Всё, что хранится в нашей памяти и зафиксировано напечатанным словом, на века остаётся в мире и даже за его пределами.
I
Каждый день Саша знал, что может не вернуться с боевого задания, как и другие ребята из его подразделения. Крепкие молодые парни вместе с ним продолжали сражаться со смертью уже второй год. Они, в зависимости от заданий, незаметно исследовали территорию. Словно призраки в защитных плащах, выслеживали недругов с помощью дронов, привозили и увозили огнеметные системы, слушая ужасающий рев ракет, раздирающих небеса. И, самое главное, бок о бок рыли окопы и старались подбадривать друг друга. Впрочем, поддержку оказывали многие, но об этом чуть позже.
— Терпим холодную погоду, так ещё и тут не тепло, — произнёс солдат, сделав тысячу отжиманий, чтоб хоть немного согреться в чёрном мокром окопе.
— Ну, прости, что не номер люкс в отеле, — развёл руками один из товарищей по боевым действиям — Дмитрий. — Новенький, так сиди смирненько, привыкай к суровым условиям, закаляйся.
Саша слушал жалобы новоиспеченного воина, вроде как заключившего контракт из-за высокой оплаты. Однако не все такие. Здесь собрались совершенно разные люди: кто-то служил из-за веры в лучшее будущее, чувства любви к Родине, кто-то — из-за желания восстановить справедливость в мире, некоторые по доброй воле работали за идею, а не за деньги. Для ворчащего Дмитрия это было профессией, которую он осваивал с трепетом и огнём в сердце, и возможностью подняться по карьерной лестнице в военной сфере.
Саша, в отличие от новичков, приноровился к промозглым ветрам, свистящим над их подземным укрытием, и свирепым тучам, покрапывающим мерзким дождём. Ничего страшного в этом нет, когда твою душу согревают воспоминания и заламинированная записка от матери и отца: Саша попросил их написать её, чтобы носить с собой в бой.
«Моему взрослому сыну… Надеюсь, что ты хорошо питаешься, одет, обут,» — после этих слов в записке ему хотелось то ли хохотать, то ли плакать. Одежда рвалась в клочья практически при каждом задании, если вообще свершилось чудо и ты остался живым. На столе стояли лишь консервные банки с тушенкой, и больше ничего. Под обстрелом даже за водой не вылезти… Дальше однако шла приписка: «хорошо” звучит глупо, прости. Но мы с отцом периодически отправляем тебе всё, что можем!»
«Но не всё доходит,» — подумал Саша с грустью и продолжил читать торопливые наклонные буквы, наполненные материнской надеждой и заботой даже на расстоянии.
«Жаль, здесь мало места на бумаге, закругляюсь! Мы с папой очень сильно скучаем! Обязательно ждём тебя домой живым! Я тебя люблю. Мама.»
Слово «живым» очень жирно выделено и подчёркнуто аж тремя линиями. От отца на обороте была простенькая строчка: «Сын, я нужен здесь, а ты — нужен там. Уж прости за сентиментальности: помни, что люблю, не подводи и победи!»
Так странно читать письмо и слышать голоса родных даже, когда они далеко от тебя. Саша мечтательно улыбнулся: «Ждут. Когда в отпуск приезжал, обещали вместе со мной после того, как все закончится, сгонять на Алтай. Тяжело будет смириться с простой жизнью, но по ней сначала скучаешь не хуже, чем по матери с отцом, а потом… А потом в твоей голове навсегда поселяются звуки войны. Будешь вскакивать в ужасе, когда приснится тёмное небо, расписанное огнями». Тех, кто остаётся на поле битвы среди звонкого свиста летающих аппаратов, мощных взрывов и лунных воронок, образующихся из-за противника. Спасает только оперативность и вера в лучшее.
Парень лежал на импровизированной постели из лохмотьев, закинув руки вместо подушки под голову. И думал о том, как обнимет мать и отца. Когда-нибудь всё закончится, он обязательно вернётся. Незаметно солдат сладко задремал.
Пока Дмитрий дежурил, наступило утро. Над предложением новичка он серьёзно потрудился и достаточно скоро, как только мог, достал кое-что интересное.
— Да ладно! Тут прислали батареи на ножках!
Саша проснулся от восклицания, не совсем понимая, что происходит.
— Болван, какие ж это батареи? Это печки из газовых баллонов! — Дмитрий чуть не плюнул в новенького за глупости, с лёгкостью слетавшие с его языка.
