XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Сегодня мне попался особенно эмоциональный кофе.
Он так шумно фыркал в чашке, что Василиса Михайловна несколько раз замолкала на полуслове и возмущенно дышала в мою сторону. Хотя, по справедливости, я-то был тут совершенно ни при чем. Сидел смирно всю планерку, даже в рабочем блокноте черкал карандашиком для солидности.
Но кофе умудрялся насмешливо пузыриться, хлюпать и давиться издевательским смешком именно в моей чашке, аккуратно поставленной поверх вчерашнего отчета. Причем эти неприличные звуки попадали четко в паузы между гневными репликами Василисы Михайловны. Поэтому я на сегодня получил не две доставки, как обычно, а целых шесть. Чертыхаясь про себя, расписался в ведомости и вышел в коридор. По дороге захватил чашку с кофе, решительно намереваясь выплеснуть его прямо в раковину. Кофе виновато булькало что-то в свое оправдание и поспешно наращивало сладкую пеночку.
— Эй, да ты сегодня герой! – меня нагонял веселый Поребрик. – Три нормы за сегодняшнюю смену – это супер. Мы, наверное, тотализатор откроем…
Он проскакал дальше по коридору, здороваясь с коллегами, весь полный энтузиазма и на ходу фонтанирующий идеями.
А мне в очередной раз подумалось, что неплохо бы там, в Нижнем мире, создать специальную полицию, которая бы заставила граждан внимательнее относиться к тем словам, которые сыплются из их безграмотных речевых отверстий. Это же надо – миллион раз им твердили устно и письменно: кофе «эспрессо», «эспрессо», и никак иначе… Но куда проще оказалось вставлять в это милозвучное испанское словечко букву «к» — возможно, в надежде, что официант станет более реактивно готовить причитающееся тебе кофейное чудо? Результат вполне ожидаем – посетители кофеен и кондитерских так и не увидели «экспресс»-скоростного обслуживания, зато идиотская словоформула, произнесенная миллионы раз, материализовалась в нашем Трансмире в виде сверхчувствительного, крайне экспрессивного (ну кто бы мог подумать!) напитка, который даже выпить-то удавалось не каждый раз, поскольку кофе «экспрессо» как ничто другое умело довести потребителя до белого каления. До белой, так сказать, нежной, потрескавшейся от эмоций сливочной пеночки…
Сорок шесть лет я работаю курьером в Трансмире, и уже научился находить в этом свои мелкие радости. Другие, по слухам, адаптируются быстрее – за год, максимум два. Обрастают связями среди коллег, начинают с удовольствием трепаться в нашей курилке-«кадрилке» о последних новостях, теряют всякую фантазию, отращивают брюшко. Отказываются от своей истинной природы. У них даже «экспрессо» в чашках сохнет и синеет от тоски. Впрочем, они быстро переходят на другие напитки, выбор-то есть. Мало ли в Нижнем мире безграмотно искаженных питьевых словоформул! Один «шампусик» чего стоит, страшно вспомнить. Бррр, до сих пор мылом икаю, как вспомню последнюю вечеринку на работе.
Моя работа – доставка в Нижний мир сформированных мыслеформул. На языке диких романтиков – исполнение мечтаний. Суть работы мне, в общем, всегда была по душе. Если бы не одно «но», которое решительно перечеркивает все плюсы. Исполнение мечтаний в большинстве случаев несколько запаздывает. Иногда лет на тридцать-сорок, в отдельных случаях доходило до тысячи ста одиннадцати лет. А все из-за того, что не умеют жители Нижнего мира правильно и страстно мечтать.
Мечтали люди всегда, надо отдать должное. И в Средние века, и даже раньше. Но для того, чтобы мечта обрела четкий материальный контур, ее нужно как следует «накачать» энергией своего желания. А еще лучше, чтобы этим занимались несколько человек. Сотни три-четыре для начала. Потому что один человек будет долго-долго пыжиться, прежде чем здесь, в Трансмире, в Службе оформления на одном из столиков начнет материализовываться новая мыслеформула.
Она не сразу наполняется физическим содержимым. Иногда бывает, что человек «передумал», и процесс замирает на дни… месяцы… годы. И тогда Колдовай, старейший мастер нашей Службы оформления, опять будет в курилке-«кадрилке» ныть, что все рабочие столы заняты «недоделанными» желаниями, и народ совершенно разучился чего-то хотеть, и вообще повернуться негде.
За последние полторы тысячи лет люди «нахотели» миллионы мыслеформ. Больше половины из них застряло в стадии туманного полуфабриката. Но кое-что все-таки со временем материализовалось.
