Птицы, сидевшие у продуктового, резко улетели. Дина и Яна вышли из магазина с мороженым и мармеладками:
— Ещё один день вместе, — улыбнулась Яна и посмотрела на зелёные листья деревьев и безоблачное сегодня небо, заправив за ухо светлые волосы. Они зашли в их любимый скверик с площадками и открыли мороженое.
— Здорово всё-таки, да? Здесь никогда никого нет, — кусочек пломбира отправился Яне в рот.
— Угу, — кивнула головой Дина. – Как насчёт мармеладок в мороженку насыпать?
— А кстати, — хитро улыбнулась Яна.
Через пару минут девочки сидели на скамейке с «мармеладным» мороженым и бросали вафлю от рожков голубям, которых слетелась уже целая «орава».
— Вы когда уезжаете? – спросила Дина, поправив русые кучерявые волосы.
— Двадцатого, через три дня. Я помню, магнитик. Обязательно не привезу, — улыбнулась Яна.
— Эй!
— Что? – с улыбкой спросила она.
— Ничего. Щас без мороженого останешься, — сказала Дина.
— Да ну?!
— Ну да, — Дина посмотрела «испепеляющим взглядом».
— Ладно, всё, молчу, — посмеялась Яна.
Они частенько сидели в этом скверике, особенно летом, когда было тепло и сухо. Под деревьями можно было спрятаться от палящего солнца и гулять целый день… Здесь Дина два года назад принесла им обеим парные браслетики, которые они с тех пор носили каждый день.
— Хорошо мы рядом живём, да? Жаль только в разных дворах, — сказала Яна.
— Ага, но рядом же, — возразила Дина.
Подруги залезли на дерево и сидели теперь там, болтая ногами:
— А помнишь, как мы в прошлом году здесь пикник устраивали? – Яна указала на место под соседним раскидистым дубом и доела мороженое.
— Ага. Мимо ещё какая-то бабулька проходила и наругалась на нас просто так. Зато печеньки тогда вкусными были. А помнишь, как мы ещё в бадминтон играли, и у меня воланчик на дерево залетел?
— Да, точно. Он там ещё полгода висел, пока его ветром не сдуло, — девочки посмеялись, слезли с дерева, подошли к мусорке и выбросили упаковки от мороженого.
Вдруг что-то завыло из громкоговорителей на фонарных столбах. Очень громко завыло. Девочки зажали уши. Они успели услышать только «Воздушная тревог…!» и «Всем в бли… укрытие!». Яна крикнула что-то, Дина не разобрала.
Раздался резкий свист. Что-то очень яркое вспыхнуло. Улицу на мгновение осветило белым светом. И всё также быстро потухло. Сирена продолжала выть.
Ещё через мгновение раздался очень громкий взрыв. В зданиях повыбивало окна. Девочек отбросило назад, они упали на асфальт.
— Чёрт! – Дина поднялась, потирая разбитый левый локоть. – Что это..?
Она обернулась назад и увидела, как полыхал большой столб огня и пепла. Он был где-то в центре города, но его всё равно было хорошо видно, тот поднимался на несколько километров вверх.
Девочки не успели толком ничего сообразить. Дина помогла Яне подняться.
— Бежим.
Они посмотрели друг-другу в глаза. И рванули к своим домам. Девочки разделились, они жили в разных дворах. Там оставались их семьи, а уж лучше быть с ними, чем на улице.
Родители Дины, как и большинство жильцов их домов уже были снаружи. Кто ещё не вышел, вываливали из дверей подъезда. Она кое-как нашла родных в толпе.
— Мам, что происходит?! – в панике крикнула Дина.
— Не знаю, бежим! – мама Дины схватила её за руку и потянула в бункер вслед за папой.
(Бункеры, кстати, по проекту были расположены прямо в однотипных дворах девочек, в каждом по одному. Как раз туда и побежала семья Дины.)
Всё было как в тумане. Бежали в бункер, закрыли дверь.
Нашли свободное место.
Кто-то кричал.
Кто-то плакал.
Дина не соображала почти ничего. На левой руке появилась повязка.
Вечер.
Какие-то консервы, Дина вкуса не ощутила. Пелена перед глазами.
Ночь.
Усталость.
Спать.
