Апрель – месяц тяжелый. Весеннее обострение, как обозвала происшествие Мария Сергеевна, случилось накануне дня.
Ноги хлюпали по лужам. Юра шел, раскачивая на локте сменку. Первый урок ничего хорошего не предвещал. Еще не закончившийся учебный год преподносил не долгожданные сюрпризы, одним из которых стала итоговая контрольная по русскому языку.
И без того напряженный день стал невыносимым именно в тот момент, когда в спину ему ткнулся карандаш, а над ухом нагло прошептали:
— Дай списать!
Юра бы с проигнорировал просьбу, понимая от кого она поступает, если бы не более сильный толчок, но уже заточенным грифелем.
— Эй!
Юра огляделся, но учителя не нашел. Оппонентом оказался никто иной как Матвей, один из главных разгильдяев школы. Юра полуповенулся на стуле, зло и вопросительно глядя на Пронина. Помогать он не собирался.
Вернувшись к работе, Юра попытался сконцентрироваться на более важном. Но не тут-то было. По ножке стула прилетел удар, а с задних мест послышалось одобрительное улюлюканье. Юра схватился за парту, удержавшись на месте, но сразу подскочил на ноги. Терпеть подобное отношение к себе он не планировал. Стоя над Матвеем, он словами объяснил место Пронину. Когда Юра собирался сесть, случилось то, что он не просчитал. В дверях стояла малоприятно удивленная Мария Сергеевна.
***
Когда дело касается школы, на ум, как бы ни хотелось, приходят не только веселые перемены, футбол между уроками, карты и шутки, но и обязанности. Такие как хорошо учиться, помогать и вести себя подобающе. Если с первыми пунктами у Юры проблем не было, то с последним случился реальный пролет.
— Тряпку помыть, воду поменять. – приказала грозным тоном Мария Сергеевна.
С доской он уже закончил давно, и в данный момент протирал парты.
Но если и существует какая-то справедливость, то сейчас она явно восторжествовала. Раз в десять минут и Пронину прилетали замечания из-за халтуры.
Тот, покосившись на Юру, убрал последний пакет мусора с дверей.
В подсобку спускались молча. Юра, перестраховываясь, пропустил Матвея вперед, а сам шел позади. Густая влажность заволокла комнату. Когда, нажав на выключатель, лампочка с цоканьем перегорела, Пронин достал телефон и включил фонарь. До этого момента Юра не понимал, почему Матвей пошел с ним сюда, но, когда из-под полотенец тот достал пачку сигарет в целлофановом пакетике, все встало на свои места. Кладовая не запиралась, поэтому спуститься в нее мог кто угодно.
Юра на ощупь нашел раковину, ведь Матвей светил только себе под ноги, но вода из ведра все равно ручейками устремилась на пол. Пытаясь спасти и без того печальное положение Юра уже было потянулся за полотенцами, но столкнул что-то с полки, и вещь с характерным звуком плюхнулась в воду. В голове успели пронестись всего две мысли: как быстро он сможет выбежать со школы и ближайшей улицы, и вторая, противоположная этой, насколько быстро он огребет по полной. Сделав шаг в сторону выхода Юра потерял равновесие и потянул Матвея за собой на пол.
В тот момент, когда он уже должен был лежать и потирать ушибленную спину, Юра вдруг понял, что смерть его отсрочилась уж слишком надолго. На следующей секунде он все-таки упал, но не на холодный и мокрый кафель, а на разгоряченную шершавую поверхность.
Ярко слепящее в лицо нечто навело на идею, что лампочка вновь заработала, но открыв глаза перед Юрой предстало солнце и кроны деревьев. Он быстро перекатился, ведь уже через секунду на его месте лежал Матвей.
Юра не сразу поднялся на ноги. Голова кружилась, и лишь через долгую минуту ватными руками он смог приподнять свое окоченевшее тело и сесть. Отряхнул задравшуюся штанину, которую облепили маленькие цепляющиеся листья. Ветер трепал светло-каштановые волосы, уронив несколько прядей на лоб. Юра как мог поправил прическу и оглянулся на Матвея. Тот тихо лежал солдатиком, смотря в небо – глаза округлились, словно по пять копеек, блондинистые волосы рассыпались по земле.
***
Закат приближался поспешно. Казалось, что только солнце было на пике, как вдруг опустилось до самых стволов деревьев. Тонкие розоватые линии пробивались сквозь листья, но не прошло и пары минут как на их место пришел темный покров. Лес, вполне спокойный коротким днем, затрещал вокруг мальчиков с наступление темноты. Юра не верил в происходящее. Да и как он мог поверить, что подсобка сменилась лесом? Но ветки, что он собирал до этого момента и сейчас сваливал в импровизированный костер по виду и на ощупь был вполне реальным.
Наконец-то понадобилась одна из составляющих ранее утопленных сигарет Матвея – зажигалка.