А Трансмир – не резиновый.
Есть жесткое правило: только что созревшие мыслеформы моментально доставляются в Нижний мир. И не беда, что владелец мечты о розовом паровозике уже успел поплясать на свадьбе младшего внука. Подумаешь, пятьдесят лет задержки! Зато мечты сбываются… Заодно у Колдовая очистился один из 328 540 499 115 рабочих столов. Опять же, курьеры без дела не сидят…
Всегда хотел, чтобы моя работа приносила радость. С первого же дня работы, когда меня, взъерошенного беспризорного мыследуха из чьего-то недописанного романа, поймали где-то в Промежутке, отмыли, обласкали и пристроили к почетному делу исполнения желаний. А мне так хотелось, чтобы очередной получатель при виде посылочки из Трансмира засиял дивным светом от радости: «Это мне? А за что?» Просто так, господин получатель. Просто так. Спасибо за умение мечтать. Обращайтесь еще.
Но в подавляющем большинстве случаев всё происходит совершенно иначе.
Вот так, например: получаю созревшую материализованную мыслеформу. Смотрю на дату начала изготовления – прекрасно, 1134-й год. Спасибо, что хоть нашей эры. Внутри – дешевые бусы из какого-то красноватого камня. Мечта какой-то маленькой замарашки из старых-старых времен. Очень хотела, видимо, украсить свою тощую шейку таким потрясающим произведением искусства.
И так хотела, что невольно разбудила во всех своих потомках женского пола генетическую тягу к красненьким ярким побрякушкам, которые можно было бы обмотать вокруг шеи в надежде стать раскрасивой такой и нарядной. Они, конечно, уже поменьше мечтали, но все-таки иногда понемножку отдавали порцию нужной энергии в Трансмир.
Прошло почти девятьсот лет, на протяжении которых мыслеформа красненьких бусин на кожаном шнурочке тихо тлела на рабочем столе № 23 502 333 391 в Службе оформления. А потом щелк! Здравствуйте, дядя Колдовай, принимайте заказик, извините за небольшую задержку…
Между прочим, это вполне реальный случай. Лет девять назад было. Мне, кстати, достался этот заказ, потому что Василиса Михайловна Премудрая, начальник Службы доставки, уверена: наивные детские мечты – это моя специализация.
Я бы поспорил, но не с кем. Ибо материализуется Василиса Михайловна только на время планерок, всех отчитывает и раздает поручения, а потом оборачивается в тонкое облачко дыма, просачивается через замочную скважину в свой кабинет, где входная дверь в принципе никогда не открывалась, и… нет ее.
Потому что Премудрая. Старые коллеги говорят, она так уже лет семьсот делает, и это уберегло ее от всех рабочих неприятностей, которые теоретически могут свалиться на голову начальника в течение дня.
Раньше она была Василисой Прекрасной. Говорят, убивалась на работе, старательно снижая количество ожидающих доставки заказов. Заработала морщинки, седые волосы… и сильно помудрела.
А я вот за свои сорок шесть лет работы еще не успел помудреть. Мне все еще хочется, чтобы сбывшиеся мечты приносили радость. Вот и с бусиками этими…
Подошел к поручению с фантазией, долго думал, в какой атмосфере вручить это красное недоразумение какой-нибудь наследнице древнего замарашковского рода. Даже с Поребриком советовался. Он, кстати, фантазер редкостный, идеи у него шикарные. Сказывается богатый кругозор – все-таки он из питерских городских мыследухов, интеллигенция, даже в диком состоянии стихами объяснялся, а уж когда на работу в Службу доставки попал…
В общем, выбор у меня был между двумя наследницами: одной было 62 года, другой 9 лет.
Поребрик сразу заявил, что ставку нужно делать на старушку, подкинуть ей красные бусики в качестве какого-нибудь мистического «знака свыше». Ну, типа, дождаться, пока она в очередной раз начнет свои старушечные причитания «доколе» и «за что», запросит у божественных сил подтверждения какому-нибудь своему решению, а потом живописно развесить красные бусики на какой-нибудь заметной березовой веточке по пути следования. Пусть ахает, удивляется, радуется, потом хранит в качестве колдовского талисмана.
А я, олух, все-таки решил осчастливить девятилетнюю малявку. Мечтать когда-то начинала девочка, так пусть результатом будет пользоваться девочка. Решил обставить все романтично, коробочку у Колдовая выпросил синенькую, с бантиком.
