Вокруг торчали хвойные ветви, он еле успевал от них уклоняться, несясь по подстилке изо мха. Через несколько десятков метров лес, наконец, кончился, и он пустился бежать по огромному полю. Лапы быстро стали мокрыми от утренней росы на траве. Глаза застилал туман, и он бежал, ориентируясь в основном благодаря нюху. Именно из-за великолепного нюха ему нравилось быть волком, хотя обычно это было не самое любимое его животное.
Он уже давно тяжело дышал, но остановиться не смел. Он торопился. В основном, из-за того, что его преследовали. Хотя в этом совершенно не было его вины. Он всего лишь украл одну маленькую вещичку у гномов.
Да ладно, кому тут врать, его вина была. Но совсем чуть-чуть. Ну, может быть, и не совсем чуть-чуть. Хорошо, он как обычно был виноват, но что уж тут поделать? Придется просто отсидеться где-нибудь, пока они про него не забудут, а потом… потом он что-нибудь придумает. Он всегда что-нибудь придумывает.
Шум воды подсказал ему, что впереди река.
Он оглянулся. Не то чтобы он беспокоился, просто нужно было время от времени проверять, что преследователи не слишком далеко – а то вдруг они заскучают? Если они не выплеснут своего гнева сегодня, то отсиживаться придется дольше.
Река тем временем приближалась. Он глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул – настолько медленно, насколько это можно было сделать во время бега.
Мех начал превращаться в гладкие перья, пушистые лапы стали тонкими и когтистыми, чуткий нос превратился в клюв, а по бокам теперь было по изящному черному крылу. Некоторое время он просто парил, а потом взмахнул крыльями, перелетел через реку и понесся дальше.
***
Единственную комнату освещало только пламя из очага. Равнар лежал на животе возле огня и усердно выводил черной краской на пергаменте руну за руной. На самом деле он не очень хорошо умел писать, но в этот раз он старался изо всех сил. Линн всегда нравились все эти закорючки, может, красивое письмо хоть чуть-чуть обрадует ее? В Хельхейме ведь не так много красивого.
Он покрутил палочку для письма в пальцах. Что бы написать дальше? Он никогда никому раньше не писал.
Те самые слова никак не приходили в голову. Равнар подозревал, что если бы ему приходилось не писать, а говорить, то получилось бы намного лучше. Говорить с Линн он умел.
Он знал Линн… всегда. Нет, они не были друзьями или семьей. Равнар, в отличие от многих, не видел смысла в том, чтобы всему давать определение. Просто ни у кого из них не было родственников, а выживать вдвоем было проще. За четырнадцать лет они научились делать это очень даже неплохо.
Они жили в небольшой хижине, в которой было слишком холодно зимой и слишком мокро летом, но их все устраивало.
Равнар работал пастухом, а Линн вышивала лучшие в деревне гобелены. Она часто приходила к нему на пастбище, и они разводили костер, чтобы не замерзнуть на холодном ветру с моря. Иногда Равнар играл на флейте, а Линн пела. Равнару нравились такие дни.
А потом была лихорадка, которая скосила полдеревни – и Линн в том числе. Деревенский знахарь пытался ей помочь, как пытался помочь остальным, но только заразился сам.
И всего неделю назад от берега отплыли двенадцать охваченных пламенем лодок, в одной из которых была Линн. Или, по крайней мере, тело Линн. Ее душа к тому времени наверняка давным-давно была в Хельхейме – мире, откуда не возвращается никто, кроме воронов.
Равнар тряхнул головой и, высунув кончик языка, продолжил выводить руны. Дело продвигалось слишком медленно, а ему надо было закончить письмо до завтрашней ночи.
Завтра последняя фаза луны, а значит, завтра будет день вороней почты.
Вороны – помощники самого великого Одина. Вороны – послы между мирами. Их не страшат ни пламя Муспельхейма, ни запутанность Нифльхейма, ни холодная пустота Хельхейма. Вороны – странники, способные летать куда угодно. По крайней мере, так говорит Старейшина.
Двенадцать раз в год стая этих птиц прилетала в деревню. И каждый раз любой ворон имел право выбрать достойного. А выбрав, ворон забирал письмо и нес его в подземный мир адресату. Если письмо дошло, то однажды ночью, когда небо затянуто облаками, отправитель увидит среди вереска маленький огонек – ответ души. По крайней мере, так говорили.
