X Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Занимался рассвет. Краешек неба на Востоке мало-помалу начинал светлеть, прогоняя ночную тьму. Огромная чёрная туча, всю ночь провисевшая над Миром, такой поворот событий совсем не одобряла. Она ещё больше чернела от злости, расползалась по небосводу и тщетно силилась поглотить в своём непроглядном мраке до смешного маленькие лучики солнца. Но лучики не сдавались. Они продолжали верить — самый тёмный час бывает перед рассветом. На горизонте сверкнула ослепительная вспышка, и на какую-то долю секунды Мир будто замер, затаив дыхание. В каждой молекуле воздуха сейчас ощущалось приближение Зари. Темнота боролась из последних сил, но все её усилия уже были тщетны  — на своё законное небесное место величаво и неспешно восходило ослепительно сияющее Солнце. Это был не просто рассвет — это была Заря, начало нового дня, неиссякаемый источник Веры, Сил и Надежды. 

— Коллеги, — объявил Зевс, с трудом протаскивая своё изрядно разросшееся тело между рядами кресел конференц-зала,- у меня пренеприятное известие.

 Боги разом обернулись к нему. Вот уже битый час они, изрядно заинтригованные, хотя тему собрания им никто не сообщил, сидели, спорили, ругались и с нетерпением ожидали своего босса. Верховный бог появился вовремя. Арес и Афина к тому времени уже успели поцапаться и готовились начать драку. «Да..» — философски подумал Зевс, глядя в зал — «Нужно было меньше детей делать».

С давно минувших времён Древней Греции знаменитые боги Олимпа изменились мало. Они оставались всё теми же консервативными эгоистами, считающими себя лучше и выше всех, хоть к проблемам современного мира и приспособились. Афродита держала салон красоты, Арес гордо назывался Министром Обороны, а Гера была главврачом в роддоме. 

— Мы долго ждали тебя, дорогой, — надула губы царица Олимпа, — Твои дети… 

— Мы уже взрослые! — возмутилась добрая половина собравшихся. Отпрысков у Зевса было много, чему он сам радовался крайне редко. Выросшие детки становились богами, получали власть, а значит становились опасными для собственного папаши. Но сегодня громовержцу нужны были они все. Проблема требовала особого внимания и мобилизации всех сил. 

— На прошлом собрании присутствовали младшие боги, — заметила внимательная Артемида, чем выдернула Зевса из невесёлых мыслей в не менее грустную реальность, — Почему их нет сегодня? 

— Потому, — выдохнул Зевс, — что у нас кризис! 

Эти слова были встречены гробовым молчанием. С минуту собравшиеся молча пялились на босса, переглядывались, начинали шептаться. И как это часто бывает, робкая волна шёпота во мгновение ока превратилась в настоящее цунами. Олимпийцы заговорили все разом. 

— Немыслимо! 

— Такого не было со времён войны с Тифоном! 

— Не может быть, папа, ты что-то путаешь! Быть может, кризис на Земле? 

— Нет, — вышеупомянутый «папа» всё-таки умудрился подавить очередной вздох, этот кризис касается лишь божественной стороны Мира. Но вы сами знаете, что будет с  упомянутой тобой Землёй, Деметра, если мы срочно не примем меры. 

Все мигом притихли. Они прекрасно знали, что Зевс имел ввиду. Посудите сами, разве проблемы богов могут не отразиться и на простых смертных? Закройте на секундочку глаза и представьте, что эти небесные эгоисты умудрились истратить все свои небесные финансы. Они же во многом походят на какое-нибудь земное правительство. Вернее, это все земные правительства изрядно смахивают на них. Проблемы земных правителей выплёскиваются на их народ. Поднимаются цены, экономика приходит в упадок, страна медленно катится ко всем чертям. А теперь вообразите, что случилось бы с нами при божественном кризисе. Ведь именно из-за него погибли ни в чём не повинные динозавры. Из-за него начинались многочисленные ледниковые периоды. Из-за более мелких кризисов возникали войны, разруха, голод, хаос… 

— Всё  так серьёзно? — нарушил тишину Арес. 

