1-ая глава.
«Каждая жизнь проживает как минимум
одну войну… каждый человек проживает
как минимум одну войну…»
Алан Экстрон
Некоторые из вас в этом большом и прекрасном зале можете подумать, что я имел ввиду. Да, каждый человек становится солдатом (или рангом повыше). Но это не так… Я имел в виду, что когда начинается война, то все о ней знают, и каждый живой человек её проживает. Не смотря даже если он не находится в точке где находятся сражения (либо же близко к этой точке). Надеюсь, вы всё поняли… И это не начало моего рассказа, это всего – лишь моя цитата, которую я говорю, перед тем как начать рассказывать… Думаю, вы все узнали. Эта цитата итальянского писателя Алана Экстрона.
Алан Экстрон – родился 1910 году в Риме, а популярность пришла только в 1938. Его имя знала вся Европа. В 1939 после начало войны он начал приходить на разные выступления и на довольно богатые вечера. В один из этих вечеров он провёл в Германии, точнее в Берлине. Богатый красивый зал наполнял душу Алана, и он хотел поскорее выйти на сцену и рассказать свой великолепный рассказ. Когда Алан выходил на сцену, его чуть не ослепила лампа, на которую он неудачно посмотрел, когда хотел красиво выйти. Но всё-таки, он не стал останавливаться перед гостями. А он хотел сделать вид то, что его репутация намного лучше, чем у гостей. Это сработало. После долгих вопросов Алан решил начать свой рассказ, начав с цитаты, которую вы все прекрасно знаете…
Пока зал наполнялся голосом Алана, начались разговоры о политике, и о предположениях какой, следующий ход сделает Ивраимов. Один из этих разговоров был между Джеймсом Халонбергом и Честера Неторсоном:
— Знаете следующий ход Ивраимова? – спросил Честер.
— Конечно, сначала конём на F3, потом ладьёй на C8, чтобы окончательно взять Европу, но Великобритания может пожертвовать Польшей (ладьёй) чтобы попробовать хоть как то остановить войну.
Честер рассмеялся от шутки, аж расхохотал. После продолжительного смеха, успокоился и сказал:
— Не думал что вы такой хороший комик, Джеймс. Обычно люди с таким именем не шутят, а говорят только серьёзные вещи. А вот люди с моим именем часто шутят. Ха! Что за противоположность?!
— Думаю, у вас хорошо развито чувство юмора, но мы можем провести эксперимент. Расскажите эту шутку другим людям, и если они посмеются, то тогда шутка и вправду очень смешная. Если — нет, то у вы…
— Если эта шутка и вправду смешная, то можно я задам вам вопрос.
— Конечно, только после моего не короткого ответа вы ответите на мой маленький вопрос, который вероятно будет меньше вашего.
— Хорошо. Короче, суть вопроса. Считаете ли вы себя хорошим комиком? И была ли у вас карьера комика?
— Хм… если и вправду я был комиком, то мой ответ был большим, и я попробовал бы сократите его до минимума, но это не так. Я не считаю себя идеальным комиком, ведь на нашей большой и очаровательной планете есть не только красивые здания, так скажем, но и комики. Эти комики будут намного лучше меня, и я никогда в своей жизни хоть на день не стану лучше их в шутках…
— Вы, верно, сказали, Джеймс.
— Можете меня называть просто другом.
— Вау… не думал, что вы захотите подружиться со мной.
— Когда я был ребёнком, из-за моей внешности у меня не было много друзей. Сейчас, когда я повзрослел, стал на много красивым, возмужал. Поэтому я хочу удалить с головы эту обиду и готов дружить с каждым кто начнёт со мной разговор. А теперь позвольте, я вам задам вопрос? От удивления Честер на некоторое время даже слово не мог сказать и спустя через минуту он неуверенным в себе голосом сказал:
— Да , да, конечно, позволяю.