Равнар тихо вздохнул. Конечно, это не сравниться с живой Линн. Но это все равно лучше, чем ничего. И даже если он увидит всего один огонек, то ведь Линн прочитает целое письмо! Узнает, что происходит в деревне, хорош ли урожай и будет уверена, что с Равнаром все в порядке.
Некоторое время он просто смотрел на огонь, а потом решительно отложил палочку. Он допишет письмо завтра утром, на свежую голову.
***
Равнар нерешительно шел по деревне к главной площади, сжимая в руке аккуратно свернутый пергамент. Он уже видел отблески большого костра за следующим домом. Вокруг огня собралась вся деревня. Кто-то разговаривал и смеялся, кто-то пил медовуху из стоящих рядом бочек. Рядом музыканты играли на никельхарпах и флейтах оживленную мелодию, а несколько парочек танцевали под музыку.
Равнар осторожно опустился на длинную деревянную скамейку, освещенную отблесками огня, оглядываясь вокруг. Он знал по именам почти всех жителей деревни, но все равно чувствовал себя немного чужим. Раньше они везде ходили вдвоем с Линн, и за несколько дней Равнар еще не успел привыкнуть к одиночеству.
Кроме того, он нервничал. Все-таки вороны забирают не каждое письмо. Да, разумеется, он не делает ничего особенно плохого. Только иногда ошибается по мелочам, но ведь все ошибаются. И он помогает всем, кто просит его о помощи, и старается быть дружелюбным к окружающим. Но вдруг для воронов он все-таки окажется недостаточно хорош?
Внезапно вокруг послышались радостные крики.
— Смотрите вороны!
— Они летят.
Равнар тоже поднял голову. И правда, на фоне ночного неба, если присмотреться, было заметно черное пятно стаи.
Он смотрел, как птицы приближаются, а потом вдруг врываются в пятно света и начинаются метаться вокруг, кричать и садиться на специально подготовленные жердочки и ветки.
Черные силуэты уже наполнили все пространство вокруг костра и начали кружить над людьми, выбирая отправителя. Вот первый ворон опустился на колени маленькой девочки и что-то ей сказал. Девочка, смотря на птицу круглыми глазами, что-то ответила и протянула пергамент. Наверняка это ее первое письмо. Ворон осторожно взял свиток, и, взмахнув крыльями, тут же растворился в темноте, а девочка, радостная, осталась сидеть в темноте. Самое главное случилось, ворон забрал письмо.
Еще несколько птиц подлетело к людям, и, сказав несколько слов, забрало свитки.
Равнар повернул голову и с радостью и облегчением заметил, что к нему летит молодой ворон. Значит, получилось! Всего пара дней, и он увидит огонек Линн. Он стиснул письмо мертвой хваткой, ожидая ощутить теплую птицу на плече или колене. Но не ощутил. В последний момент ворон почему-то, сверкнув на Равнара взглядом, внезапно развернулся и полетел в другую сторону.
Равнар сморгнул, не понимая, что произошло. Ворон же собирался забрать письмо! Так почему он передумал?
Его мысли прервал другой ворон, чуть не врезавшийся Равнару в голову. Но и этот ворон, изловчившись, в последний момент свернул и полетел к какому-то мальчишке.
К удивлению Равнара, несколько десятков воронов, один за другим летели к нему, но в последний момент, как будто видя что-то ужасное, поворачивали и летели к другим людям. И с каждым вороном у него внутри становилось все холоднее.
Через полчаса у него в животе уже должен был выпасть снег. Последний ворон, летающий вокруг костра, только глянул в сторону Равнара, даже не полетел к нему. Ворон взял письмо у огромного мужчины, и вслед за сородичами ринулся ввысь.
И вот все вороны, мерно взмахивая крыльями, растворились в небе.
На него начинала накатывать паника. Он оглянулся. Неужели совсем все вороны улетели? Вдруг остался хоть один? Почему никто не взял его письмо?
Накатывало разочарование. Он резко поднялся и, отчаянно оглянувшись, быстрым шагом направился прочь от костра.
Вот последний дом. Деревня кончилось, а за невысокой оградой начинался лес. Он, не думая, куда направляется, перескочил через забор и пустился по лесу почти что бегом. Просто хотелось на некоторое время остаться одному.