Вопрос Ареса вернул богов Олимпа обратно в действительность. А ведь бог Войны прав, в кои-то веки задал правильный вопрос! Ведь если Зевс так встревожен… Каких, во имя Неба, тогда масштабов должна быть эта чёртова проблема?! 

— Боюсь, серьёзнее уже некуда, — мрачно ответил Аресу верховный бог, и в который раз обвёл взглядом притихших родственников, — Он может грозить полным уничтожением Мира. 

— Но в чём причина?! — истерично выкрикнула Гера, в то время как остальные в ужасе заламывали руки и мало-помалу предавались панике, — он же не мог возникнуть на ровном месте! 

— Не мог, — подтвердил Зевс, — Мы в этом виноваты. 

— Что?! 

— Я честно исполнял свои обязанности! 

— Хватит на нас гнать! 

— Тихо! — прогремело над залом, и до жути взбешённый Зевс всё-таки добился таким образом внимания публики, — Немедленно прекратите этот балаган! Именно из-за ваших вечных ссор и свар он и случился, ироды! Вот ты, Арес, — он бросил гневный взгляд на бога Войны, — Не ты ли вчера подбивал Афродиту скинуть Афину в Тартар и стать богиней Мудрости вместо неё? 

— Я.. э..м-меня подставили! — попытался отвертеться загнанный в угол Арес, прячась за богиню Любви и Красоты — Афину такие новости, конечно, не обрадовали, — Я же пошутил… 

— Шутки кончились! — рявкнул Зевс, — Все вместе мы — и я тоже — нарушили равновесие в Мире. Слишком слились со смертными, слишком… очеловечились. И восстановить это равновесие будет намного труднее, чем кажется. 

Прошёл час — боги так и сидели в том же конференц-зале, пытаясь (увы, тщетно) решить озвученную Зевсом проблему. Чтобы разрешить кризис, им срочно требовалось на чём-то сэкономить. Но вот беда, никто из присутствующих на своей сфере деятельности экономить не собирался. Афина и Арес опять готовились к драке, Гефест в порыве ярости разнёс молотом на кусочки весь задний ряд кресел. Гера рыдала. Афродита пудрила нос. Зевс же бился головой о стол. 

         «Я окружён идиотами» — думал великий громовержец, — «Миру кирдык».

Так бы боги и остались с носом (кто-то из них — с напудренным), если бы всегда неприметная и тихая Геба вдруг не подала голос. Сначала, правда, это у неё не очень получилось. За общими воплями, криками и оскорблениями богиню Домашнего Очага никто толком и не расслышал. Но в нужный момент она умела проявить сообразительность. Геба вскочила, схватила в руки микрофон и крикнула: 

— Стоять! Бояться! 

         Этот поступок произвёл ошеломляющий эффект. Грозные жители Олимпа, внушающие ужас простым смертным, все как один заткнулись и застыли с испуганными физиономиями. Зевс украдкой достал фотоаппарат и запечатлел сей момент для истории. «Неплохо, Геба, неплохо!» — хмыкнул про себя босс всея богов, — «Так их!». 

— Ч-что такое? — тем временем пришла в себя Афина, — Геба, милая, зачем ты так кричишь? Ты же знаешь, я на таблетках, у меня желудок больной, нервничать нельзя.

— У меня больное сердце! — возмутился Гефест, делая пару глубоких вдохов, — И лёгкие! Вы что думаете, целыми днями в кузнице торчать легко?!

— Простите меня, — потупилась виновница переполоха, — Но мне кажется, у меня идея. Артемида, ты кажется, говорила, что сегодня Зевс не позвал на собрание младших богов? 

— Как видишь, их тут нет! — фыркнула Богиня Охоты — она была изрядно раздосадована тем, что какая-то Геба так быстро завладела вниманием остальных, — а что? 

— Ну… — Геба вновь засмущалась, — Никому не приходило в голову сэкономить на их сферах деятельности? 