— А-а-а, — только и сумел ответить тот. — Давайте протестируем, что ли?
С этим трудно было поспорить, поэтому парни втроём спустили в окоп печь, открыли её и обнаружили листок с посланием.
— Интересно, кто-то из вас ждёт письма? — спросил новенький.
Оба парня отрицательно замотали головами и развернули бережно вложенный в мультифору лист. На нём – стихотворение, написанное от руки чётким почерком. Дмитрий прочёл его вслух.
— Откуда печка приехала? — задался вопросом новичок.
— Из сердца России, долго ехала, но доехала. — Дмитрий широко улыбнулся. — Кидаем, что найдём.
Парни принялись набивать печь подручным хламом. Предметы в ней горели и искрились, из трубы со слегка неровными и даже острыми краями пошёл весёлый дымок. Печка светилась рыжим лисьим огнём, и с удовольствием уплетала ветки и остатки одежды. Из-за четырех длинных съёмных ног печь казалась живым существом, и даже пыталась разговаривать с солдатами гудением и треском огня, будто она не жгла ветки, а ходила по ним, испытывала на прочность, и они ломались под её пламенными ступнями. Подземелье наполнилось теплом, и стало ощущаться физически.
— Стихотворение где? — спросил Саша, с подозрением посмотрев на новенького. Мало ли, вдруг кинул в печку.
— Да вот оно. — Он подал его Саше. — А тебе-то зачем?
— Носить в кармане буду и радоваться, что обо мне кто-то помнит, — пояснил Александр и прибрал бумагу к письму родителей, решив, что обязательно будет перечитывать каждый вечер вместе с весточкой из дома. — Это больше, чем просто слова.
Относительное спокойствие длилось недолго. Вечером вдруг прошумел снаряд. Первый, второй, третий. Дмитрий отдал приказы по сбору и вылазке для того, чтобы отстреливаться. И ребята начали работать.
— Сейчас придёт подкрепление! — крикнул Дмитрий и закинул за спину гранатомёт. Ребята столкнулись лицом к лицу с чужими. Адреналин с кровью шумит в висках, когда твое временное укрытие, почти названное домом, обнаружено врагами. Саша поднял гранатомет и прицелился в парня с глазами, жаждущими мести. Он был на той стороне и выглядел сурово, вскидывая винтовку. Саша предупредил его попытку выстрелить в Дмитрия.
Благодарить друг друга некогда, а прикрывать товарища, стоя, расположившись плотным кольцом,- необходимость и обязанность. Вскоре прибыла подмога, но сразу среди боевых товарищей поприбавилось раненых и убитых.
Солдаты сражались до сумерек. Насмерть. Вспышки света, волны огня, шум выстрелов, изрытая земля. Падение людей, дронов и прочей разгоряченной техники врага.
Иногда Саше казалось это страшным сном, однако реальность поражала масштабами происходивших наяву событий, отпечатавшихся кошмаром в его сердце. Он перебегал с места на место, где было трудно сориентироваться среди полей. Из-за постоянно идущих военных действий почти не осталось деревьев или маленьких кустов. Скрыться негде, остаётся надеяться на лучшее и рыть новый окоп. «Надо присоединиться к товарищам,» — с этой мыслью он очень осторожно пополз в укрытие, казалось, враг успокоился, убежал. Сохранять бдительность в течение нескольких часов невероятно тяжело, особенно когда ты устал от боя.
«Вроде бы, правда, всё стихло. Пора вставать и идти на следующую битв…» — подумал он, опасливо поворачивая голову.
Ба-бах.
Наступила насыщенно-синяя ночь. Воздух пропах гарью и тяжестью воинского бремени.
Парень лежал на земле… В холодной тишине среди истлевшей травы и ям от снарядов, выпущенных из орудий, изобретенных не во благо человечества. Саша ничего больше не слышал. Теперь он стал отрезан от мира, позабыл о своей жизни. Как легко и просто потерять тело, пасть героем, защищавшим Родину.
II
Владимир живет в своём доме и зарабатывает на жизнь сваркой. Ещё недавно он выполнял частные заказы, создавая впечатляющие витиеватые арки, напоминающие лианы из металла, изящные кареты, простые на вид, но элегантные подставки для цветочных горшков и многое другое – оригинальное, уникальное.
Сейчас же основную часть времени Владимир посвящает участию в движении волонтеров. Он из использованных газовых баллонов варит печки для бойцов СВО. Вкладывает в них не только деньги, покупая расходные материалы и бесплатный труд, но и душу, создавая стихи, пусть не всегда технически совершенные, но искренние, эмоциональные честные, полные переживаний за тех, для кого делает печки.
