как разъяренная фурия гналась Медея, с головы которой слетела кепка, а длинные волосы рассыпались по плечам. Вид ее был просто пугающ. За Медеей бежала высоченная русская и что-то кричала вслед Спиросу на своем языке. Влетев с улицы, где ярко сияло солнце, Спирос плохо видел в полумраке храма и не заметил Сэли, сидевшего на камне. Он со всего размаху налетел на мальчика. Медея, не успев затормозить, врезалась в Спироса. Соня, пытаясь удержать Медею от падения, с ужасом увидела, как телефон выскользнул из ладони Спироса и полетел в какую-то черную дыру в полу. Вся компания, не успев ничего понять, ухнула следом.
Все всех поняли
Кряхтя, ребята поднимались с земляного пола. Спирос тут же ударился головой о низкий каменный потолок. Медея пошарила рукой, пытаясь найти телефон, нащупав что-то похожее, схватила это. Слева тянуло свежим воздухом и виднелся луч света. Все, пригнувшись, двинулись на свет. Толкаясь, выбрались из проема. Солнце ослепило их. Они стояли у стены храма Гефеста: мрамор сверкал белизной на солнце. Они оказывается вылезли из какого-то подкопа за святилищем. Медея ошарашенно посмотрела на то, что сжимала в руке. Это была глиняная табличка вместо телефона, где было написано: «Следуйте в Дельфы вслед за посланником, ищущим как защититься от персов. Препятствия чинить да убоится, каждый прочтя. Сие есть воля богов-олимпийцев».
Медея в полном восторге заорала: «Ура! Мы похоже в Древней Греции!» Спирос огрызнулся: «Чего? Ты что, больная?» Сэли тихо бормотал по-албански: «Мама меня убьет. Мало ей бед на работе… Еще и штаны похоже порвал». Сэли посмотрел на свои ноги, где предполагались быть штаны. И увидел, что на нем короткая набедренная повязка, довольно грязная. Медея с удовлетворением осматривала себя: на ней был нарядный белоснежный пеплос, подпоясанный кожаным ремешком, на ногах сандалии. Медея глянула на Соню: та была одета в простой хитон. Тут же подумала: «Хм, сгодится в служанки». Дряблое тело Спироса было также обнажено наполовину. На нем тоже была набедренная повязка, но почище, на плечи накинута какая-то хламида. Медея, поглядев на Сели, заявила: «Да, ты явно сын раба. Только не обижайся. Ты просто негражданин». Спирос вдруг одобрительно заржал. Соня сказала сама себе по-русски: «Блин, это какой-то страшный сон, который не прекращается. Я должна проснуться дома, в родном городе, ходить в человеческую школу, где все говорят на родном языке!» Ребята с удивлением посмотрели друг друга. Вдруг они обнаружили, что понимают каждое сказанное ими слово. Медея со Спиросом переругивались на греческом, но Сэли-то причитал по-албански, а Соня переживала по-русски. Медея выдала: «Поздравляю. В гимназии на древнегреческий можно будет не ходить. Похоже мы все заговорили на нем в совершенстве. Точнее на его АТТИЧЕСКОМ диалекте! Класс! Мы перенеслись в прошлое». Спирос зло усмехнулся: «Ага, что-то не похоже, что здесь вообще есть школы…Ты глянь вокруг!»
Пейзаж современного города, окружавший храм Гефеста полностью исчез. Никаких бетонных зданий не виднелось за кронами олив и сосен. Только вдалеке на холме сверкал целехонький белоснежный Акрополь, а по склонам рассыпались небольшие хижины.
Соня спросила Медею:
— Как ты думаешь, где и когда мы?
Та тут же начала генерить как гпт-чат:
— Так, храм только что построен. Значит сейчас уже точно около 470 года до нашей эры.
— А что там на табличке? – прервала ее Соня.
— Нам надо в Дельфы попасть, — ответила Медея. – Вот читайте сами. Вы ж теперь все понимаете.
Сэли задумчиво спросил:
— А кто же за советом в Дельфы ходил?
— Да все кому не лень… — язвительно ляпнул Спирос.
Медея на это заметила:
— Ну да, историю ты не учил, похоже. Ты так в тесте написал?
Спирос попытался реабилитироваться:
— В 480 году вроде Афины послали каких-то там послов, спросить оракула что-то… Но что?
Вдруг Медея воскликнула:
— Ой… Сейчас же греко-персидская война!
Соне стало страшно, тоскливо и тошно от этого слова. Сразу захотелось забиться в самую темную дыру под храмом, только бы никак не оставаться в реальности, где есть хоть какая-то война.