Как такое могло случиться? Что с ним не так? Почему почти половина воронов хотела забрать его письмо, но никто из них так и не подлетел к нему ближе, чем на вытянутую руку?
Но самое ужасно, это не то, с ним что-то не так, это бы он как-нибудь перенес. Самое страшное, что Линн теперь не получит письмо.
Равнар немного замедлился. Земли почти не было видно в темноте, а перспектива споткнуться обо что-нибудь – или, главное, об кого-нибудь – его совсем не прельщала.
Ему пришла в голову приятное, хоть и маловероятное предположение. Все это было просто случайностью. Может быть, вороны что-то не так поняли. Может быть, их спугнул какой-нибудь дух. А может, они видели, что отправитель и получатель расстались не так уж давно. Причин может быть множество. И вообще…
Сбоку послышался шорох. Равнар остановился. Это был не тот тип шороха, который предупредительно информирует о своем присутствии. Это был тот шорох, который обычно издают крупные кошки. Или другие зубастые звери.
Только в этот момент он вспомнил, что у него нет ни меча, ни лука, ни даже копья. И зачем его вообще понесло в лес одного, да еще и без оружия? Почему нельзя было пойти на пастбища? Да, туда дальше идти, но это было бы намного благоразумнее.
Он, мысленно моля всех богов, настороженно повернулся и прислушался. Шорох раздался снова. Равнар как можно тише и незаметнее повернулся в сторону и выглянул из-за дерева, ожидая, что вот-вот на него наброситься медведь или волк.
На поляне сидел птица. Заметив Равнара, птица замахала крыльями и попыталась взлететь, но тщетно. Ее лапу надежно держало сплетение ветвей. От каждого движения птицы листья, трава и иголки громко шуршали. Кто бы подумал, что такая маленькая птица может издавать такой шум. Равнар облегченно выдохнул. И стоило так волноваться. Просто птица, попавшая в силок.
Страх начал отступать, а на его место стали возвращаться мрачные мысли. Что ему теперь делать? Просто надеяться, что в следующий раз вороны будут великодушнее?
Птица снова попыталась взлететь, вызвав новую лавину шороха и треска.
Равнар мрачно вздохнул и направился к птице. Честно говоря, у него сейчас совсем не было настроения на добрые деяния, но он боялся, что шумом птица привлечет внимание более опасных зверей – к себе и к Равнару.
— Знаешь, у меня своих проблем хватает, не то что… — начал он, приближаясь к птице, но прервался.
Перед ним сидела не просто птица. Это был ворон.
Пульс Равнара с надеждой ускорился. Откуда здесь быть ворону? Может быть, он отбился от улетевшей стаи? Может быть, если Равнар его освободит, ворон выполнит его просьбу?
К чему пустые надежды? Если ворон улетел в первый раз, то улетит и во второй.
Равнар наклонился и, аккуратно зажав между пальцев лапу птицы, начал высвобождать ее из зарослей.
От прикосновения Равнара ворон вздрогнул, но отбиваться не стал – понял, что Равнар ему помогает.
Распутывание ветвей заняло немало времени. Как вообще птица могла так застрять? Эти узлы как будто кто-то специально завязывал.
Наконец, он вспомнил про кинжал, висевший за поясом, и, чувствуя себя немного глупо, разрезал оставшиеся путы. Когда Равнар достал нож, ему показалось, что птица посмотрела на него как-то… укоризненно.
Когда ветки на ноге птицы распались, Равнар поднял ворона и сказал, пытаясь скрыть за раздражением отчаяние:
— Ну все, лети уже.
Ворон наклонил голову и посмотрел Равнару в глаза. От этого у Равнара по спине пробежал холодок. Ворон снова отвел взгляд и расправил крылья, но вместо того чтобы взлететь, несколько раз подпрыгнул.
— Что не так? – начал Равнар.
Ворон как будто качнул головой – хотя ведь вороны не могут намеренно качать головой, правда? – и расправил одно крыло, как будто на что-то намекая.
До Равнара, наконец, дошло:
— У тебя ранено крыло, — произнес он. На его лице расплылась улыбка. Конечно, нехорошо было радоваться несчастью птицы, но ведь это значит…
Равнар схватил ворона в охапку, отчего тот возмущенно каркнул, и, вскочив на ноги, помчался через лес.
Боги услышали его молитвы и послали ему ворона. Ворона, который не улетел при одном лишь виде Равнара. Больного ворона, которому Равнар сможет помочь, и который проведет под его крышей не одну ночь.
