НИТЬ
***
Нить красным следом от метеорита рассекала небо. Искры летели от неё и зажигали фонари города, утонувшего в дремлющей темноте. Айка мчалась на встречу нити под шум сердца, пыталась рукой коснуться тёплой вишни, разливающейся на синем небе, покрытом веснушками-звёздами. Нить звала её звонким шёпотом, похожим на колокольчик. От него веяло светлой печалью…
Она рухнула на асфальт, и музыка тут же стихла, как будто девочка выпала из пузыря. Коленки и руки саднили, в голове медным басом отдавались мысли. Айка посмотрела на небо, и разочарование полилось из глаз. Нить улетела за горы…
***
Куклы плавились в огне, чёрными гримасами страдали, глаза их выкатывались. Айка сжала подол платья и отвернулась. Отец вздохнул, подбросил ветки, сел на ящик:
— Не надо было их воровать.
— Они были на свалке! – закричала девочка, и голос её затух.
— Сейчас не то время, чтобы играть в куклы. Это ерунда, причём она может лишить тебя места на небе.
Мать чуть коснулась её плеча:
— Пойдём, уже пять часов.
Айка рванула от покосившегося барака в глубь улицы. Помои жались к стенам домов, крысы дрались за корки, летели клоки шерсти, писк перерастал в отвратительный вой, сливающийся с криками машин на заводах. Город тонул в дыме, сажа окрашивала небо в чёрно-серый, зачёркивала солнце.
Айка топнула ногой. Крысы притихли, не поняв, откуда взялся столь решительный человек, не похожий на исхудавшие трупы местных. Девочка мотнула головой, слёзы придали её лицу краску.
Мать, качаясь, вбежала в проулок:
— Господи, Айка! Нам нельзя на работу опаздывать.
Девочка посмотрела на неё, сдвинув чёрные брови, показала язык и помчалась к ограде, скользкой от плесени.
Оказавшись на пустой улице, где трепетали объявления о покупке земель церковью, и грызла валяющегося пьяницу собака, Айка метнулась направо к реке. Мать что-то кричала вслед, но её голос показался мерзким и чужим.
***
У воды можно было быть собой, просто сидеть на камне и, чуть смеясь от тихого восторга, смотреть на течение реки, на роящихся чёрными ленточками мальков, на стрекоз, лапками пробующих прохладу.
Деревья сгрудились, охраняя покой девочки, их мшистые корни сплетались друг с другом, словно они взялись за руки. Айке было тут легко, и ветер гладил её, как послушное дитя природы.
Она легла на ковёр травы и листьев и смотрела на кусочки неба меж крон. Вскочив, улыбнулась сияющим ягодами кустам и закричала:
— Я найду нить!
Это была её маленькая мечта, расцветающая с бутонами на поляне. Здесь никто из десяти братьев не мог сказать: «Идиотка, это бесполезно». Отец не мог ударить о стол, если она скажет, что достигнет желаемого и может со спокойной душой гореть в аду. Мать не посмотрит уставшими глазами, закашлявшись, не уйдёт в комнату, не ляжет на пол и не станет пить лекарства, чтобы ещё немного помучаться.
— Ты тоже её ищешь?
Мальчик спрыгнул с возвышения, отряхнулся и поглядел на неё горящими глазами, сливающимися с небесной водой.
— Какой красивый, — Айка тут же смущённо закрыла рот, а мальчик засмеялся.
— Спасибо, — он подошёл и сел рядом. – Ты видела нить вчера?
— Да! – Айка почти что ткнулась ему в лицо, он дёрнул носом и покраснел. – Откуда она?
Мальчик почесал кудрявую голову, задумался.
— Папа говорил про нить высших созданий. Её кусочки есть во всех нас. Значит, она из Рая.
— Так людей сшили?
Он кивнул. Айка начала осматривать свои руки, добралась до густых чёрных волос:
— Они вот точно – нити.
Раздался шум позади, дети обернулись.
— Катэйр, — мальчик поднялся. – Это моё имя. Запомни.
Он настороженно огляделся, махнул Айке рукой и побежал в лес.
— Я – Айка! – крикнула девочка.
Рыжие нити только замелькали, на миг остановившись и обернувшись. Катэйр улыбнулся ей.
Ей – с носом-картошкой, слишком густыми бровями, торчащими рёбрами и маленькими ушами. Это казалось неправдоподобным. Все в семье замечали, какая она уродка с чуть косящими глазами, он же промолчал.
— И правда, водяной.
Только вода улыбалась всем, не замечая уродства. Ей стало радостно, что есть мальчик, впитавший этот дар.
***
— Послушай, — отец наклонился и ещё раз ударил её по щеке. – Ты хочешь умереть грешницей? Хорошо, будь по-твоему. Ты можешь уходить из дома.
Братья хихикнули, мать вышла из комнаты.
— Нам не нужна уродка, оскверняющая наши старания! – он поднял её за горло, она змеёй замоталась. – Пойми уже, что ты не достойна счастья. Как ты можешь веселиться, зная, как страдал Бог? Тебе плевать на него, сука?
Она рухнула на пол и закашлялась, давя слёзы.
— Он бы не создал такой чудесный мир с водяными для того, чтобы мы мучились!
Отец сжал губы и пнул её сапогом. Братья оживились, вскочили со скамьи и решили помочь отцу. Удары облепили её темнотой.
***
Трава пыталась загладить чужую вину, нежностью одаривая избитого ребёнка. У Айки не было сил подняться, и серость задавила её своим весом.
…Её трясло. Устало открыв глаза, Айка пыталась понять, что происходит. Сено покалывало тело, какой-то парень в шляпе и с колосом во рту вёз её куда-то на тележке.
Катэйр с улыбкой облегчения подполз, она попыталась улыбнуться, но радость болела с телом.
— Всё хорошо, мы едем к моему папе. Он лекарь.
Айка приоткрыла рот, уголки обожгло, и… не решилась что-то сказать.
Катэйр коснулся её волос:
— Отдыхай. Мы найдём нить, когда ты выздоровеешь.
Это лёгким движением усыпило, дав надежду. И сон шумел листвой, растекался водой, вспыхивал нитью…
