POV: Кэтрин
Прохладное лето в Мюнхене – именно то, что я люблю больше всего на свете. Не жаркое, когда палящее солнце угрожает потерей сознания или солнечным ударом, нет. Мне по душе больше прохладное лето: свежий утренний ветер, развевающий волосы, бледное, но немного теплое солнышко, и (одно другому не мешает, поверьте) приятно моросящий дождь.
Именно такая погода и выдалась сегодня. Был и прохладный ветерок, и приятный дождик. Казалось, все сегодня улыбалось началу нового дня, пусть и не самого солнечного.
Встав ранним утром, я, Кэтрин Депп, пробралась на цыпочках в столовую, налила себе холодной воды и принялась рассматривать обширный кленовый парк, вид которого выходил прямо из окон столовой. Было еще слишком рано, и дома все спали. Не знаю, почему мне взбрело встать так рано. Но делать было нечего, спать уже не хотелось и оставалось только ждать, когда проснутся остальные. За стенкой, сладко посапывая, спала моя младшая сестра Адель. Дальше, в соседней спальне почивали мои родители.
Я поставила пустую кружку на стол и вновь посмотрела на улицу. Погода так и притягивала…
«Сейчас бы на качелях покачаться», — мелькнула в голове соблазнительная мысль. А что, если…
Через пять минут я уже на всех парах неслась на свободу…
* * *
POV: автор
В столовой показалась белокурая головка Адель. Она с любопытством озиралась по сторонам, в поисках «чего-нибудь вкусненького». Ее взгляд упал на маленький листочек, исписанный мелким, наклонным почерком.
— Мама! – крикнула девочка, беря в ручки листок, что лежал на столе. – Смотри!
В столовую вошла женщина, лет сорока. Она устало протерла глаза и сонно проговорила:
— Что такое? Что у тебя в руках, Адель? – женщина взяла лист и пробежалась по нему глазами. Сон как рукой сняло.
«Я ушла гулять. Не ждите к обеду», — значилось в записке.
Женщина устало провела рукой по лбу.
— Муж! – воскликнула она. – Посмотри, что твоя дочь опять учудила. И это в десять-то лет!
* * *
POV: Кэтрин
Тихо поскрипывают качели, а ветер спутывает мои длинные волосы. Я чувствую себя такой счастливой в эти минуты. В парке практически никого нет. Еще слишком рано даже для «собачников», которым хочешь не хочешь, а приходится выгуливать своих питомцев. Рядом со мной качается девочка лет девяти с милыми кудряшками. На ее умиротворенном лице отражено такое спокойствие, что кажется будто все в ее жизни было, есть и будет хорошо. Я начинаю немного завидовать ее спокойствию, ведь меня таково дома не ждет. Мама, небось, ругается, что ушла без спросу.
«Но я же записку написала!» — успокаиваю себя этой мыслью и продолжаю беспечно качаться.
Проходит час, другой. Я с качелей так и не слезла – не хотелось. За все то время, что я качалась, мне удалось до мельчайших подробностей изучить профиль своей «соседки по качалкам». Это была серьезная для своих лет девочка с кудрявыми каштановыми волосами и длинной челкой, которая то и дело спадала ей на глаза. Ее изумрудно-серые глаза притягивали мой взор, из-за чего шатенка часто оборачивалась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Несколько раз наши взгляды встречались, но и я, ни она не поддерживали эту связь больше одной секунды – сразу отводили глаза в сторону, делая вид, будто чем-то заинтересованы. Впрочем, меня это нисколько не расстраивало. Я и без посторонних чувствовала себя прекрасно. В наушниках играла на удивление приятная утренняя мелодия. Я даже пыталась немного подпевать – эмоции так и захлестывали.
Несмотря на моросящий дождь мы не спешили отсюда уходить. Нам обеим было хорошо. Меня в кой-то веки никто не трогал и не мешал наслаждаться жизнью. Шатенку видно тоже. Иногда хочется вот так просто на какое-то время уйти от всех, чтобы побыть в одиночестве. Кого-то это тяготит, но далеко не всех. Я, например, наслаждаюсь одиночеством.