Это был знак, Равнар был уверен. Это значит, что его письмо все же будет доставлено. Этот ворон не был случайностью, ведь боги не делают случайностей.
***
— Ну пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! – в отчаянии воскликнул Равнар. Он сидел на каменном полу, а рядом с ним ворон оглядывал хижину черными глазами.
Равнар повторил свою просьбу не меньше ста раз за вечер, но ворон на него никак не реагировал. Ворон вообще на Равнара особенно не реагировал. Единственный раз ворон проявил хоть какой-то интерес, когда Равнар поставил перед ним деревянные миски с зерном и водой.
Ворон выпил немного воды и склевал почти все зерно. После этого Равнар как будто снова перестал существовать.
Это было неправильно. Перед тем, как забрать письмо, вороны всегда что-то говорили. Возможно и немного, но говорили. А этот ворон, которого он спас, который был зна́ком, молчал.
— Может быть тебе что-то надо? – попытался догадаться Равнар, — Или ты не можешь говорить? Ну дай мне хоть какой-нибудь сигнал.
Ворон отвернулся от него и попрыгал в сторону очага.
Равнар обреченно положил голову на руки. Безнадежно. Ничего ему этот ворон не скажет. И письмо никакое не понесет. Нельзя было надеяться так сильно.
Вообще, бывают вороны, которые не носят писем? Если да, то Равнару очень повезло.
Не получит Линн никакого письма.
***
Он открыл один глаз. Огонь угасал в очаге, отчаянным треском выпрашивая больше дров и отбрасывая танцующие блики на почерневшие от времени стены.
Мальчик заснул рядом с очагом, накрывшись шерстяным одеялом. Наконец-то. Невероятно, насколько приставучими могут быть люди. И за что их только любит Один? Этот конкретно человек был ужасно упрямым и назойливым. Мальчик не давал ему покоя с тех пор, как принес его домой. Все время расспрашивал его, все время хотел, чтобы он заговорил. Нет, сначала он хотел заговорить, но передумал. В какой-то мере из-за осторожности, но на самом деле из-за того, что мальчик его сильно раздражал своей навязчивостью. И почему этот человек так помешался на воронах? Самые обыкновенные птицы.
Он задумался, стоит ли заговорить завтра. Что будет рациональней? Ему здесь нравилось, хижина была теплой, а мальчик был доверчивым, значит, можно тут остаться недели на две. Или на месяц.
С одной стороны, если заговорить, то мальчик должен прийти в восторг. С другой стороны, если люди примут его за злого духа, то станут еще более навязчивыми.
Ладно, что делать завтра, он решит завтра. А сейчас пора поужинать. Те семена были не только противными на вкус, но и совершенно не утоляли голод.
Он проверил, что та бумажка, которую он стащил, все еще была с ним, размял затекшие крылья и, пролетев несколько кругов под крышей, сел на одну из полок с горшочками и банками.
Доставать еду было неудобно. Клюв все время застревал в узком горлышке, а лапы ничем не помогали. Он подумывал о том, чтобы превратиться в кого-нибудь другого, но чем меньше он превращается, тем меньше внимания привлекает, а ему сейчас внимание не нужно.
Выкрашенный зеленой краской горшочек соскользнул с полки, упал на пол и вылил на пол свое содержимое. Ну и ладно. Все равно, что бы это ни было, выглядит оно не аппетитно.
***
Равнар проснулся от какого-то шума. Некоторое время он просто лежал, с подозрением прислушиваясь, а потом, наконец, открыл глаза.
Перед ним предстала картина хаоса. По всему дому были разбросаны банки с его едой и лечебными травами, по полу расползались пятна настоек, а в них плавали хлебные крошки. А посреди этого беспорядка сидел ворон и выедал сокровенный мед из маленького горшочка.
— Эй!– громко возмутился Равнар еще до того, как вспомнил, что на священных птиц кричать не положено, — А ну-ка положи! Кыш, кыш!
Он оглянулся. Мальчик успел проснуться и теперь бежал к нему, размахивая руками. Почему-то, мальчик выглядел недовольным.
Инстинкты его вороньего тела на долю секунду взяли контроль над разумом, и он, взмахнув крыльями, резко взмыл наверх, к балкам, прочь от потенциальной опасности.
Мальчик замер.