Костер горел медленно, поднимая язычки пламени ввысь. Хворост податливо трещал в его объятиях. Пригревшись у костра, Матвей вскоре заговорил.
— Как в Блэйдере.
Юра не знал ни о каком «Блэйдере».
— Не знаю такого.
Матвей по смешному закатил глаза, но продолжил.
— Игра компьютерная. Про попаданцев.
Понятней не стало, но Юрка решил не переспрашивать. Ему было странно вот так сидеть с ним, за одним костром, общаться без всяческих подколов и глупых шуток. Скажи ему сейчас, что перед Юрой сидит главный хулиган и разгильдяй школы, он бы не поверил. Собираясь задать еще один вопрос, Юра взглянул на своего собеседника. Матвей задремал. Странная мысль закралась в голову Юре, но он отбросил ее столь же стремительно, как она материализовалась.
Проблема насущная, в лице Матвея, разобралась сама собой, и Юра без лишних вопросов решил приступить к тому, что задумывал ранее.
Походив кругами вокруг костра, осмотрев кору деревьев и мелкие, редкие листики внизу, он заключил несколько версий.
Первая была до абсурдности проста, и казалась самой желанной: при падении Юра ударился головой, и мозг, пытаясь спасти себя, нарисовал подобную картину. Но вторая, не менее абсурдная чем первая, была такова: кладовка и вправду сменилась лесом, и теперь он находился в месте, где время течет быстрее, и в мельчайших подробностях повторяет привычный.
Они казались безумными, да и Юра был на пороге признания себя сумасшедшим (версия третья: он давно лежит в психдиспансере под нейролептиками), но мириться с реальностью, какой бы она сейчас не была, приходилось. Оттуда вывод – Юре нужно срочно выбираться из этого места!
Походив еще немного Юра сел подле костра, решив, что в небольшом сне ничего плохого нет, прикрыл глаза.
Всю фатальность принятого решения он осознал лишь тогда, когда впереди него, прямо за спиной Матвея, раздалось настойчивое копошение. Тут же Юра вспомнил, что раньше даже не допустил мысли о том, что лес, каким бы он ни был, это скопление животной фауны. Подскочив к Матвею, Юра бесцеремонно поднял его из лап сна, подхватив за плечо, и напряженно вглядывался в темноту. Языки пламени плясали за его спиной выше, чем ранее, и попадавший на кусты тени рисовали странные очертания. Лес затих, и Юра услышал в ушах собственное сердце.
Палка треснула уже за спиной, и оба четко поняли, что слышат шаги. Мальчики переглянулись. Тугой узел в животе скрутился сильнее, когда вновь наступила тишина.
Юра попытался прикинуть, откуда появиться следующий звук, который не заставил себя долго ждать.
Появившаяся вместе с треском фигура впереди на мгновение застыла, будто улавливая направленное на себя внимание. Что-то, что двигалось в их сторону оказалось намного выше, чем Юра хотел бы себе представлять. Разрыв между светом и тьмой приближался с наступлением фигуры. Порыв ледяного ветра выгнал пламя, прижав к самым дровам, и через долгую секунду ожидания оно погасло.
Наступил кромешный мрак. Юра попятился назад. Ноги, словно окоченевшие, не слушались, и, не удержав равновесия, он упал.
Холодная трава под пальцами замерла, ожидая представления. Глухой треск сзади, и Юру схватили.
Голос, про который он уже успел забыть, призвал бежать.
Матвей подхватил его за руку, силой поднимая с земли.
***
Где-то над головой прогорланила птица. Ее резкое появление отразилось эхом. Отодвигая руками ветки от лица, мальчики бежали по непроглядному лесу, спотыкаясь о земные коряги.
Юра не пытался считать сколько прошло времени. Лишь когда в воздухе повис влажный шлейф он с усилием остановил Матвея. Зашипев, Юра подавил его прорывающийся протест. Прислушиваясь, не было больше слышно ни шагов, ни треска веток.
Останавливаться было поздно.
Впереди едва заметным отголоском показался огонек, и, не сговариваясь, они побрели в его сторону. Страх, что ощущался в конечностях до этой поры поутих. На смену ему пришла немая настороженность.
Матвей отодвинул кусты, ступая на протоптанный дворик. Юра поймал себя на досадной мысли. Он хотел увидеть город.
Маленький, ветхий домишка склонился крышей. Пустое стеклянное окно смотрело Юре в лицо. За ним не было видно ровным толком ничего. Прямо под ним, на низенькой лавочке стоял виновник их прихода, словно зажженный как ориентир огненный фонарь. Быстрее, чем Юра успел заметить глиняный горшок около лавочки, до него добрался Матвей, и пнул его ногой что дури было. Горшок, ударившись о землю, раскололся, а его содержимое вытекло пятном.
Юра поднял глаза в небо. Луна не сдвинулась со своего места ни на сантиметр.
Ночь предвещала быть длинной.