На какое-то время в зале вновь наступила звенящая тишина. Было слышно лишь жужжание некой левой мухи под высоким потолком. Боги переглядывались, смущались, и мало-помалу приходили к выводу, что жрать амброзии надо однозначно меньше. 

Как они сами до этого не додумались?! 

— Вот! — Зевс, до этого наслаждавшийся доселе невиданным зрелищем испуганных и смущённых олимпийцев, соизволил наконец подать свой божественный голос, — Что бы мы без тебя, Геба, делали… Берите пример! — он назидательно поднял вверх указательный палец, но в конце концов сжалился над пристыженными родственниками и провозгласил, — Жребий! Несите Жребий!

Вскоре Жребий и вправду принесли. На золотом подносе с серебряной отделкой горделиво возвышалась горка сухих палочек какого-то дерева. Никто уже не помнил, откуда взялась эта рухлядь, однако сейчас это особого значения не имело. Суть происходящего сводилась к тому, что на каждой палке было выцарапано имя какого-то младшего бога. Спросить у своих «маленьких друзей» их мнение никто, конечно, не додумался. Что ж, олимпийцы всегда были эгоистами. Проблемы какого-то там мелкого божка их никогда не волновали. Впрочем, сейчас дело было серьёзное.

— Дело серьёзное! — Зевс в который раз взял на себя роль ведущего, — Мы должны подойти к выбору ответственно. Где у нас Богиня Мудрости? А, прости, дорогая. Иди-ка сюда, протяни ручку и вытащи палку. 

— Так просто? — захлопала глазами Афина — мудростью в таком подходе и не пахло, — А.. дебаты? А прения? А голосование? А..

— Бэ! — отмахнулся громовержец, — У нас тут что, демократия?! 

         Афина предпочла не спорить с отцом. Она пожала плечами, под взглядами родственничков подошла к золотому подносу и зажмурилась. «Младшие тоже в каком-то смысле важны» — подумала богиня, — «Хоть бы кого значимого не выбрать… эх, удача, помогай!» — и, глубоко выдохнув, схватила первую попавшуюся под руку палку. Открыла глаза, прочитала надпись… И ужаснулась. Удача явно отключилась в связи с кризисом. 

— Аврора… — пролепетала Афина. 

         Звенящая тишина в этом зале за сегодняшний вечер явно стала уже традицией. Боги в ступоре уставились на богиню Мудрости.

— Лучше б голосование устроили… — выразил всеобщее мнение Арес. 

— Согласна, — пробормотала Афина, а Зевс подумал, что этот день всё-таки стоит занести в летопись Олимпа. Чтобы Афина да согласилась с Аресом?! Когда такое вообще было… 

— Так что будем делать? — практичная Артемида, как всегда, долго охать и ахать родственникам не дала, — За что там отвечает эта Аврора? Она ведь богиня Зари, верно? Солнышко, мир, свет, дружба и прочее? 

— Ты не понимаешь, — тихо возразила Геба, — За Солнце у нас Гелиос отвечает, тут в другом суть. Заря… Солнце может вставать и без неё, но день и ночь будут переключаться автоматически, как по нажатию кнопки. Заря же — это сама сущность Рассвета. Она воодушевляет, придаёт силы, заставляет верить в грядущий день, дарует людям Надежду, одним словом — окрыляет. Этим Аврора и занимается. Я даже не знаю, что станет с Миром и людьми без всего этого. 

— Зато я знаю, что с ним станет, если мы не разрешим кризис! — фыркнула Артемида, — Если эта Аврора так важна, что она делает среди младших богов? 

— Переписью божеств занималась Деметра, все вопросы туда! 

— А, что сразу я-то?! 

— Кхм-кхм, — подал голос до этого молча наблюдавший за перепалкой Зевс, — Мне кажется, вы зря тратите время на спор. Дело в том, что мы уже приняли решение. 