— Считаете ли вы, что у вас плохое чувство юмора? Мне нужен ваш правдивый ответ…
— Ну, ну, я не знаю. Слишком сложный вопрос. Если мне дали один из самых сложных математических примеров, то тогда я на него смог бы хоть как то ответить, но а на ваш вопрос я не знаю, как ответить! – сказал Честер довольно злобным тоном, хотя он даже не ругался на Джеймса. А он в ответ ему спокойно сказал:
— Спасибо, мой друг. Теперь я знаю с чем сравнивать свой вопрос, и если когда то ещё в своей жизни я встречу человека с похожим характером как у вас, то незамедлительно спрошу об этом… – сказал Джеймс. и успокоившийся Честер успокоившись ответил:
— Думаю, вы должны сказать спасибо, не правда ли хорошо я описал сложность этого вопроса, что вы даже решили сказать слово про это?
— Ха! Конечно, вы хорошо описали сложность этого вопроса, хоть даже если я не думал говорить про это.
— Тогда, кто же вам подсказал?
— Моя поэтическая мудрость подсказала.
— Не думал, что вы поэт, Джеймс…
— Честно говоря, я не считаю себя поэтом. Я просто прочитал отрывок из стихотворения, которую даже не дописал.
— Кому же вы прочитали поэзию?
— Такими вопросами вы напоминаете мне детектива, либо же скрытого шпиона.
— Я просто спрашиваю, Джеймс. Какой же я шпион или детектив? Вы забыли это упомянуть вот и спрашиваю, — рассмеявшись, продолжил разговор.
— Хорошо, я прочитал поэзию для маминой подруги, которая лучше меня разбирается в этом. Она назвала меня великим немецким поэтом.
-Тогда хорошо, — сказал Честер, — этот разговор продолжился, но мне не разрешили рассказывать, что было дальше, тем более дальше ничего интересного нет. Этот разговор не был политическим, поэтому его можно назвать как «первый не политический разговор двух немцев».
С минуты на минуты должен был приехать Ивраимов. (Готфирд Ивраимов – диктатор Германии с 1940-1945 года с 1937-1940 был вице- президентом). Уборщики начали подготавливать кабинет вице- президента. Вот приехала машина, где находился сам Ивраимов, и его телохранители открыли ему дверь машины и он зашёл в замок…
Готфирд Ивраимов зашёл в замок через единственный вход. Обычно в больших замках это не так бывает. Он очутился в фойе, который тоже был единственным в замке. Его тут же начали приветствовать, фотографировать для газет и просить дать автограф. В этот момент за приездом Ивраимова наблюдали не только гости, но и гость, которого не было в списке приглашённых или в списке людей, которые купили билет. В замке в тот момент было больше тысячи гостей. И среди них был один невиданный гость. Имя его — Александр, а фамилия Чеврамов. Вы уже могли догадаться по имени или по фамилии, что это совесткий (русский) человек. Александр смотрел на Ивраимова. И за того что фойе было большим, и гостей там было много, Александра всё-таки не заметили…
2-я глава.
Немного досье на Александра. Александр Чеврамов родился 18 августа 1895 года в Санкт Петербурге (на момент 1939 года — Ленинград). Он был солдатом во время Первой мировой войне, и чудом выжил. Однажды в его блиндаж попала большая взрывчатка, но она чудом не взорвалась. В июле 1939 был замечен в аэропорту, но его рейс отменили. Спустя месяц по собственной воле стал солдатом своей родины. Однако уже через один вечер, сбежал на территорию Польши, был замечен в Германии. И с тех пор, его побег является самым загадочным побегом, за всю историю России.