На следующий день Дина очнулась от состояния шока. Она проснулась и посмотрела вокруг. Девочка спала ночью у стены, с краю, прямо на холодном полу, но вместе со своей семьёй. Сейчас здесь было много людей, все суетились, но не так сильно как вчера. Дина попыталась опереться на повреждённую левую руку, боль немного привела её в чувство. Перелом? Вряд-ли.
А что было вчера? Когда она убегала, это было не важно. Потом кто-то сказал, что это была бомбёжка. Но многие были не согласны с этим. Это был точно не метеорит, это однозначно.
Тогда некоторые пришли к выводу, что это ядерная бомба. Кто-то сказал, что тот столб из огня и пепла, который видели Дина и Яна, – ядерный гриб – обычно возникает именно при такой атаке. Эта мысль была, наверное, хуже всего. Особенно при том, что положение страны в мире было не самым лучшим.
Яна… Дина посмотрела на левую руку. Там помимо повязки всё ещё был тот браслетик, который был парный с браслетом её лучшей подруги. Дина вспомнила, какое хорошее вчера было утро. Она вспомнила, как они кормили голубей вафлей, как сделали «мармеладное» мороженое и как сидели в их любимом сквере и болтали…
Дина вспомнила о Яне.
И заплакала.
Родители пытались её успокоить, но всё было безуспешно. Всё так быстро поменялось – сначала они просто гуляли, а сейчас, возможно, они не увидятся уже никогда. От этой мысли становилось ещё больнее.
До вечера она больше не могла ничего делать. Только вслепую из-за слёз сходить, взять ужин, также поесть. Её семья была здесь, они были здоровы. Но Яна была не здесь. Возможно, её вообще нигде нет. У Дины слегка болела голова, но она не обращала на это внимания.
Через неделю, утром, Дина также проснулась, она всё ещё спала у стены. Девочка заплела в хвостик русые волосы и пошла за завтраком.
Такое ощущение, будто количество консервов, которые служили провизией, сократилось в два раза. Хватит ли им их до конца? До конца чего..? Дина отогнала эти противные мысли и взяла кашу быстрого приготовления в пакетике. Обрезанная пластиковая бутылка послужила тарелкой, в которую Дина насыпала кашу и залила её холодной водой. Горячей не было. Так каша еле заваривается, но уж лучше так, чем никак.
Девочка молча прошла и присела на холодный бетонный пол. Вокруг были такие же люди, грустные и хмурые. Родители рядом о чём-то разговаривали, тоже заваривая что-то. Хорошо, что локоть уже не так болел. Точно не перелом, уже лучше.
Дина посмотрела на свою левую руку. Она так и не снимала свой браслет. Интересно, где сейчас Яна..? Размышления прервала острая боль в животе. Дина скорчилась, но боль как быстро началась, так сразу же и отпустила. Девочка выдохнула.
Она посмотрела на жижу с комками, которая была кашей. Есть не хотелось совсем, в последние дни резко пропал аппетит. Но поесть пришлось, возможно еда просто плохо выглядит. А нет, на вкус также…
Вчера по радио, прикреплённому к стене в бункере звучало только пару раз одно объявление, что-то вроде «выход запрещён, опасность». На этом всё. Не было ни точных указаний, ни информации о том, что произошло и никаких средств связи с внешним миром. Телефоны у всех давно сели. В первые дни люди пытались что-то отправить, позвонить кому-то – всё бесполезно. Сообщения не отправлялись, гудки в звонках не шли, связи не было.
Дина запихнула в рот ложку каши и скривилась. Холодная жижа мало была похожа на нормальный завтрак, но что ещё оставалось..? Жуя кашу, Дина прокрутила у себя в голове все дни, проведённые здесь – сегодня началась вторая неделя. Когда они пришли сюда, было 17 июля. Получается, сегодня 24-е…
Дина сморщилась – в безвкусной каше попался комочек.
После нахождения у кого-то из детей мелков жизнь стала чуточку веселее. У всех детей двора были целых четыре стены для творчества. За неделю они уже успели нарисовать много всего. На стене виднелась надпись:
«Вечная благодарность тому, кто нашёл у себя в великих карманах великие мелки 25 июля».
— Что рисуешь сейчас? – спросила мама Дины у дочки.
— Нас с Яной, — ответила та.
— В пятый раз? – не без сарказма поинтересовалась мама. – Понимаю, ты скучаешь. Мы выберемся отсюда, только надо немного подождать.
— Сколько ещё?
— Не знаю, но мы продержимся, — вздохнула мама Дины. Она понимала, что вряд ли они отсюда выйдут скоро, все это понимали.