Шатенка слушала музыку через большие белые наушники. Однако, на ее лице я все еще читала это «вечное спокойствие и серьезность». Но даже это меня не отталкивало – я упорно продолжала изучать свою новую знакомую.
Близилось время обеда – это я чувствовала по урчанию в своем голодном желудке. Других обитателей этого, обычно суетливого мирка похоже, отпугнул маленький дождик, так как на площадке до сих пор находились только мы с шатенкой и еще каким-то высоким мужчиной, который сидел неподалеку. Меня это несказанно радовало.
Так мы качались вместе еще четыре часа…
* * *
POV: автор
— Муж, твоя дочь даже не позавтракав, убежала невесть куда. И самое интересное, что ее нет дома уже пол дня! Тебя это нисколько не волнует? – женщина, она же мама Кэтрин, строго посмотрела на своего мужа. – Пойди, и разыщи ее!
«Ох, Кэтрин, и в кого ты такая!» — женщина лишь обреченно вздохнула.
Кэтрин и вправду была особенно бойкой девочкой. Когда в ее возрасте было положено играть в куклы, она представляла себя кровожадным пиратом и сломя голову носилась по всему дому. Она завязывала свои длинные волосы черной косынкой, добывала где-то старые папины рубахи, надевала мужскую обувь и пугала всех обитателей своим видом. Потом, уже со временем, Кэтрин изменилась: стала более спокойной, хоть и ее известная живость никуда не исчезла. Иногда, правда с ней происходили такие припадки, но назвать это образом жизни Кэтрин было уже сложно.
Вот и сегодня, когда девочку так манила свежая, утренняя природа, она не удержалась, и на какое-то мгновение стала снова той непослушной маленькой шалуньей, что всегда так хитро и умело обводила своих родителей.
Я думаю, что у каждого иногда такое случается. Даже будучи уже взрослыми, нам хочется иногда побуянить, чтобы хоть на какое-то мгновение вновь почувствовать себя маленьким. Так что, я думаю, нам не стоит винить Кэтрин в безалаберности.
Впрочем, вернемся к главной героине рассказа.
* * *
POV: Кэтрин
Дождь почти стих. Скоро вокруг качелей выстроится целая очередь маленьких детей, которые будут с умильными глазками просить покачаться. Да мне не жалко уступить, просто… Ох, я чувствую, что если мне все же придется слезть с качелей, то вся идиллия пропадет. Особенно, если моя соседка все-таки соизволит наконец встать.
«Мы качаемся здесь уже практически семь часов, у меня даже ноги затекли! Нет, я не жалуюсь. Я просто пытаюсь понять: мы здесь что, играем в игру, кто дольше будет качаться?! Ну ладно, намек понят. Мы еще посмотрим, кто кого!»
Внезапно меня охватывает такой азарт, что я начинаю еще сильнее раскачиваться, стараясь коснуться макушкой перекладины, что соединяла наши с шатенкой качели. Заметьте, «наши» качели! В какой-то момент я ощущаю, что больше не чувствую под собой деревянной дощечки, а мои руки и ноги широко раскинуты в разные стороны. Я не успеваю даже сообразить, что происходит, как вдруг осознаю, что лежу на холодной сырой земле.
«Я что, упала?» — дикая мысль, но все же.
Мне хватает усилий, чтобы на ватных ногах наконец подняться. Вам не понять это чувство – я как будто ходить разучилась.
«Ну да, конечно, а ты как думала? Весь день здесь качаешься, не вставая!» — говорю я себе, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Наконец, справившись с головокружением, я оглядываюсь.
Стоп.
Нет.
Нет.
Нет!
— Ну за что?! – невольно срывается с моих губ.
Место, на котором минуту назад спокойно качалась шатенка, пустовало.