— А как же твое крыло? — недоверчиво спросил человек.
О ётуны.
— Все в порядке, — быстро сказал он, — Просто маневрическое притворство.
Он сам не знал, существуют ли такие слова, но звучало хорошо, и это было главное.
Мальчик сначала удивленно на него посмотрел, а потом расплылся в широкой улыбке.
— О, Ворон! Ты готов к беседе! – воскликнул человек, чуть не приплясывая от радости.
О, человек, к чему столь напыщенные речи…
— Я Равнар, — все также возбужденно представился мальчик, — А ты? В смысле как тебя зовут? Если у тебя есть имя. У воронов вообще есть имена?
— Да, есть, — автоматически отозвался он, — А я… — он замялся, лихорадочно соображая, что ответить, — Ну, в общем, можешь называть меня Лисом.
— Ты ворон по имени Лис? – с подозрением уточнил человек.
О Хель.
— Ну понимаешь… — он про себя отметил, что люди, оказывается, еще и любят задавать вопросы, — Я не то чтобы совсем ворон.
— Как это не совсем ворон? – от восхищения не осталось и следа. Теперь в голосе мальчика кроме подозрительности было еще и отчаяние.
О Хель, о Хель, о Хель.
— Можешь считать меня Ветте, — важно заметил он.
О ётуны. Что он несет? Бога от Ветте отличит любой дурак.
Ну, возможно, кроме человека.
Мальчик медленно кивнул.
— Но Ветте в образе ворона – это все равно, что настоящий ворон, так?
— Абсолютно, — уверил он мальчика. В конце концов, человек и правда не сможет заметить разницы.
Мальчик отчего-то выдохнул с облегчением.
— Значит, все в порядке. Значит ты все-таки за письмом.
За каким таким письмом? Человек вообще о чем?
Он не стал отвечать. Во-первых, фраза звучала как утверждение, а во-вторых, даже он не знал, что ответить.
***
Равнар сидел в углу хижины и чистил сладкие клубни, время от времени посматривая на ворона. Ворон важно ходил вокруг и, совершенно не смущаясь, оглядывал полки.
Вообще ворон был странным. Он сказал, что он даже не ворон, а Ветте.
Равнар прекрасно знал, что Ветте – духи, настолько дикие, что почти не отличаются от животных. С этим проблем возникнуть не должно было.
Но как бы Равнар ни заговаривал о письме, как бы ловко не подходил к этой теме, ворон каждый раз еще более ловко от этой темы уходил. И звали его странно – Лис. Хотя имя ему прекрасно подходило.
Равнар бросил клубень в корзину и решительно поднялся. Пора прямо поговорить.
Ворон, заметив, что Равнар идет к нему, повернул голову и слегка расправил крылья, видимо, уловив его настроение.
— Ты отнесешь письмо? – без предисловий спросил Равнар.
— Да, разумеется, только… — начал было Лис.
— Когда? – перебил его Равнар.
— Куда? – парировал ворон.
Равнар ошарашенно замолчал, не зная, что ответить. Наконец, он глупо переспросил:
— Что?
Ворон закатил глаза – Равнар никогда не думал, что ему придется увидеть подобное зрелище:
— Я спрашиваю, куда? Ну, куда мне надо отнести твое письмо?
— А ты разве не знаешь? Это же должны знать все вороны! – удивился Равнар. Подозрения, которые появились еще давно, все крепчали, — В Хельхейм, конечно.
— В Хельхейм?! – переспросил Лис, — Я что, похож на самоубийцу?
Равнар смутился.
— Ну так вороны же могут вернуться, это все знают.
— Кто знает?! – каркнул ворон и пробормотал, — Нет, это безнадежно.
Прежде, чем Равнар успел сделать хоть что-то, мимо него метнулся силуэт птицы и резко спланировал под одну из накидок, которые служили Равнару постелью.
— Эй..! – начал было Равнар, повернувшись к ворону, но ворона уже не было. На том месте, куда приземлилась птица, стоял, поправляя на себе накидку, рыжеволосый юноша.
Равнар испуганно сделал шаг назад. Так это и правда Ветте! Только Равнар не думал, что Ветте могут так легко превращаться.
Юноша поднял на него глаза:
— Так откуда взялись эти слухи про воронов? – как ни в чем не бывало, спросил он.
— Ты только что превратился, — бесцветно заметил Равнар.