Вдруг Дина упала.
— Что с тобой?! – ужаснулась мама девочки.
— Живот… Резко заболел.., — Дина подождала так ещё несколько секунд. – Фух, вроде всё. А нет… Мам, меня тошнит. Или нет… Понять не могу …
— Что ты вчера ела? Консервы могли быть просроченные, – мама провела рукой по голове дочки. На её пальцах остались русые кудрявые волосы чуть ли не прядью. Мама нахмурилась. – А сейчас как?
— Нормально, живот уже отпустило, — Дина медленно встала, держась за стену, и продолжила рисовать.
— Ладно.., — сказала мама и ушла. А Дина рисовала, как они с Яной прошлым летом сидели на пикнике в сквере. Девочка отошла, чтобы оценить работу полностью, задумалась и нарисовала на ветке дерева сзади застрявший воланчик. Дина медленно вдохнула и выдохнула. Ей на секунду послышался запах свежескошенной травы.
Девочка перевела взгляд на левую руку. И грустно улыбнулась. Интересно, где Яна сейчас? Потом Дина нарисовала на их запястьях парные браслетики, как тот, что был у неё. Девочка согнула левый локоть: «Начал сгибаться вполсилы, дальше больно. Интересно, перелом или нет? Такое классное совпадение, весь двор в бункере, и ни одного медика.»
Дина немного отошла. Теперь с холодной шершавой бетонной стены тепло улыбались две девочки, сидевшие на траве с печеньками. Дина долго ещё смотрела на свой рисунок и вспоминала о жарком лете, прогулках на улице, разговорах с Яной и просто то, как они болтали ногами, сидя на скамейке под деревом, или на дереве… «Где мы только не сидели…»
Дина уже смирилась со смертью подруги. Надо пытаться быть весёлой, неунывающей, оптимистом, поднимать боевой дух на людях, в общем. Надо отпустить Яну, переубедить себя. Воспоминания о ней сейчас не помогут, нужно просто идти дальше, решать проблемы по мере их поступления.
Дина просто сидела и смотрела в одну точку. Стена, рядом ещё одна такая же. Две другие были сплошь покрыты рисунками мелом. Где-то среди них было четыре рисунка их с Яной… Дина хотела попытаться подружиться с другими детьми, которые сейчас приступили к разрисовке третьей стены. Но что-то внутри не давало девочке к ним подойти. Это бы выглядело предательством лучшей подруги с её стороны. Что-то в душе держало её, и за три недели проведённые здесь, Дина так ни с кем и не познакомилась.
Время… Девочка посчитала у себя в голове дни, проведённые здесь, и поставила дату на рисунке. «31-е июля»…
Дина проснулась. Её сильно тошнило, живот болел. Она кое-как встала, сходила за завтраком. Консервов и еды в принципе осталось очень мало, поэтому выбор был небольшой. Дина взяла металлическую банку с тунцом и отправилась на своё место. Когда она открыла крышку, резкий запах рыбы вырвался из-под неё. Дина поморщилась.
Два дня назад погиб молодой парень. Как сказал кто-то, это была лучевая болезнь, так как все сходились во мнении, что тот взрыв был всё-таки ядерным. Облучение сильной дозой радиации. Дина помнит, что все последние дни его жизни того парня тошнило, и сильно выпадали волосы. Девочка провела рукой по своим волосам и посмотрела на пальцы. Да, она не мыла голову очень давно, но их обычно не оставалось на руках настолько много…
Сегодня боль в животе не прекращалась. Вспомнив про завтрак, сквозь отвращение Дина съела кусочек рыбы. Она никогда её не любила, но не нашла ничего лучше. Зато Яна её обожала. Дина грустно улыбнулась.
— Всё хорошо, дочь? – спросила мама. Она проходила мимо, держа в руке консервированную фасоль в баночке. – Дина? Ты же не любишь рыбу, зачем ты тунец-то взяла?
Мама вытащила упаковку с тунцом из руки девочки и дала ей фасоль.
— Обмен, — улыбнулась мама. — Так лучше?
— Да, спасибо, мам, — сказала Дина. – Приятного аппетита.
— Тебе тоже, — улыбнулась мама и ушла.
Весь остальной день Дина рисовала. А потом ещё рисовала. И ещё.
