Сквозь глубину ночных туманов,
Во тьме ночи кораблик увядал.
Один моряк – гроза всех океанов —
По морю плавая, русалку увидал.
Её глаза софитами сверкали —
Она как луч надежды, как маяк!
Лишь песня – её зеркало печали…
Грустил вместе с ундиною моряк.
Мечты тонули, капая с седин,
Тяжёлые минуты жизни мрачной…
По морю плыл моряк один.
Один моряк…и он такой невзрачный.
Так было не всегда – он счастлив был когда-то:
Сынишка – Мишка удалой, любимая жена, отец…
Семья его всегда жила богато.
Теперь смирился он – всему придёт один конец.
Но и в хоромах счастья не было ему,
Он знал – его тянуло море.
Одно не знал он – почему
Его так манит шум прибоя.
Но вскоре смог с тоской он совладать,
Но не дала она ему покоя.
Морские дали стал он покорять
На корабле с любимою женою.
Но говорили капитаны – моряки,
Качая поседевшей головою:
– На борт жену с собою не бери…
Ведь может обернуться всё бедою.
Но он не слушал старых моряков,
Ведь он гордился только лишь собою.
И он лишь слышал свист морских ветров,
Мечтал доплыть вдвоём с женою.
Отправились в далёкие моря
Влюблённые — глаза горят от счастья,
Ведь здесь теперь моряк нашёл себя…
Не знал он, что за счастьем есть ненастье.
Не знал моряк, что мир бывает так жесток,
Что шторм потопит счастье молодых.
Ведь и живёт недолго только тот росток,
Который не послушает других.
Свалился на двоих девятый вал,
Не сходит липкий страх Мари с лица.
И виден экспедиции провал –
Стоят матросы… сверху – до конца.
Но захлестнула страшная волна –
И жизни многих кончились на этом.
На корабле остался капитан —
Один остался в этом мире блеклом.
Его корабль – тёмный призрак душ,
Заложник его страшного отчаяния.
Но не привиделся ли уж
Мираж русалки злого покаяния?
По морю плавает ундина – одна из дочек Посейдона,
Но не всплывёт на палубу к нему уже она –
Судьбы он жертва, лишь смешного приговора.
Матрос на корабле его — скелет, сундук его – Пандора.
Опасно его грусти увяданье
И нежность её ласковых речей.
Его души напрасное терзанье
И глубина её невиданных очей.
И вот уходит милая во тьму –
Туда! В неведенье, далёкие мечтанья…
Ему теперь придётся одному
Терпеть души отчаянные страданья.
И вот… теперь он плавает один,
С его пустой душою одинокой.
Теперь он одинок. Теперь он – лишь один,
В заброшенной судьбе далёкой.
Никто не вспомнит старика
В этом пустом забытом мире.
Лишь одинокая тоска
Молчит о том, что двое были.
