«Я стоял в поле. В моих руках были две пары костей — подарок. Но не от моего отца, который никогда бы не подумал о таком. Не от моей матери, которая порой даже не замечала моего присутствия. Я не мог вспомнить, кто мне их подарил. Может, проезжающий король? Вельможа, стремящийся к чьей-то милости?
Кости были вырезаны из слоновой кости, такие гладкие, что приятно скользили под моими пальцами. Был конец лета, и я задыхался после того, как мчался сюда от дворца. С тех пор, как меня назначили тренироваться в наших боевых искусствах — бокс, владение мечом, копьём и диском, — я всё время был среди людей. Но на этот раз я сбежал от своего наставника и наслаждался лёгкостью одиночества. Впервые за долгие недели я был предоставлен сам себе.
И тут появился мальчик. Его звали Хрисомах, сын знатного вельможи, который часто бывал во дворце. Он был старше, крупнее и неприятно пухлый. Его взгляд сразу зацепился за отблеск костей в моей руке. Он ухмыльнулся, протянул руку и сказал: «Дай посмотреть».
«Нет». Я не хотел, чтобы его толстые, грязные пальцы прикасались к ним. Это был сын принца. Разве ему не положено право? Но такие, как он, всегда получали, что хотели. Они знали, что мой отец не станет вмешиваться.
«Я хочу их», — в его голосе прозвучала скрытая угроза.
«Нет».
Он шагнул ближе. «Отдай их».
«Это мои», — ответил я, ощетинившись. Я ощерился, словно собака, которая готова защищать свой кусок мяса.
Он потянулся за ними, но я оттолкнул его назад. Он споткнулся, и мне это понравилось. Он не получит того, что принадлежит мне.
«Эй!» — крикнул он в ярости. Я был таким маленьким, что в народе меня считали простаком. Если бы он отступил сейчас, это было бы унизительно для него. Он шагнул вперёд, лицо его покраснело от гнева. Я невольно отступил.
Он усмехнулся. «Трус».
«Я не трус», — мой голос задрожал, а в груди вспыхнуло пламя.
«Твой отец так не думает». Его слова были холодными, будто он смаковал каждое. «Я слышал, как он сказал это. Ты — слабак».
«Он не говорил этого». Но я знал, что говорил.
Мальчик подошёл ещё ближе и поднял кулак. «Ты называешь меня лжецом?» Я знал, что он сейчас ударит меня. Ему нужен был лишь повод. Я представил, как мой отец произнёс бы это: «Трус».
«I stood in the field. In my hands were two pairs of dice, a gift. Not from my father, who’d never think of it. Not from my mother, who sometimes did not know me. I could not remember who had given them to me. A visiting king? A favor-currying noble?
They were carved from ivory, smooth under my thumb. It was late summer, and I was panting from my run from the palace. Since the day of the races I had been appointed a man to train me in all our athletic arts: boxing, swordplay, spear, discus. But I had escaped him and gone with the giddy lightness of solitude. It was the first time I had been alone in weeks.
Then a boy appeared. His name was Chrysomachus, and he was the son of a noble who was often at the palace. Older, larger, and unpleasantly fleshy. His eyes had caught the flash of the dice in my palm. He leered at me, held out his hand. “Let me see them.”
“No.” I did not want his fingers on them, grubby and thick. And it was the prince’s son. What? Did he not even have this right? But these noble sons were used to doing what they wished. They knew my father would not intervene.
“I want them,” he said, a threat beneath it.
“No.”
He stepped forward. “Let me have them.”
“They’re mine.” I grew teeth. I snapped like the dogs who fight for our table scraps.
He reached for them, and I shoved him backwards. He stumbled, and I was glad. He would not get what was mine.
“Hey!” He was angry. I was so small; I was rumored to be simple. If he backed down now, it would be a dishonor. He advanced on me, face red. Without meaning to, I stepped back.
He smirked then. “Coward.”
“I am no coward,” my voice rose, and my skin went hot.
“Your father thinks you are.” His words were deliberate, as if he were savoring them. “I heard him say it. You’re soft.”
“He did not.” But I knew he had.
The boy stepped closer. He lifted a fist. “Are you calling me a liar?” I knew that he would hit me now. He was just waiting for an excuse. I could imagine the way my father…»