А Медея, словно это был просто квест в эскейп-руме, увлеченно рассуждала:
— Так, значит речь о послах, которые поехали в Дельфы за пророчеством, значит скоро Саламинское сражение!
Соня совсем запаниковала:
— Ты что не понимаешь, если это реально, то все! Нам конец! Это же война!
— Интересно, а откуда у нас эта табличка… — задумался Сэли.
— Слушайте, — прервал их всех Спирос, — я жрать хочу. Какие персы-ксерксы! Если я не поем, я за себя не ручаюсь! Пошли на Плаку или что там в Древних Афинах было…
Медея ядовито поправила:
— На Агору, — а затем продолжила, — Так значит, легенда такая: я дочь афинского купца, ты, Соня, моя служанка. Ну а вы ребята… очевидно, рабы.
Спирос возмутился:
— Ты обалдела?
Медея спокойно парировала:
— Ну, решай сам. Если отделишься от нас, не забывай, что беглых рабов афиняне убивали.
Спирос покорно вздохнул.
На Агоре
Вскоре ребята вышли на площадь Агоры, которую оказалось несложно найти. Они чуть не оглохли от шума, гама: блеяли овцы, ревели быки, кудахтали куры, орал народ. Вдруг послышался протяжный гудок. Все смолкло. Даже горлицы. На возвышении по центру площади появился бородач в сопровождении процессии мужчин в доспехах и богатых одеяниях.
Спирос не стал слушать бородача, он очень хотел есть. Откуда-то тянуло мясным духом… Он заметил под тростниковым навесом поблизости жаровню, на ней на небольшом вертеле жарились куски мяса… «О, сувляк…» — смекнул Спирос и, недолго думая, обмотав горячий вертел краем своей хламиды как прихваткой, и снял его с огня. И тут же зашипел, обжегшись, но добычу не выпустил. Сэли и Соня обернулись и с ужасом уставились куда-то за спину Спироса. Там стоял огромный, волосатый полуголый мужик с ножом. Это был мясник, очевидно хозяин жаровни. Соня дернула Медею, внимательно слушавшую речь. Та обернулась, мгновенно оценив ситуацию, гордо выступила вперед:
— Простите моего раба, он от голода совсем потерял совесть. Я дочь эээ… купца Артемия! Иди, о многощедрый муж, в Среднюю стою, там найдешь отца моего, и он все тебе оплатит… А я уж накажу этого прохвоста.
Волосатый монстр не успел даже ничего ответить, Медея схватила за шкирку Спироса и скомандовала остальным: «За мной!»
Кредит Артемия
Устроившись на плоских камнях под оливой, ребята разделили куски мяса между собой. К счастью, оно было достаточно прожаренным, но несоленым. Неподалеку оказался фонтан Нимфей, откуда дети напились свежей воды. Медея сообщила, что на площади были те самые послы, и что на рассвете они отправятся в Дельфы от ворот Священного пути.
— Это где такое? — спросил обеспокоенно Сэли.
Спирос ответил:
— Ну, Иера Одос. Там, где железная дорога и какой-то универ сейчас.
Медея тут же выдала историческую справку:
— По этой дороге процессии шли в Элевсин, в Олимпию и в Дельфы.
Соня прервала лекцию:
— А мы-то как доберемся? Дельфы далеко от Афин?
— Ну, далековато… — ответил Сэли, — Часа три на машине…
Спирос заржал:
— Ну ты и тупица, какие тут машины…
— Сам ты тупица. Жирдяй! — возмутился Сэли.
Медея строго оборвала их:
— Так, Спирос. И ты Сэли. Рот закройте и слушайте: раз мы все вместе сюда попали, из-за тебя Спирос, между прочим, то нужно постараться хотя бы на время не буллить никого. Иначе нам отсюда не выбраться. Надо действовать всем вместе.
Соня поддержала:
— Точно! Давайте лучше подумаем, как нам попасть в Дельфы. Может осла какого-то приручить…
Спирос, показывая на Сэли, осклабился:
— Да вот он, осел-то… — Сэли замахнулся на него. – Да ладно, шучу же, вы что, шуток не понимаете? О, идея! Медея, а как же твой папаша? Артемий этот?
— Да я его на ходу придумала.
— Ну так пойдем купим в «кредит» каких-нибудь мулов, что у них тут есть… Артемий за все платит, – выдал Спирос.
Соня обеспокоенно возразила:
— А вдруг такой купец реально есть? А вдруг у него дети, жена… Вы представьте как со всей Агоры к нему повалят торговцы за оплатой покупок «доченьки».
— Да, — сказала Меделя весело, — То-то папочка удивится!