Сунул заказ под дверь, позвонил и быстренько растворился в пространстве, затаился, наблюдая. Юная наследница долго крутила в руках коробочку, хмыкала, потом достала мечту своей дальней пра-пра… в общем, своего дальнего предка, покрутила в руках… и не поленилась дойти до мусорки на лестничной площадке. Громко сказала вглубь гулкого лестничного пролета:
— Макс, ты идиот, сейчас своим девушкам дарят айфоны, а не эту ерунду. Я вообще такое никогда в жизни не надену!
И гордо ушла в квартиру, громко хлопнув дверью. Я от разочарования еще полдня метался горьким эхом по подъезду. Голос-то при мне остается, даже если материальная оболочка исчезает через десять минут после вручения заказа. Потом провалился к себе, в Трансмир. Взял двойную порцию «экспрессо» и сел думать. Страдал. Что-то тихо бурчал в кофе, который слушал-слушал мои жалобы, потом пересох в знак сочувствия.
А вот Поребрик не пересох. И не сочувствовал. Скалился довольно мерзко, выдумал кучу обидных шуточек в мою сторону, растрепал всем коллегам в курилке-«кадрилке»… Лучший друг, одним словом.
Говорю же, никакой я не специалист по детским мечтам. Это из-за молодости. Еще пятидесяти лет не прошло, как какой-то неизвестный писатель вдруг сочинил гениальный роман про парня со смешной фамилией Несавченок, и надо отдать должное, я у него получился как живой. Практически сразу обрел в Трансмире почти готовый мыслеконтур.
Этот парень действительно умел сочинять. К сожалению, он так никогда и не переложил на бумагу ни одной страницы из своего гениального романа. Все мечтал, мечтал… Качественно мечтал. Потом то ли женился, то ли умер, но с рабочего стола № 008 293 466 уже вспорхнул бродячий мыследух, который был слишком хорош, чтобы без дела торчать в Трансмире, и слишком самостоятелен, чтобы сразу войти в здешнее общество…
Колдовай за мной четыре года охотился по всем кладовкам и подсобным помещениям. Поймал буквально голыми руками, возле кофемашины, когда я мирно беседовал с пролившимся мимо чьей-то чашки «экспрессо»…
Сегодняшние шесть заказов были вполне типичными. По привычке заглянул в даты начала мечтаний – так и есть, от трехсот до семисот лет задержки. Постойте-постойте… один из заказов был совсем свежий! Всего двадцать три года назад какая-то Риточка заказала себе огромный спелый ананас. Гм, не ошибка ли это? Как-то слишком просто выглядел этот ананас на фоне обычных дворцов и автомобилей. Неужели на материализацию потребовалось два десятка лет?
Я внимательно вчитался в текст заявки. А-ааа, теперь все ясно: Риточка хотела именно «огромный» ананас. Видимо, более мелкие экземпляры она регулярно потребляла, и поэтому про «огромный» вспоминала не слишком часто. Но он все равно материализовался…
Колдовай, ухмыляясь, спросил:
— Ага, рекордсмен… Я на десять щелбанов поспорил, что сделаешь шесть заказов за смену. С чего начнем? По убыванию даты или размера посылочки? Что тут… Ручной сокол, железный топор, крепкая изба…
И тут меня накрыло. Я сказал с тоской:
— Не хочу избу нести. И топор не хочу. А сокола можешь сам в окошко выпустить, зачем меня сюда приплетать… Кому этот сокол нужен в … (я заглянул в бумаги) … Индустриальном районе города Перми?
Колдовай перестал улыбаться и сочувственно уточнил:
— У тебя кризис, что ли? Чего завелся?
А вот как объяснить, чего завелся… Сказать, что хочется быть нужным? А не разносить крепкие избы обитателям шестикомнатной квартиры на девятом этаже?
Не стал я зря сотрясать воздух. Сгреб из приемочного окошка заявку с огромным ананасом и молча ушел. По дороге чуть не наступил на струящееся над полом облако – видимо, это был редкий случай, когда Василиса Михайловна была вызвана среди рабочего дня на совещание. Пришлось перепрыгнуть начальство. Облако заметно потемнело и прошипело мне в спину: «Несавченок, это просто хамство, я запомнила…»
Чтобы не думать о плохом, сосредоточился на истории заказа. Прочитал информацию о заказчице и изумленно захлопал глазами: надо же, девочка Риточка оказалась круглой сиротой, законной обитательницей дома-интерната № 34, и про ананас она прочитала в книжке. Да-аааа, это вам не крепкая изба и даже не красные бусики. У меня даже температура поднялась, так захотелось выполнить этот заказ.