Начало августа 1939 года. Москва. Александр Чеврамов пошёл в военную часть, чтобы снова стать солдатом, как в Первой мировой войне. Только во время войны, ему не самому пришлось становится солдатом. Когда Александр подписывал документы, ему предложили стать солдатом войско №70 или войско №71, которые находились рядом с Швецией, но Александр настаивал на том, то что ему нужно в войско рядом с Польшей. Его решили зачислить в войско №12, которое находилось рядом с Польшей, как он и хотел. И за того что, Чеврамов был добровольцем, ему предложили заработную плату, но он отказался. Когда Чеврамову оформляли документы он тихо прошиптал девушке:
— Знаете, через два или три месяца, начнётся война… в этой войне ваша семья, может даже вы, погибните… пожалуйста, будьте добры, дайте шанс переехать в другую страну.
— Простите, но сейчас мы работаем с документами, можете не мешать? Зачем вы, начали разговор на эту тему? Это что, угроза?
— Нет, конечно нет, я вас предупреждаю…
— Хорошо – сказала девушка, и дальше начала работать с документами. Девушка, хоть и могла вызвать охрану, но не стала возиться с человеком, которого она впервые видет.
Спустя пару дней, Чеврамов уже был в своём войске. И когда его привезли, к нему сразу же подошёл главный человек войска — Филлип Однозарский, и спросил:
— Впервые?
— Почему это? Если мне 44 года, это не значит, то что я никогда в своей жизни не воевал.
— Хорошо, тогда сколько, и в какой войне ты воевали?
— Только в Первой мировой войне.
— Что?!?
— В Первой мировой войне! – крикнул Чеврамов.
— Я — не глухой! Я здесь главный! И не смей на меня орать!
— Хорошо, – спокойно сказал Чеврамов.
— Что хорошего? Тут кругом бездельники, а тут ты на мою голову.
— Я вас понял. Но если вы будете продолжать кричать на новеньких в вашем войске, то вы сами, скоро, станете бездельником. Командир замолчал. Тогда Чеврамов спросил:
— Можно я пойду?
Командир молчиливо кивнул, поняв, против какого зверя он встал. Когда Чеврамов ушёл командир пробубнил: “Бездарь”.
Чеврамов осматривая войско, в которую его зачислил не понравилось только одно. Солдаты казались ему очень мрачными, и Чеврамову не хотелось иметь с ними какие либо контакты, поэтому, он решил стать некой “Тихоней” чтобы на него не обращали внимания. Но он сильно ошибался, ведь даже если они казались ему мрачными, но на самом деле они были обычными людьми, и если с ними начать разговор, оказалось, что это люди с финансовыми проблемами. Чтобы стать хоть немнго “обеспеченными” они идут на такой рисковый шаг. В любую минуту, в любую секунду, им в блиндаж или в базу мог попасть снаряд, либо любая страна могла объявить Совесткому Союзу войну, и эта страна первым делом напала бы на войско №12, в котором находился Чеврамов.
Итак, Чеврамов прибыл в своё маленькое скромное убежище. Так называемый “Отель”. У этого “Отеля” было шесть блоков. В каждым из них жило около двенадцати солдат. Остальные солдаты жили в других “Отелях”. Чеврамову попался блок под номером “1”. Он туда зашёл, и увидел шахматиста. Звали его — Гроссместер. Чеврамов сделал один шаг. Гроссместер отвлёкся и увидел нашего героя (Чеврамого). Тогда Гроссместер начал следить за Чеврамовым, чтобы спросить, не хочет ли тот сыграть в шахматы. Чеврамов сделал один шаг, два, три и наконец прозвучало это предложение: “Здравствуйте, молодой человек, не хотите ли вы, сыграть со мной партию?”
— Партию, чего? – в грубом тоне спросил Чеврамов.
— Разумеется, шахмат. Я думал вы уже это поняли, по шахматной доске.
— Разумеется… – тихо, смеясь сказал Чеврамов.
— Ну, что, начнём партию?
— Для начало представтесь. Я же не буду играть с человеком, у которого даже имени не знаю?
— Сергей Можайский, но называют меня Гроссместером.
— Вы прелагаете мне, называть вас Гроссместером?
— Это на ваше усмотрение.