Каждое действие, любая деталь печки полны смысла, заботы и родственной любви к парням, которых Владимир даже не знает, но которые точно поручились бы за его жизнь. Армия может не знать имён волонтёров. Точно так же, как и мирные граждане не знают всех своих защитников. Но наша страна положилась на воинов, оберегающих Родину. И мы вместе пытаемся стоять друг за друга, как сплоченная семья.
Владимир вскрыл баллон, вырезал отверстия для дверцы, прикрепил подставки под ножки, сделал сами ножки, приварил трубу, все отшлифовал, прошелся по другим промежуточным этапам, добавил мелкие детали, которые создать тяжелее всего, и – готово! Когда вкладывал в печь новое стихотворение, в горле стоял ком, а в глазах – слезы. Посылать двойное тепло может далеко не каждый. Пламенные слова и огненная печь. Сильный мужчина, способный на сочувствие и готовый порвать любого, кто осмелится перечить закону.
Зазвонил телефон, это был руководитель движения «Zа наших» Максим:
— Владимир, поможешь?
— Да, конечно, Максим, — сразу согласился он.
— Тут родители попросили забрать машину, разбирать её будем до винтика и переделывать для их сына Александра. Надо будет там перетаскивать, если что, большие запчасти.
Владимир переоделся и поехал на место встречи. Сломанный автомобиль уже подогнали к гаражу одного из добровольных умельцев с золотыми руками — Сергея. Он мастерски преображал ржавый измятый хлам в работоспособную технику, функционирующую лучше, чем любая новая из автосалона. Из рук Сергея «Нива» наверняка выйдет мощным монстром!
Пока Сергей осматривал автомобиль, его четкий глаз моментально улавливал места, с которых надо начать исправления.
— Помогите отнести, — попросил Сергей, быстро открутив болты и гайки, шустрыми движениями отсоединив шланги и проводки, отцепив лишние детали, чтобы вернуть их позже.
Владимир кинулся с ещё шестерыми волонтёрами снимать кузов, но его остановил Максим:
— Видеозапись сделай для группы, сохрани это в нашу историю. Видео получилось отличным, оно демонстрировало почти безграничные способности участников добровольного объединения.
Пока Сергей с Максимом изучали оставшиеся внутренности машины, кто-то скромно предложил:
— У нас около двухсот основных волонтёров, и со многими мы даже не знакомы. Скоро 9 мая, давайте соберёмся как можно большим составом, отметим вместе?
Максим поднял голову, отрываясь от размышлений о двигателе, и одобрил идею:
— Давайте. Сегодня напишу сообщение, придумаю, где отдохнём.
Ненадолго повисла тишина, мужчины работали, не отвлекаясь. А позже обсудили дальнейшие планы: кто и какими вещичками и продуктами закупится. Волонтеры — люди продуманные, совмещают всё, что могут: едут в магазин за помидорами и огурцами для праздничного стола, и заодно в соседнем квартале приобретут оливковую краску для машины. Добрые дела, ускоряют, словно крылья, и облегчают кому-то жизнь.
В дороге Владимир разузнал у Максима о том, как он стал руководителем движения «Zа наших».
— У меня появилось желание помочь, когда я услышал о пенсионере, живущем неподалёку. Он постоянно искал дешёвые макароны и крупу по акции. Я как-то привёз пенсионеру еды, и соседка, увидев меня, осторожно сказала: «Не подумай, что он килограммами ест. Просто отправляет всё приёмному сыну на фронт». Я удивился и спросил: «А сам-то чем ваш сосед питается?», женщина ответила: «Что на огороде вырастет, то и ест».
Максим сделал паузу, выдохнул и продолжил:
— Я долго размышлял, почему дедушка-пенсионер, к тому же и инвалид, в состоянии помогать приёмному сыну, когда у самого практически ничего нет, а мы, молодые по сравнению с ним люди, среди которых немало обеспеченных, проходим мимо, никого не замечая? И всё, что сейчас происходит — это плоды и старания каждого неравнодушного человека. Всех, кто нашёл в себе силы присоединиться к нам и работать ради общей победы.
