…Я всё ещё чётко помню, как месяц назад я вышла в своём белом пальто с собранным чемоданом, прокручивая мысли в голове. В порыве эмоции бормочу себе под нос всякое и сквозь слёзы обещаю себе больше не возвращаться к нему. Несмотря на вечернюю суету в городе, я села в первое попавшееся такси. Всё так сложно… И сердце так бешено бьётся. Я возвращаюсь к сестре, она меня поймёт. Ну ладно, сейчас не об этом, начну с самого начала.
-Яна, это ты? – спросила я, когда услышала звук входной двери.
— Да, солнышко, я.
— Я тогда чай поставлю: бросив на ходу, я уже набирала воду в чайник.
-Выкладывай, что тебе доктора сказали?
-Они и сами ещё не смогли дойти до истины, остаётся пока что ждать, -вздохнув, ответила она.
-Надеюсь на лучшее.
— Да, надеемся что так, — немного задумчиво ответила она.
Я, удобно поджав под себя ноги, решила немного отдохнуть перед занятиями. Яна сказала, что неладно себя чувствует, и что выйдет вечерком на Центральную площадь. И в голове воспоминания сами начали, как в кино один за другим менять кадры и погружали в прошлое.
Мне было 9, в то время как Яна была уже старшеклассницей. Ночью у меня был сильный жар, и мама попросила у старшей дочери, чтобы она сходила за лекарствами. Пока мама готовит ужин, я в постели смотрела телевизор, и параллельно ждала, когда Яна принесет лекарства.
— Выпей это, тебе должно полегчать после него.
Я выпила лекарства и ждала, пока боль угаснет, и периферийным зрением заметила, что Яна подходит ко мне сзади.
-Ян, я же тебя вижу.
-Ну, ладно. Вот держи родная, я тебе, втихаря от мамы принесла шоколадку»: сказала она шепотом и положила под подушку, чтобы ее не было видно. Сьешь позже, когда выздоровеешь.
-Яна-а, спасибо тебе»: сказала я с такой детской искренней радостью.
Я заметила, что у нее блеснули глаза, и тогда я впервые заметила ее заботу и сестринскую любовь ко мне в ее глазах. Незаметно для меня воспоминания оборвались и погрузили меня в сон.
Уходя, посмотрела на спящую сестру и поцеловала в щеку. Я хоть беспокоюсь за неё, но пропускать репетицию, когда грядёт главное соревнование в моей карьере, никак не могу. Поэтому стараясь, не разбудить ее осторожно вышла из дома.
Добралась я через метро, погружённая в мысли. Как пройдут соревнования? Смогу ли я выстоять против остальных соперниц? Кто кто, но, Гаврилина, уж точно поищет способы поставить подножку. В прошлый раз в присутствии жюри, она бы с пеной у рта оспаривала их решение, я уверена.
С этими вопросами, что остаются без ответа, захожу в студию. И вижу Ольгу Николаевну, которая, увидев меня, своей привычной, грациозной походкой идёт ко мне. Хоть она и была строга, сердце её билось справедливостью.
-Юль, ну ты как? Со здоровьём всё в порядке? Режим сна не сбила? С заботой спрашивает она у меня.
-Да, Ольга Николаевна, всё в порядке. Не волнуйтесь.
-Ты лучше себя не нагружай, ты ведь и сама понимаешь важность того, что впереди нас ждёт. Я принесла эскиз платья для выступления, посмотри, если хочешь что-то изменить, дай мне знать, буду шить под твои удобства. Я рада тому, что с её стороны вижу столь сильную самоотдачу, и что она так трепетно относится ко всему этому.
Немного поразмявшись, приступила к своему номеру. Пыталась полностью сосредоточиться. Свет прожекторов ослепляет, как яркий луч надежды, прорезающий мрак страха и сомнений. В колонке играла музыка CroationRhapsody, она будто открывала второе дыхание и духовно поддерживала, в результате чего мы с Ольгой Николаевной выбрали именно её для моего выступления. Воодушевленно я оттачивала свои элементы ещё и ещё, дабы достичь совершенства. С каждым шагом я чувствовала, как все эмоции на моём лице утихомирились, словно я была фарфоровой куклой. Это была своего рода медитация. В глазах Ольги Николаевной я читала острые черты дисциплины вперемешку с надеждой и некой уверенностью.
-Выше прыжок! Ещё…ещё…
Я сижу с полотенцем у зеркала. Тихими шагами, но очевидно, как и всегда, ко мне шла она.
-Так, значит, отработаем фуэте, по максимуму. Следует добавить высоту в середине.
-Хорошо.