— Хорошо, ваше желание, сыграть со мной в шахматы принято.
Партия началась с попытки поставить детский мат со стороны Сергея Можайского. Он открыл ферзя и слона с помощью пешки. Но Чеврамов с первого хода Сергея понял это, и закрыл эту атаку с помощью пешки. Но это всё равно не остановило Можайского и он как не бывало сходил уже открытым слоном с попыткой поставить детский мат. “Ну, вот это Гроссместер!” – насмехаясь, в своих мыслях, подумал Чеврамов и сходил конём, чтобы на следующий ход закончить детский мат. Можайский всё равно хотел достигнуть цели. Не стал убирать слона, а сходил конём. На протежении всей партии, Сергей Можайский, делал рисковые ходы, и редко в самых абсурдных и краийних ситуациах, “не съедал” фигурки своего оппонента. Это дало премущество Сергею, ведь такими ходами, он сбил с толку Чеврамова. Хоть даже если Чеврамов не подавал виду, то что он сбит с толку из-за неразумных ходов Сергея.
План Сергея был простым. Всю партию ходить неразумными ходами. И в конце, когда Чеврамов допустит ошибку, сделать “Бриллиантовый ход” на ферзя и когда ферзь Чеврамова будет на стороне Сергея, пойти в контратаку, с помощью которой Сергей сможет выиграть. Этот план мог бы быть идеальным, но Чеврамов смог предвидеть “Брилиантовый ход” Можайского. Поэтому убрал ферзя подальше от наступающей угрозы. Тогда и Сергей утратил свой шанс, поставить мат, а он мог это сделать, всего пару ходов назад.
После этого, партия была не на победу, а на преимущество. За всю партию они хотели взять то самое преимущество, с помощью которой они выиграют. В течение всей партии, оба игрока проявляли инициативу, но преимущество было у Сергея. Он съедал одну фигуру, за другой, и мат был уже через пять ходов, но Чеврамов ходит слоном. Сергей не обращает внимания, и открывает ладью чтобы начать ставить мат. Но Чеврамов ходит слоном и ставит “Брилиантовый ход”. Преимущество у Чеврамова. Сергей взамешательстве. Он ходит ферзём и начинается операция “Мат – Можайскому!” После этого Чеврамов окончательно выигрывает партию.
Взгляд на проигрыш, очень пошатнуло Сергея. Поднимая голову, он посмотрел на Чеврамого большими, некими злыми, глазами. Чеврамов протянул руку Можайскому. Тот, осуждая, пожал её. Чеврамов встал, и все солдаты в блоке, смотрели то на Чеврамова, то на проигрыш Можайского. Все молчали. Они боялись сказать слово. Они ждали, пока Чеврамов или Можайский скажет хоть слово. Сергей закрыл лицо, оставив только глаза. Казалось, что он осуждает самого себя. Вдруг, Сергей убрал руку, встал, и сказал: “Молодец!” Чеврамов стоял задом ко всем, но когда Можайский сказал слово, он не оборачиваясь, повернул голову, и сказал:
— С чего это?
— Всмысле? Ты выиграл партию. Ты выиграл партию, против Гроссместера.
— Гроссместер? – насмехаясь, спросил Чеврамов. – Гроссместер — это только твоё прозвище, будь я играл против настоящего Гроссместера, я бы сидел на том стуле, думая о своих неправильных ходах и о своём проигрыше.
— Что? – переспросил Сергей. – Это шутка? Молодой человек, это шутка?
Чеврамов негативно посмотрел на Можайского, твердо сказав: “Нет!” После чего Чеврамов отвернулся, намекая, что разговор закончен. У Можайского начался внутренний конфликт, из за которого он не смог сыграть в шахматы долго. А когда все прошло, его выигрывали абсолютно все. И это плохое воспоминания Сергея, стало первым шагом для депресии, можно сказать, раздвоении личности.