Спирос добавил:
— А уж его жена-то точно будет в шоке! Мегера какая-нибудь…
Ребята рассмеялись.
Тут Сэли сказал:
— Может на рассвете проберемся на место откуда поедут послы, упросим чтобы взяли нас?
Соня воскликнула:
— Медея, так у тебя же табличка есть! Там же все написано. Одета ты подобающе. Скажем, что велено нас взять и все тут.
Сэли и Спирос хором воскликнули:
— Кем велено? Артемием?
Медея торжественно заявила:
— Нет. Фемистоклом!
И тут все снова захохотали.
В путь!
Наутро ребята уже тряслись в повозке, запряженной крупными мулами. Точнее тряслись девочки, а парни мрачно плелись за мулами, отгоняя мух ветками. Медея беседовала с одним из посланников, который ехал рядом с повозкой на коне. Звали его Ксенофонт, это был тот самый бородач с площади. Все прошло как по маслу. Как только посланники увидели дощечку из храма, они почтительно предложили Медее со «служанкой» место на повозке. Видно «воля богов» что-то да и значила для древних греков. Медея еще и наплела им что-то там про Тесея, Аида, каких-то жрецов… Ни Сэли, ни Соня ничего не поняли. А Спироса это вообще не заботило. Его заботили мешки с провиантом, лежавшие на повозке. Хотя ребятам, как полноправным членам делегации, выдали лепешек и несколько вяленых инжирин, Спирос все равно был недоволен. Но будучи «рабом», побоялся жаловаться. Кто их знает этих древних… Еще отлупят.
Путешествие было не из легких. На жаре в повозке Соню укачивало. Греция вдруг превратилась в иллюстрацию школьного учебника за пятый класс с полным погружением в реальность. В полудреме, проезжая мимо пыльных оливковых рощ, каких-то халуп, полей, она вспоминала родной город, школу, друзей… Как-то там сейчас? Отстроили ли их дом после бомбежек? Или его совсем снесли? Что там со школой? Где-то ее подружки Настя и Саша? Увидятся ли они еще? Соня подумала, что с Медеей вроде можно было бы подружиться, хотя она, конечно, ботанша еще та. Но Соне понравилось, как она построила пацанов: «Надо держаться всем вместе. Это точно».
Сэли прервал Сонину дрему:
— Ну допустим, мы доедем до этой, как ее там Пуфии…
Медея вскинулась:
— Пииифии!
— Ну, в общем до места. И как нам это поможет вернуться назад, точнее вперед? И вообще я не понимаю, как все это произошло!
Соня сообщила:
— Есть на русском много книг про путешествия по времени, про Алису… «Время всегда хорошее» — тоже классная книжка. Про хроноразрывы какие-то я помню читала… Жаль, что на греческом этого всего нет…
Спирос вскинулся:
— Ну да, типа мы тут все тупари, ничего не знаем! Во, посмотри вокруг, — заявил он вдруг с гордостью. — Когда у нас уже цивилизация была, вы там по пальмам, точнее по елкам лазили. Всё греки придумали. Я кстати «Назад в будущее» смотрел. Тоже разбираюсь не хуже тебя.
Медея тут же осадила его:
— Ну это вообще-то американский, а не греческий фильм… А вот про хроноразрывы — это интересно. Соня, чего там в той книжке было?
— Ну что это какая-то пространственно-временная аномалия…
— А можно на нормальном древнегреческом выражаться? – возмутился оскорбленный Спирос.
— Время и пространство как-то искажается… Мы же упали в дыру за алтарем в древнем храме… Вот там какое-то, наверное, искажение было, — ответила Соня.
Медея оживилась:
— Так, так… А в Дельфах тоже есть щель… Она прямо под треножником Пифии находится… Оттуда дым от благовоний идет, она его вдыхает и пророчествует.
Сэли медленно проговорил:
— Уже что-то разъясняется. Нам надо снова провалиться в дыру.
Сказал и тут же с тоской подумал, что, если он вернется домой, ему точно лучше будет провалиться в дыру… Чтобы мать не прибила на месте. Она работала круглые сутки, мыла лестницы и квартиры, чтобы хоть как-то обеспечить семью. И страшно тряслась, чтобы дети не досаждали папе. Хотя отец-то, наверное, даже не заметил его пропажу…
Пророчество пифии
В Дельфы они добрались в сумерках. Заночевали вместе с посланниками в одном из зданий, где принимали гостей дельфийского оракула. Спирос, как уже повелось, раздобыл им еды, выпросив у возничих лепешек и винограда.