Владимир смотрел в окно, где мелькали веселящиеся дети, шумные подростки и уставшие взрослые, считающие себя находящимися в полнейшей безопасности. Любые дроны и ракеты — где-то там, далеко, до нас не долетят, значит, можно погрязнуть в мирной рутине и не думать о плохом, и о том, что нужно кому-то помочь. У Максима в голове крутились разные мысли: «Среди нас есть хорошие люди, а не только плохие. Если бы каждый вкладывал хотя бы крупицу в общее дело, мы бы обрели гигантскую силу… До этого момента я и Владимир не распространяли информацию о нашем волонтёрском движении, стесняясь чего-то, но сейчас, наверное, возникла необходимость рассказать. Если окружающие не в курсе нашей работы и целей, которых мы пытаемся достичь, то они и не присоединятся к нашей деятельности.
— А ты почему стал волонтёром? — полюбопытствовал Максим.И Владимир пояснил:
— У меня там – сын. Точнее – зять. Муж дочери. Воспринимаю его как сына. И друзья там есть. Всех помню. Работаю и ради тех, кого я не знаю и с кем никогда не встречусь. Наверняка, в каждом нашем городе есть свои добровольные волонтёрские сообщества, и где-то тоже живёт похожий на меня человек, сваривающий печки, которые, возможно, попадают к кому-то из моих знакомых. Поэтому я должен стараться и продолжать работать. Поддержка важна для каждого из нас, где бы мы ни находились и кем бы ни были.
III
На улице улыбчиво светило солнце, небо расплескалось во всей в своей красе безоблачным морем. Погода приветствовала и благословляла встречу волонтёров теплом. Они пришли к Сергею на дачу девятого мая, после парада в честь Дня Победы, поэтому некоторые держали российские флажки и воздушные шарики.
Руководитель движения «Zа наших» Максим торжественными словами встречу:
— Мы здесь с вами впервые таким составом. Я благодарю каждого из вас за искреннее желание помогать! Спасибо, что вступили в волонтерское сообщество, стали его участниками. Вы вносите огромный вклад, трудитесь и преодолеваете препятствия. Мы с вами — народ, приближающий нашу общую Победу. Победа в Великой Отечественной войне объединяет нас в настоящем. Как когда-то наши деды и прадеды, разгромившие фашистов, мы будем защищать Родину. Будем гордиться нашими героями!
Прокатилась энергичная волна рукоплесканий, исходившая от добрых и сильных ребят. Намечался пикник на свежем воздухе, пусть прямо около гаража, в котором сверкала лучами-фарами частично собранная «Нива», а не на поляне под березами. Зато у людей было хорошее, праздничное настроение. Волонтёры расставили складные табуретки, расстелили пестрые старомодные ковры и разложили на них тарелки с вилками и стаканчиками.
Сергей и Владимир подошли к мангалу, приготовили дров, углей и воды, занялись шашлыками…
Праздник был в разгаре, когда зазвонил телефон Максима, он ответил и услышав тяжёлый голос отца Саши:
— В апреле погиб наш сын, но сообщили об этом только сегодня…
Максим замолчал, не зная, как передать печальную весть остальным. Но те, кто был рядом, услышали. Один из группы волонтёров выключил колонки. Сложно озвучивать трагическую новость в разгар праздника. Максим собрал всю волю в кулак и произнес:
— Наш город, наша страна, все мы, потеряли хорошего человека и честного солдата Александра Мартынова… И мне бы хотелось, чтобы мы почтили память нашего земляка.
Они молчали не минуту, а целую вечность…
— А с автомобилем для Сашки-бойца, что теперь делать? – произнёс в тишине Сергей. — Там осталось только мотор дочинить… И перекрасить. Для покраски уже всё взяли.
Он стоял за дверьми гаража. Их распахнули и впустили внутрь потускневшее солнце. Ветер из приятного и прохладного превратился в штормящий и ледяной, словно переменившийся от грустной весточки. Волонтёры надели куртки и стояли с поникшими лицами.
На следующий день Максиму снова позвонил отец Александра и попросил:
— Совсем забыл. Отдай машину тому, кому она нужнее всего. Только, пожалуйста, напиши на борту: «За Сына! За Сашку Мартына». Глава волонтёров решил выполнить наказ отца погибшего воина.
Эта «Нива», проехала почти через всю Россию, чтобы жить за того, кому была предназначена. Она из бледного трупа стала ярким темно-зеленым драконом, на двери и капоте которого красовалась наклейка «Сашка Мартын». С первого взгляда этот стикер кажется будто бы не очень уважительным, однако «Александр» — длинновато. А Сашка выглядит и звучит так, словно он наш друг. Навсегда.