Отработав всё, я вышла к 8-ми вечера. Как обычно, людно. Возвращаясь домой, я думала поехать к Яне, если она всё ещё на Площади, только опять ехать в людном месте или попасть в вечернюю пробку я не хотела. Постучала в дверь, но мне не открыли её. Наверное, она заснула, устала за сегодня. И я открыла дверь своими ключами.
-Яна? Ты дома? Осмотрела всю квартиру, её дома не оказалось. После чего я позвонила на её телефон.
-Алло, здравствуйте! – когда подняли трубку, я поняла, что это не моя сестра, и тихим голосом ответила:
-Здравствуйте, а можно Яну?
-А кем вы являетесь пациентке? -…пациентке? От шока у меня застрял ком в горле
-Что? Я вас не поняла, какой пациентке?!– в обычное время я спокойна, но когда дело касается моей сестры, я не могу так просто реагировать, кроме неё у меня же и так никого не осталось.
-Сестра, она моя сестра уже немного взяв себя в руки, я ответила дрожащим голосом от мыслей, что с Яной что-то плохое.
-Хорошо, приезжайте в больницу № 6, она потеряла сознание.
Судорожно выбежав из дома, я уже была у дороги. Зайдя в больницу, меня провели в реанимационную. Мысли в этот момент ощущались так, будто стою под водопадом, они так и грузили как плечи, так и все сознание. Что с ней могло произойти? …
И вот захожу в реанимационную, вижу, как Яночка моя лежит всё ещё без сознания, на душе все так сжалось, и сердце болит, вижу это и понимаю свою бессилие. В следующий момент я оказалась рядом с ней и держала её руку так ласково, как могла. Положив в сторону своего сердца её руку, я прошептала:
-Яна моя, ты держись, мы справимся! Мы, обязательно, справимся! -поцеловав её руку, я вышла оттуда, тяжело очень.
У Юлии внутри всё так смешалось, она больше не могла держать себя, села и расплакалась прямо перед реанимационной, жёстко приземлилась на колени, не обращая на это никакого внимания. Ей в этот момент помог бы её парень, от которого она ушла. Да, безусловно, он бы сейчас её поддержал, ей сейчас этого в реальности так не хватает, хоть она и насильно заставляла себя не думать о нём. Но как же, разве так можно?
-Девушка, возьмите себя в руки, попейте воды, вам полегчает- медсестра набрала воду и принесла мне. Ее слова пробудили меня и вернули в реальность.
— Врачи ещё не определили диагноз, но сказали, что, возможно, это редкий недуг. Рано или поздно, её переведут в кому. А сколько времени она там пробудет, ещё неизвестно, – честно, мне не стало легче после её слов и воды.
Медленно, всё ещё чувствуя переполняющие меня эмоции, я шла обратно домой.
Зайдя домой, она сразу же легла в кровать и уставилась в потолок. Позже уткнувшись лицом в подушку, она разрыдалась, давая себе выплеснуть всё, что внутри накопилось.
Утро. Солнце режет глаза. Я проснулась и думала, что это дурной сон, но, увы, Яны дома не было. Полдня я пролежала с этой мыслью в голове. Она бы уже звенела кружками и заваривала нам кофе… Но, отодвинув это на второй план, решилась пойти на репетицию, так сказать, занять мысли. Когда я занимаюсь балетом, меня покидает чувство страха и беспокойства. Я ощущаю легкость и умиротворение. Но порой, мысли о сестре заставляли давать слабину, напоминая снова ее ангельское лико…
И вот настал вечер, я иду домой. Вижу бумажку и букет цветов из гортензии и роз пастельных оттенков, прикреплённую к двери нашего дома, может кто-то ошибся. Но, увы, это оказалось письмом до боли знакомым почерком. Их оставил Вадим, видимо, не осмелившись прийти.
-Я не мог сказать тебе, поэтому решил написать. Я очень переживаю за состояние твоей сестры», не заметила в себе как начала читать его манерой и интонацией.
-Много думал на этот счёт, я понял, что ты мне всё ещё не безразлична, прошу, позвони мне, если не прочь поговорить, буду ждать.
Закончил он письмо своим номером и словами поддержки. Мне хотелось позвонить ему, но, что-то внутри не давало этого сделать. Где ты был, Вадим? Когда я плакала перед реанимационной, когда ты мог приехать, но не сделал этого, когда вместо тебя рядом была неловко успокаивающая медсестра. Где ты был в нужное время? Сейчас же, твоё письмо ни к чему.
Отпустив это, лежу в раздумьях дальнейших действий.
Юлия чётко понимала, что именно она должна выиграть в этом соревновании. Больно знать, что балет – единственное, что у неё осталось. И эту победу в будущем, ей хотелось посвятить сестре. Вспоминая, как они с сестрой представляли момент победы в этом соревновании, ей хотелось хватать и рвать за это достижение. С этой мотивацией она уснула, не в силах думать дальше.