Наутро ребята отправились к прорицательнице. Оказалось, что еще до рассвета собралась огроменная очередь, в которой были самые разные люди: пастухи, купцы, воины, какие-то женщины с детьми. Стоял жуткий гвалт. Солнце поднималось все выше и выше, освещая каменные постройки из серого пористого камня. Мрачный утес нависал над всем этим, словно Аид грозил пальцем из-под земли.
Вдруг Медея заметила, как к самому началу очереди движется процессия афинских послов. Она схватила Соню за руку и потащила за собой, крикнув мальчишкам: «Эй, рабы, за мной!» Какой-то старичок, стоявший в очереди, начал было возмущаться. Но Медея уже подлетела к своему знакомцу Ксенофонту, потрясая глиняной дощечкой. Тот без лишних слов пропустил ее вперед и, строго сдвинув брови, бросил старику: «Персы идут. Мы посланники из Афин. Она с нами». Сэли со Спиросом просто молча, тихой сапой, проследовали за остальными.
Войдя в святилище, Соня на секунду зажмурилась и опасливо вдохнула воздух. Внутри странно пахло травами и еще какой-то гадостью. Посреди просторного зала стояла огромная статуя из золота. У ее подножия на жертвеннике что-то тлело. Воняло именно оттуда. У Сони все сжалось внутри: это была туша какого-то животного. Афиняне уже прошли куда-то вглубь зала за статую.
К девочкам подошел седой тощий старик в хламиде. Медея показала ему глиняную дощечку. Старик кивнул. Недовольно покосился на мальчиков. Затем жрец протянул чашу с водой, в которой плавали лавровые листья. Соня взяла чашу и собралась было отпить, но Медея прошипела: «Это омовение для госпожи…» И с невозмутимым видом принялась плескать воду себе на лицо.
Затем появился еще один жрец с золотым блюдом. Он протянул его Медее. Та в недоумении посмотрела на пустую блестящую поверхность. Тут Спирос сообразил, что старикан хотел получить денег за услуги. Жрец словно прочитал его мысли и произнес: «Пифия требует платы». Спирос отодвинул опешившую Медею и нагло заявил: «Ты что не знаешь? Перед тобой дочь богатейшего афинского купца Артемия! Он несметно богат, ведет род от Тесея. А сейчас нам в кредит пусть дадут прорицанье! Артемий деньги потом пришлет!»
Настал черед старикана опешить от наглости какого-то не в меру заносчивого, юного и упитанного раба. Деду заявление Спироса явно не понравилось. Сэли испуганно заозирался, когда из проема за колоннами появились два рослых стражника. Соня пискнула: «Ну все, сейчас нас выкинут отсюда». Медея вдруг очнулась из оцепенения: она сильно толкнула Спироса в противоположную от входа сторону. Тот сбил с ног тощего старикашку, и помчался вперед, в небольшое помещение за статуей, где в полумраке виднелся силуэт жрицы. «Молитесь, чтобы там была эта хронощель!» прошипела Медея, и ринулась за Спиросом, схватив Соню и Сэли за руки. Все вместе они ввалились в зал; послы уже удалились оттуда. Пифия сидела на треножнике, покачиваясь из стороны в сторону. Ее запавшие глаза были закрыты, черные волосы свободно струились по плечам, покрытым темным хитоном. Она не обратила никакого внимания на шум. Медея выкрикнула: «Мы из будущего, срочно дай нам совет!» Все ребята заорали хором, не сговариваясь: «Как вернуться домой?»
Сзади послышался топот и бряцанье оружия. Вдруг Пифия открыла бездонные глаза и изрекла неожиданно спокойным и хриплым голосом:
— Кто былого не ведает, тому не бывать.
Не в крови, а в душе возвращенья ищите.
Чтобы вперед вновь и вновь попадать,
В Кастальский разлом позади вы падите.
Не успела Пифия договорить, в зал ворвались стражники и жрецы. Соня взвизгнула, Медея еще крепче сжала ладони друзей. Спирос машинально загородил собой остальных и стал пятиться. Споткнулся о треножник, тот зашатался и с грохотом рухнул на каменный пол, а ребята полетели в широкую щель, которая была прямо под ним. Куда делась пифия, никто из них даже не понял.
***
Соня почувствовала, как бухнулась на что-то мягкое. Тут же послышался жалобный стон Сэли: «Больно же!» Оглянувшись, Соня увидела Медею, которая ожесточенно терла свои колени, озираясь по сторонам. Спирос озадаченно стоял на четвереньках, рассматривая что-то на земляном полу: «Похоже, Медея, твоему телефону конец!» Медея рванулась к смартфону. Разблокировав экран, она торжественно заявила: «Ты будешь жить, раб, но заплатишь мне за защитное стекло!» Все с облегчением захохотали.