… Материализовался я по автонаведению на заказчика. Долго оглядывался, пытаясь понять, куда попал. Это был какой-то шикарный небоскреб, типичное царство пластика и металла. Каким ветром сюда могло занести мою повзрослевшую Риточку?
Но раз моя взъерошенная суть уже провалилась в Нижний мир и по дороге обросла плотью (причем одетой в униформу с надписью «Служба доставки»), значит, заказчик находится в радиусе ста метров. Ничего, найду…
Тем временем наш Информационный отдел накачивал меня информацией о заказчице. Та-ааак, хорошенькое дельце… Моя Риточка времени зря не теряла. За последние двадцать три года она успела не только вырасти, но и преуспеть: поступила на бюджетное отделение университета, зубами рвала гранит науки, вышла на красный диплом, получила престижную работу… Управляет представительством иностранной компании. Сейчас сидит где-то в кресле холла бизнес-центра, просматривает журнал, пьет кофе, говорит по телефону. Судя по фотографии – холеная жесткая стерва.
И мне нужно подойти к ней и вручить ананас.
Ананас оказался действительно огромным. В половину моего роста, украшенный голубой подарочной ленточкой, он оттягивал своей тяжестью мои руки практически до пола. В жизни таких не видел. А что я вообще видел в этой жизни, если разобраться?.. Чувствуя нарастающее раздражение, я еще раз огляделся в поисках Риточки.
Почти пустой холл бизнес-центра не внушал оптимизма. Никто меня не ждал с моими подарками. Идиотский мыследух, который за полсотни лет не сумел обрасти защитной корочкой равнодушия. Которому хочется быть нужным. Радость в глазах ему подавай! Да если моя Риточка увидит меня с этим ананасом, она первым делом вызовет охрану!
… В общем, поплелся в дальний угол, где спиной ко мне сидела высокая ухоженная женщина, которая хорошо поставленным голосом кого-то отчитывала по дорогому мобильнику.
Честно говоря, ананас хотелось спрятать за спину. Истерика внутри нарастала, как снежный ком. Ей-богу, сегодня же напишу заявление об увольнении! Уж лучше тысячу лет мыкаться в Промежутке бесплотным и безработным мыследухом, у которого нет ничего, кроме голоса (и, может быть, совести), чем постоянно метаться между своими идиотскими надеждами и разочарованиями, между желанием быть нужным и доставкой просроченных на триста лет мечтаний…
Мне уже были слышны обрывки разговора заказчицы. Никого она, оказывается, не отчитывала. Дело было поинтереснее:
— Поймите, это необычный проект, совершенно некоммерческий… Здесь не нужны модельные данные, мне нужен теплый и искренний голос… Нет, совершенно необязательно грамотная речь, меня больше интересует, сумею ли я найти такого… гм… идеалиста, который хочет нести добро… Согласна, в нашем-то мире… Попробуйте меня понять: тысячи детей сейчас остались без внимания родителей. Их вынуждают общаться с телевизором. Они общаются с несуществующими друзьями в виртуальном мире. А детям нужно рассказывать сказки… Да, бесплатно рассказывать… Еще раз повторяю – бизнес мы строим на других проектах. Но кроме бизнеса нужно иногда и о вечном думать, вы согласны?…
Я подходил ближе и буквально чувствовал, как во мне нарастает Идея. Конечно, ей далеко было до гениальных проектов Поребрика. Но мозг у меня повернулся прямо до щелчка. Все встало на свои места. Потому что я тоже мечтал все свои пятьдесят лет жизни. Мечтал быть кому-то нужным. Чувствовать искорки радости, загоравшиеся в душе. Сильно мечтал. Правильно. И на одном из столов Колдовая постепенно возникало что-то бесформенное, но очень важное, что-то вроде пляшущего огня…
Обычный беспризорный мыследух. Без рук, без ног… Все, что мне оставят для жизни в Нижнем мире – это голос… Который вполне может жить в цифровом мире и звучать из телефонного аппарата.
Холеная стерва Рита обернулась и увидела огромный ананас и мою смущенную улыбку. По правилам, с момента вручения заказа еще есть десять минуть в материальном теле. Потом – или обратно в Трансмир, или…
Рита держала в руках свою уже давно не нужную детскую мечту, и ее лицо пока еще было растерянным, счастливым, изумленным и по-детски очень милым. Часики на ее руке показывали без десяти двенадцать. Я коротко вздохнул и сказал:
— Рита… У меня есть миллион сказок.
…Похоже, Колдовай проспорил свои десять щелбанов.