* * *
Уже неделю спустя я осознала тот факт, что без своей новой знакомой качаться мне больше невыносимо. Я чувствовала без нее какую-то пустоту, когда мне приходилось качаться в одиночестве. Однако, гораздо чаще мне везло – я встречала шатенку на площадке практически каждый божий день. Родители удивлялись тому, что за всю эту неделю я так с ней и не познакомилась, (они знали мою увлеченность шатенкой, и то, как я жаждала с ней познакомиться). Я и сама не совсем понимала, что именно меня отталкивало от этой мысли. Когда она шла еще из далека со своим излюбленным синим рюкзачком, я начинала волноваться, и в конце концов уходила с площадки, так и не познакомившись. Шатенка всегда гуляла одна, и качалась только на качелях – больше она никуда не ходила, хотя в парке было много развлечений. Поэтому и я, когда приходила в парк с родителями, тут же по привычке шла к качелям.
— Да что с тобой не так? – спросил однажды папа, задумчивым взглядом рассматривая издалека шатенку – она ходила по парку, собирая в руки букет зацветших пушистых одуванчиков (это был единственный раз, когда она пошла против своих правил).
— Почему ты так боишься с ней познакомиться? – снова осведомился папа, в надежде хоть как-то меня разговорить. Я во все глаза смотрела на шатенку, боясь упустить ее из виду.
— Не знаю, — наконец проговорила я. – Вдруг она не захочет со мной дружить?..
— Захочет, — заверил меня папа. – Вот увидишь.
Я медленно и нехотя слезла с качели.
«Не захочет… не захочет… не захочет…» — крутилась одна и та же мысль в голове.
Ладно. Не захочет, ну и пусть.
Я решительными шагами направляюсь к виновнице моего волнения.
— Привет, — говорю я, когда между мной и шатенкой остается меньше метра. – Я… хотела с тобой познакомиться.
Девочка на минуту отрывается от своего занятия и растерянно поднимает на меня взгляд. Молчит.
— Вижу, что ты тоже любишь качаться на качелях, — не нахожу ничего лучше, чем сказать такую банальную вещь.
Девочка продолжает молча меня разглядывать. От этого мне становиться неловко, и я наконец произношу то, за чем, собственно, и собиралась идти к ней.
— Как… тебя зовут? – в ответ опять молчание. Я растерянно оглядываюсь по сторонам, в поисках помощи.
Внезапно за моей спиной слышится мужской голос:
— Девочка!
Я резко оборачиваюсь и вижу перед собой высокого бородатого мужчину в круглых очках. Того самого, что был с нами, когда мы пол дня качались с шатенкой. Казалось бы, ничего в нем особенного нет, но его глаза… В них одновременно отражается такая грусть, бесконечная забота, любовь, что я невольно замираю на месте, не в силах произнести ни единого слова.
— Девочка… — вновь произносит мужчина, и внезапно я ощущаю, как непонятное волнение заселяется ко мне в душу. – Она не говорит – немая.
На какое-то мгновение я перестаю дышать. Слышу только отчаянное биение своего сердца. В голове пустота.
«Не говорит…» — эхом отдается в моих ушах, и я, неожиданно для себя самой, закрываю лицо руками и прошептав еле слышное «извините», убегаю прочь.
Добежав до отца, сидевшего на дальней скамейке, я не выдерживаю и со слезами бросаюсь в его объятья.
— Папа… — только и могу произнести я. – Почему?.. Почему?..
* * *
С того момента, как я первый раз в жизни встретила немую девочку, прошло уже несколько лет. Несмотря на это, я до сих пор не могу понять, для чего людям посылаются страдания. Ведь кому-то всю жизнь везет – деньги, слава, богатства, развлечения всегда сопровождают их по жизни. У кого-то это здоровье и счастливый брак. А у какого-то – ничего. Эти люди лишены обычной жизни. Разве может глухонемой человек быть счастливым? Ни брака, ни здоровья, ни уж тем более каких-либо денег, ведь лечение стоит очень дорого. Я не понимаю, почему все устроено так несправедливо. Кому-то достается все, а кому-то – ничего.
Хотя может… страдания нужны для того, чтобы нас закалять? Наверное. Но при каждом воспоминании о той немой девочке, что семь часов подряд качалась со мной на качелях, на глаза наворачиваются слезы, а сердце болезненно стонет, прося Бога о справедливости в этом мире…