— Но Аврора… — начала было Геба, явно намереваясь доказать боссу значимость богини Зари для Мира, но тот остановил её властным взмахом руки: 

— Аврора согласна, поверьте мне. Я знаю это наверняка. Ведь она сама только вчера писала мне и просила перевести на другую работу. Говорит, люди погрязли во тьме и пошлости, так что смысла больше дарить им Свет не видит. И так далее и тому подобное. 

— Выходит, мы можем без всяких угрызений совести (угу, Гермес, будто она у тебя есть!) определить Аврору на другую работу, а на оптимизации Зари сэкономить кучу денег? 

— Верно говорит бог Торговли, — усмехнулся Зевс и, не слушая возражений Гебы и Афины, гулким ударом поставил замысловатую печать на протокол собрания, — Решено! Заря отменяется до особого указания, а бывшая богиня Зари Аврора поступает… скажем, под начальство Гермеса. Будет заниматься новым перспективным направлением электронных платежей и без залоговым потребительским кредитованием!

Бывшая богиня Зари Аврора собственной персоной возвращалась с работы. Шла уже третья неделя после того злополучного собрания. Третья неделя её новой работы в главном отделении Гермесовского Олимпийского банка (сокращено ГрОБ). Третья неделя, которую Мир проживал без Зари. В первый день люди удивились, во второй запаниковали, а на третий, к изрядному возмущению Авроры, взяли, да и восприняли происходящее как должное. Солнце теперь выкатывалось на небо словно по нажатию кнопки. Ещё секунду назад погружённый во тьму Мир автоматически становился светлым и дневным – ну, лампочку включили, а потом выключили, и все дела. Конечно, это было как-то… неправильно, но погрязшему в повседневных заботах человечеству было по большому счёту начхать на подобную чушь. По крайней мере, именно такие выводы сделала для себя бывшая Богиня Зари — и ещё больше уверилась в том, что смертные никакой Надежды и Света не заслуживают. 

Работа в банке Авроре нравилась. Ничего сложного в ней не было, ровно, как и ничего необычного или оригинального. То, чем занималась теперь Аврора, скорей могло показаться заурядным. Впрочем, сейчас именно это и привлекало её больше всего. Спокойная, заурядная работа, никаких тебе подъёмов в жуткую рань, никаких эгоистов-людей, ради которых надо каждое утро расшибаться в лепёшку… Нет уж, увольте, у неё новая жизнь! 

Маршрут Авроры пролегал от офиса банка до метро, от метро до городской больницы, от больницы до парка и так далее. Путь был неблизкий, а потому скучающая Аврора иногда пользовалась своей способностью незаметно летать, и волей-неволей начинала смотреть вниз и по сторонам. Ничего интересного она не замечала, но в тот день…. 

Аврора пролетала мимо окна высокого белого здания, именуемого у людей больницей, когда что-то в этом окне вдруг привлекло её внимание. Решив, что много времени она не потеряет, Аврора заглянула в не зашторенное окно. У окна стоял белый больничный стол, за столом сидел маленький бледный мальчик, а на столе перед ним лежал лист бумаги. Причём не просто чистый листок, а рисунок. Да и рисунок тоже не самый обычный в нынешние времена. Бывшая богиня Зари затаила дыхание, следя за тем, как юный художник старательно выводит на бумаге что-то очень  знакомое, далёкое, но ещё не до конца забытое. Мальчишка рисовал Рассвет — и изображал его именно таким, каким он был до последних событий. Рисунок пестрил самыми разнообразными красками и, казалось, в серой больничной палате от этого даже становилось светлее. 

Аврора тряхнула голой, отгоняя наваждение. Всю дорогу она тщетно старалась выкинуть из головы образ неизвестного мальчишки, болезненно-бледную кожу, зелёные глаза и торчащие во все стороны рыжие волосы… То и дело к ней возвращалось воспоминание о его рисунке.

«Нет!» — бормотала Аврора, отгоняя ненужные мысли, — «Все они на один лад! Эгоисты! Один рисунок ничего не меняет! Мне нравится моя новая работа… — она запнулась, понимая, что убеждать саму себя бесполезно. Разум говорил одно, сердце еле слышно шептало другое. Но когда перед Авророй в очередной раз возник образ рыжего мальчишки, она уже знала, кого послушает. 