— Да, — легко согласился Лис, — Так что насчет воронов?
— А Ветте так разве могут?
— Откуда слухи про воронов? – гнул свое юноша.
Равнар сдался.
— Это все знают. Старейшина так говорит, и вороны каждую луну прилетают.
— Все знают, — с усмешкой повторил Лис, — Вороны прилетают. Да с чего ты взял, что они относят письма в Хельхейм?
Равнару очень не нравился этот разговор. Почему общение с этим… Ветте идет не по его правилам?
— Потому что вороны так говорят, — буркнул он.
— Вороны говорят! – Лис чуть ли не смеялся. Почему-то, чем веселее становилось юноше, тем хуже становилось Равнару, — А что если они врут? Ну, вдруг.
Равнар громко сказал, стараясь перекричать нарастающее волнение:
— Вороны не могут врать! Они отнесут письмо Линн! Не хочешь нести ты, не надо, найду другого ворона.
Лис, наконец, заметил настроение Равнара и тут же помрачнел.
— О, Иггдрасиль. Вот в чем дело, — он глубоко вздохнул и быстро сказал, — Понимаешь, вороны не могут вернуться из Хельхейма. Никто не может. А вороны не из тех, кто будет лететь в один конец.
На сердце Равнара легла парочка камней. Он понял, к чему ведет Лис.
— Откуда ты знаешь? – с подозрением спросил он.
Юноша впервые выглядел смущенным:
— Ну, понимаешь, я сам немножечко поучаствовал в создании Хельхейма.
Где-то в глубине его души из всех валяющихся без дела камней уже можно было бы построить небольшой дом. Он ничего не ответил. Верить Лису, конечно же, не хотелось. Но разве были варианты?
Конечно, были. Просто это объяснение выглядело правдоподобным. Все вставало на свои места. Почему вороны никогда не приносят письма назад, например. Или почему все вороны облетали Равнара – они видели, насколько это было важно для него, и чувствовали неловкость оттого, что не смогут ничем помочь.
— Я знаю, что для смертных это всегда непростая тема, — медленно протянул Лис, — Но, понимаешь, с этим уже ничего нельзя сделать. Вороны не помогут. Боги не помогут. У тебя всегда есть еще один день, кроме одного единственного раза.
— Для смертных? – тут же вскинулся Равнар. Лис явно был непростым Ветте. Он то ли на что-то намекал, то ли раз за разом проговаривался.
На этот раз не ответил Лис. Он стоял и жевал губу, глядя на Равнара, а потом, наконец, вздохнул, будто на что-то решился.
— Ладно. Ётуны, и зачем я это делаю? – пробормотал он, а потом громко объявил, — Скажем, я люблю, когда весело. Так что вот, — в его руке из ниоткуда возник квадратик пергамента, — Сможешь здесь написать одно письмо и получить один ответ. Только, — он бросил косой взгляд на Равнара, — Надеюсь, ты хорошо знаешь адресата.
Равнар завороженно взял пергамент. Последние слова Лиса он пропустил мимо ушей. Одно письмо – это так мало! Но целый ответ – это больше, чем самые смелые его ожидания. Некоторое время спустя он поднял глаза. В комнате никого не было, только очаг горел.
***
Он сидел на склоне рядом с хижиной. Вокруг колыхался вереск. А он сидел посреди ночи и, держа в руках маленький квадрат, собирался с мыслями. Это было еще труднее, чем в первый раз.
Вдруг где-то рядом вспыхнул свет. Равнар поднял голову. Рядом с его плечом качался на ветру маленький зеленый огонек.
А после этого все стало не важно. И ему больше ничего не было нужно. Они просто сидели, очень долго, до самого утра и молча смотрели, как в огне сгорает квадратик пергамента.
***
Он летел над темным морем. Его точно преследовали, но он не особенно придавал этому значение. Что-то знакомое, правда?
Они наверняка уже поняли, что он отдал украденное человеку, так что они, скорее всего, успели пуститься в погоню.
Он похвалил себя за то, что не проболтался, кто именно напишет ответ. Не надо расстраивать человека еще сильнее. Да, он обманщик не хуже воронов. Но он, в отличие от них, никогда этого не скрывал.
Как все удачно сложилось. Им – новая головная боль, а он снова вышел сухим из воды. Ну, то есть пока. А потом он что-нибудь придумает.