Обед получился по-настоящему вкусным. Дело в том, что группка людей, тоже находившихся в бункере, нашли «заначку», в которой лежала какая-то одежда и сухпаёк. Он был на удивление не просроченный, что очень радовало. Дине даже перепал кусочек печенья, и она была очень счастлива. Девочка за обе щеки уплетала гречку – наконец-то что-то съедобное!
В этот день у всех очень поднялось настроение, поэтому многие вечером общались между собой, рассказывали истории из жизни. Дина тоже там была, но скоро взрослые перешли на разговоры о политике, экономике, так что многие дети совершили «большой незаметный побег» из образовавшегося кружка «разговоров обо всём».
Дина снова принялась рисовать, что ещё было делать? Всё, что пришло ей в голову – она и Яна. Девочка уже нарисовала их во всех возможных позах на семи рисунках. Она много вспоминала погибшую подругу, поэтому особенно сильно хотелось нарисовать её ещё раз.
На этом рисунке они будто бы сидели на качелях и болтали о чём-то. К тому времени, как она закончила рисовать, кружок «Разговоров» уже разошёлся по местам, многие легли спать. В завершение Дина поставила дату на рисунке – 3 августа. Сегодня Яна могла бы подарить ей магнитик из путешествия. Дина легла на своё место, всё также на холодный бетонный пол у стены. Девочка посмотрела на свою левую руку – браслетик немного испачкался в меле, но был на месте, как и всегда. Дина закрыла глаза и уснула. Завтра она нарисует ещё один рисунок. А может и не один, а целых два…
На утро обнаружили, что девочка не дышала, её сердце больше не билось. Сама она стала такая же холодная, как бетон, на котором она лежала. Ещё одна жертва облучения.
У Яны появилась странное чувство. Что-то не так, не так, как обычно. И вряд ли это было из-за того, что её снова тошнило. По ощущениям было утро, поэтому Яна пошла за завтраком. Кукуруза или горох? Опа, фасоль… Последняя упаковка осталась. Её девочка и взяла.
Взрослые опять играют в карты… Их можно понять, заняться здесь совсем нечем. Ну они играют не на деньги и на том спасибо. Яна же откопала среди каких-то вещей книгу. На неё уже выстроилась целая очередь читателей. Она была очень интересной, но длинной. «Хотя это даже плюс», — подумала Яна. Да даже если бы книжка была не такой увлекательной, заняться всё равно было больше нечем. Связь пропала давным-давно, если и появлялась здесь когда-то.
С тех пор, как они сюда пришли, Яна часто думала о том, как быстро всё поменялось. Ещё думала о свежем воздухе, улице и настоящем своём доме. И о Дине. Они так классно сидели вместе, им было так хорошо…
Яна поставила банку фасоли на пол, рядом с собой и присела, облокотившись на стену. Бетон был холодный и шершавый. Девочка обвела взглядом весь бункер, где они были. Многие точно также сидели со своим завтраком. Яна посмотрела на противоположную стену, ровно такую же, как остальные три. Девочка усмехнулась. Всё настолько плохо, что становится смешно. Яна съела ложку фасоли и поставила банку обратно на пол.
Она надеялась, что с Диной всё хорошо, она жива, нашла себе занятие на этот месяц, и найдёт ещё… Яна улыбнулась, вспоминая их прогулки, как Дина приходила к ней в гости, смотрели фильмы и много смеялись. А сейчас их окружают бетонные стены, выйти нельзя, она даже не была уверена в том, что Дина жива, но отчаянно надеялась на это.
Весь остальной день Яна провела то читая книгу, то просто ходя по бункеру от скуки. Её не покидало то странное чувство, которое было с ней с самого утра. Исключив это предчувствие и то, что светлые волосы выпадали сильнее, чем обычно, этот день ничем не отличался от предыдущих.
К вечеру живот заболел. Яна сослалась на печёнку, которую она съела на ужин, потому что вполне вероятно, что та была просрочена. Через пару часов многие легли спать, а без света читать очень трудно, поэтому Яна закрыла книгу и легла на импровизированную кровать – её кофту, расстеленную на полу. Правую руку с браслетиком, который подарила Дина, который был парным с украшением подруги, Яна положила под голову. Так было удобнее всего. Интересно, как там Дина?
Надеюсь, она не грустит.
Надеюсь, нашла себе занятие.
Надеюсь, она жива.
Завтра будет точно такой же день как и сегодня, в этом девочка была уверена. Яна уснула, пытаясь немного согреться.
«Завтра» для неё не наступило.