Наутро, выпив чашку кофе, еле-как собравшись с мыслями, она поехала на тренировку. Ольга Николаевна даже не стала спрашивать, в чём дело, когда увидела её тренирующуюся упорно в наушниках, сочла это за мотивацию, лишь изредка наблюдая за ней. Ей было так приятно видеть такую дисциплинированную и упорно тренирующуюся ученицу, которую сама же так воспитала.
-Её упорство радует глаз, не находишь это гарантированной победой? – спросила Ольга у одного из членов жюри, который по всей видимости её знакомый, продолжая наблюдать за ней.
-Возможно, за столом в жюри будут люди, различные со мной.
-И всё же, шансы ведь высоки?
-Да, но Гаврилина пытается подкупить судей, нужно этому помешать или же, показать превосходство над ней. Что есть у вашей, чего нет у Гаврилиной?
-Всё. У неё есть всё, кроме материальных ценностей, в отличие от папаши Кати. Она морально и физически сильнее Екатерины Гаврилиной.
-Ну, смотрите, она тоже настроена на победу не меньше вашей ученицы.
-А для чего вы здесь? Я на вас рассчитываю, не подпускайте Гаврилину к судьям со своими жалкими бумажками.
-Я сделаю то, что в моих силах, не больше.
Ольга проигнорировала его слова, будто и не хотела этого слушать.
До соревнования оставалась неделя, тогда я вышла с тренировки, хоть и поздно, решила проведать Яну. В приёмном покое меня перенаправили в сторону отдела реанимации. Встретила медсестру сестры в коридоре, когда как раз-таки искала её.
-Здравствуйте, а Яну перевели? Она только недавно была в реанимации.
-Здравствуйте, да, её забрали на лечение в частную зону. Посещение невозможно, вам остаётся ждать. Ах, да, человек, который поспособствовал лечению вашей сестры,попросил передать послание: белые розы –странно… В моей голове не было догадок кто мог перевести ее в частную зону, Яна не говорила мне что у нее есть ухажеры.
Вечер после последних тренировок. Сижу за чашкой чая, задумываясь о завтрашнем соревновании. Надо вовремя лечь спать. Выздоровела ли Яна? Надо было к ней заехать. Кстати, какие белые розы? Со мной и белыми розами ничего не связано, так о каких белых розах может пойти речь? Всё, не хочу забивать голову, мне нужно сконцентрироваться.
И вот, настало утро соревнования. Моё волнение с беспокойством было не передать. И сердце стучало так сильно, от одной лишь мысли, что я покажу всё своё мастерство, старания, весь свой труд за все эти годы одним танцем. Я пришла немного раньше до выступления для подготовки. Гаврилина и Лебедева были уже наготове. Я выступаю последней, это хорошо! По снующей туда-сюда Ольге Николаевной было видно, что она приехала намного раньше. Увидев, как она ко мне приближается, я немного нервно улыбнулась. Она меня замотивировала и дала батончик шоколада, для успокоения. Объявляют Лебедеву, выступление вполне хорошее, но далеко до совершенства. Выступление Гаврилиной — не было лучше танца Софьи. И вот я стою перед залом, начинаю своё выступление.
Здесь, прямо сейчас я поставлю свою самую высокую планку. В голове рой мыслей… Страх сковывает движения: ощущается прилив сил. В глазах у меня горит огонь, в душе царит решимость.
Зал погружен в тишину, свет прожекторов скользит по сцене, освещая каждое движение. Я чувствую, как напряжение нарастает, словно натянутый канат, готовый разорваться в любой момент. Волнение охватывает меня как сильный шторм, но я не даю ему затопить меня.
Я краем глаза замечаю Яну, ее улыбка светится как маяк в шторме. Сердце дрожит от радости, она здесь, она вышла из комы! На мгновение мне кажется, что все остальное перестает существовать. Но рядом я вижу Вадима с белыми розами, его взгляд также полон заботы и тревоги. Все смешивается в один поток эмоций.
Я делаю последние движения, чувствуя, как силы покидают меня. Боль в груди становится невыносимой, но я продолжаю танцевать, несмотря ни на что. Секунда, две, три… Мир вокруг становится мутным, но я держусь. Последний поворот, последнее усилие, и я падаю на колени. В ушах грохочут аплодисменты, но перед глазами уже всё темнеет.
И вдруг, в этой мгновенной тишине, я слышу шёпот, тихий, но отчётливый:
— Мы справимся. Мы обязательно справимся.
Мир уходит во тьму, но я знаю: всё только начинается…