Надежда — не тот продукт, чтобы храниться в холодильнике Вечности до боги знают, каких времён. Она должна дать Надежду тому, кто в ней действительно нуждается.

         Мальчик сидел за столом в своей палате. На экране старенького телефона нудно менялись минуты и часы, приближая время рассвета, вернее того, что было Рассветом ещё совсем недавно. Мальчик не мог уснуть всю ночь. Он ложился, снова вставал, подходил к окну, пристально вглядываясь в тьму. Сегодня утром ему предстояла серьёзная операция, и он не знал, встретит ли он вообще свой следующий день. Он привык думать об этом спокойно и не терял надежду. Он понимал, что, скорее всего, это утро будет таким же, как и предыдущие с тех пор, как Мир изменился — неестественным, неправильным, безнадёжным. Той, привычной ему Зари он не видел вот уже несколько недель, но перед каждым рассветом надеялся, что вот сегодня, сейчас всё встанет на свои места. Но это пресловутое «всё» оставалось там, где быть совсем не должно — и Солнце вновь включалось будто нажатием какой-то большой кнопки. Мальчик готов был биться головой о стекло, и сделал бы так, если бы это могло помочь… 

Он рисовал Рассвет и это хоть как-то помогало подавлять чувство безнадёжности и безысходности в течение дня. Каждый новый рисунок был для больного мальчика крошечным окошком в будущее, но всё это никак нельзя было сравнить с тем, что ещё совсем недавно так помогало ему верить в то, что сложная операция пройдёт благополучно. Рисунок был только рисунком, и от взгляда на него иногда становилось лишь больнее. Неужели настоящая Заря никогда не наступит, а Солнце не взойдёт на небо, как ему положено? Неужели… это конец? 

Мальчик посмотрел в окно и протёр глаза. Ему не хотелось спать, однако усталость всё-таки сказывалась — на мгновение мальчику даже показалось, что краешек неба на Востоке едва заметно заалел. Он посмотрел время и чуть не взвыл от досады — телефон выбрал наилучший момент, чтобы взять и разрядиться. Мальчик кинулся к тумбочке и подключил зарядник. Три часа пятьдесят минут… Но по новому порядку Солнце обычно «включается» в четыре!  Мальчик, затаив дыхание, впился глазами в рыхлеющую темноту. Он уже догадывался, что вот-вот произойдёт, но всё ещё не мог до конца в это поверить. 

Далеко-далеко на Востоке занимался Рассвет. Вырвавшись на свободу из-за горизонта, ослепительно сверкнул первый солнечный луч, и на какую-то долю секунды Мир будто замер в преддверие чуда. Темнота боролась из последних сил, но все её усилия уже были тщетны — на своё законное небесное место величаво и неспешно восходило ослепительно сияющее Солнце. Это был не просто Рассвет — это была Заря, начало нового дня, неиссякаемый источник Веры, Сил и Надежды. 

Вот уже битый час Авроре беспрерывно названивали поочерёдно то Гермес, то Зевс. Один требовал немедленно выйти на работу, другой объяснить, какого чёрта тут происходит, но Аврора не обращала на надрывающийся телефон ни малейшего внимания. Она счастливо улыбалась, глядя на Землю, туда, где только что какой-то неуклюжий врач в белом халате сообщил плачущим от счастья родителям, что их мальчик жив и дальше будет все хорошо. Сегодня Рассвет вопреки всему наступил, и Аврора была уверена, что так будет происходить теперь уже каждое утро. 

— Да ты что творишь?! — проорал Зевс, когда она-таки соизволила взять трубку.

— Зарю! — усмехнулась Аврора и прервала связь. В такое прекрасное утро выслушивать бесконечно надоевшие разговоры про какой-то там финансовый кризис ей казалось совершенно неуместным и напрочь лишённым всякого смысла занятием.