… Можайский долго стоял на одном месте, он ждал, что скажет Чеврамов, а он: “Да ладно, это шутка, иди спать”. Но он этого всё таки не услышал. Пока Можайский стоял, Чеврамов лёг спать…
Утро. Практический, все солдаты встали, и собрались у одной койки. Только Можайский, таки не проснулся. Чеврамов увидел то что все коллективно, что то обсуждают. Он подошёл к этой толпе и спросил: “Что у вас, тут, происходит?” Ему ответили: “Новенький, мы тут обсуждаем кто будет проверять блиндаж”. Чеврамов ответил: “Хорошо, тогда можно я?” Ему ответили: “Тебе нужно будет к начальнику подходить”. В этот момент Чеврамов пошёл к начальнику. Он подошёл к двери начальника, на двери было написано: “Комната главного начальника. Филлип Однозарский”. Он постучал в эту комнату. И ему сказали: “Заходите!” Он зашёл.
— Здрайствуйте! Филлип Однозарский.
— Сразу говорите, кто вы, и что вам надо?
В этот момент Однозарский посмотрел на Чеврамого, и узнал его, ведь он буквально вчера, назвал его бездарём.
— Александр Чеврамов. Я хочу встать на проверку блиндажа.
— Зачем тебе это?
— Я хочу хотя бы как то проявистя в первые дни.
— Мы обычно, даём это тем, кто уже месяц в войске. Ты тут только один вечер.
— Я хочу встать на проверку блиндажа.
— Ты же понимаешь, что это занимает пару часов.
— Да, но мне без разницы, я хочу встать на проверку блиндажа.
— Я не могу поставить тебя на проверку блиндажа, и вообще, сейчас я попрошу чтобы тебя отстранили с нашего войска.
— Вы не можете, этого сделать.
— С чего это? Вы мне укаываете?
— Нет, по правилу всех войск Советского Союза, вы не можете отстранить меня в течение первых трёх месяцов. Вы это можете сделать если: я совершил преступление, или я нарушил правила вашего войска, – быстро сказал Чеврамов.
— Ну, допустим ты нарушил правила, и что с этого?
— Правила должны быть выше среднего, это первое, а второе это то, что я никаких правил не нарушал.
— Хорошо, встань на проверку блиндажа, только уматывай отсюда по быстрее.
— Спасибо, Филлип Однозарский, до свидание! – сказал Чеврамов и вышел из комнаты.
По пути Чеврамова к блинджау, его встретил Сергей. Они не стали разговаривать, а молча разошлись. Можайский постучал в дверь начальнику. Начальник ответил: “Чеврамов? Это снова ты?” Сергей ответил: “Нет, это Сергей Можайский”. “Можайский? Так заходи.” – ответил начальник. Можайский зашёл и спросил:
— А зачем к вам Чеврамов заходил?
— Он хотел встать на проверку блиндажа.
— Зачем? – про себя проборматал Можайский.
— Что “зачем”? Я ему говорил, что нельзя, а он всё равно хотел.
В этот момент Можайский побежал в блиндаж. Он бежал со всей силы. Вот он и добежал до блиндажа. Он начал искать Чеврамова. Он заходил во все маленькие комнатки в блиндаже с криком “Чеврамов!?” Но вдруг он его увидел. Чеврамов шёл, просто шёл, он шёл на территорию Польши, которая находилась буквально в километре от блиндажа. Он не мог побежать за ним, или взять оружие. Но Чеврамов игнорировал все крики. Вдруг раздался выстрел. Этот выстрел сделал Чеврамов со своего маленького револьвера. Было пять выстрелов. Чеврамов стрелял в небо. К Сергею подошли несколько человек, один из них побежал к начальнику, а остальные смотрели. Но когда начальник пришёл, Чеврамов уже скрылся в тумане. После этого, всех солдатов войска собрали в одном месте. Что не удивительно, Чеврамова там не нашли. И началось расследование…
(продолжение следует)
