XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Мама подогревала обед к возвращению Макса из школы, напевая себе под нос какую-то незатейливую песенку. Она как раз взглянула на часы, чтобы понять, через сколько его ждать, когда услышала, как поворачивается ключ в дверном замке. Дверь резко распахнулась и почти сразу захлопнулась с грохотом, заставив содрогнуться стены во всей квартире. Мама выглянула в коридор. Рюкзак сына в этот момент летел на пол в сторону его комнаты. Макс, обычно беззаботный и жизнерадостный, сейчас был мрачнее тучи. Он скинул кроссовки, пнул их ногой, словно именно они были виновниками всех его бед. Не поднимая глаз на мать, протопал в свою комнату, закрыв дверь на защелку.
Мама вздохнула, понимая, что тефтели предлагать сейчас бесполезно.
Оказавшись один в своей комнате, Макс плюхнулся на диван и тупо уставился в потолок. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Да куда угодно, только если бы можно было оказаться там, где никто его не знает. Вот как? Как так получается? Мама у него экономист, элегантная, на двух иностранных языках свободно разговаривает. Отец. Про него лучше сейчас даже не думать! Макс сжал зубы так, что они чуть крошиться не начали. Отец у него ветеринарный врач, к которому запись на месяц вперед расписана, весь город его знает и уважает. С ним по улице ходить невозможно – каждый второй за руку здоровается, за советом обращается. Такие вот у него родители. А он? Вот почему так получилось, что у него нет совершенно ничего общего с этими людьми? А еще говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Чушь это все! Не видел бы фоток из роддома, серьезно бы задумался, что приемный. Как им понравится, что сын у них – клоун местного разлива? Уши и щеки горели огнем от одного только воспоминания о сегодняшнем дне. Макс зажмурился и со всей силы ударил кулаком о стену…Легче не стало.
В каждом классе всегда есть такой хохмач, который всех развлекает: на биологии он спрашивает про размножение ежиков, на литературе декламирует стихи классиков, переиначенные на современный лад, выкрикивает разную ерунду невпопад, раздражая учителей, ну и так далее. Но обычно этот человек совершает все свои поступки осознанно. А в его классе, так уж получилось, что этим человеком стал он, Макс. Он тоже веселит весь класс, бесконечно влипая в какие-либо истории, только сам не знает, как у него это получается. На самом деле все было не так уж и плохо, Макс понимает, что они это не со зла. Им правда забавно. Только вот ему сейчас не до смеха. Совсем. Потому что она ему правда понравилась, с первого дня как перевелась к ним в класс. И ее посадили на свободное место рядом с ним. Солнечные зайчики бегали по парте и по ее руке. Она пол-урока рисовала что-то забавное на обложке, а потом с улыбкой повернулась и показала ему. Улыбка у нее очень милая.
А потом была эта длинная перемена, и он все думал, о чем таком можно спросить, чтобы завязался непринуждённый разговор.
Зашел в столовую воды купить и вдруг услышал громкий смех. Это девчонки пересказывали новенькой его истории. Даже вспомнили, как во втором классе он пригласил на свидание Крылатову. И так переволновался в связи с этим событием, что не придумал ничего лучше, как сводить ее на экскурсию к месту захоронения своего недавно почившего хомяка.
Так и сказали – свидание. О чем они? Это же во втором классе было, просто домой вместе возвращались. Они бы еще детский сад вспомнили. Дальше он слушать не стал. На последние два урока не остался. Сбежал и бродил по парку. Потом пошел домой. Говорят, что дома и стены помогают, только что-то сейчас он этой помощи не замечал. Так и провалялся на диване до темноты, глядя в потолок.
Ближе к вечеру вернулся папа. Макс понял, что дальше отсиживаться в комнате смысла нет, все равно мама сейчас ему расскажет о его «триумфальном» возвращении домой. Лучше уж самому выйти, да и, честно говоря, папин совет сейчас не был бы лишним. Отец у нас в семье – гранитная скала. Любую проблему всегда поможет решить: от потерянной перчатки и непонятной задачи по математике до спасения жизни соседского кота, который с пятого этажа за птичкой спрыгнул.
Без аппетита ковыряясь вилкой в тарелке, с поникшей головой, запинаясь и краснея, Макс начал свой рассказ. Больше всего на свете он не хотел видеть разочарование в глазах родителей. Ладно, учится он средненько¸ пускай никакими талантами природа его не наградила, так теперь они еще должны узнать, что над ним вся школа потешается. Но это так долго сидело в нем, что промолчать уже не получалось. Иначе взорвалось бы что-то внутри.
Все оказалось намного проще, начав говорить, он не мог остановиться, ему хотелось поделиться, выговориться, выплеснуть все из себя .Закончив свою исповедь, Макс поднял глаза.
Мама улыбалась. Не обидно, по-доброму, той улыбкой, от которой обычно становилось теплее на душе. Отец смотрел сочувствующе, понимающе и тоже улыбался, но как-то непонятно. Правда и никакого разочарования на их лицах заметно не было.
Родители переглянулись, папа чуть заметно кивнул, и первой заговорила мама:
— У нас в классе тоже учился такой мальчишка. Подпольная кличка у него была «Шахтер», еще с пятого класса. На первой дискотеке все просили погасить свет, а наша классная, суровая бабулька советской закалки, серьезно сообщила, что незачем, потому как ничего хорошего в темноте не делается. Лешка в этот момент был больше увлечен крысой в «живом уголке» нашего класса, все эти танцы ему были глубоко параллельны, но , услышав последнюю фразу, он, не отрываясь от клетки, возмущенно переспросил: «А как же шахтеры?» Так и остался он Шахтером до выпуска из школы.
В девятом классе, во время своего дежурства, он пол помыл, причем довольно чисто, несколько раз воду в ведре менял, потом тряпочку у двери расстелил, чтобы все у входа в класс ноги вытирали. И все было нормально, пока в класс не зашел мальчишка из параллели и не начал искать свою забытую после физкультуры футболку, которая, видимо, вывалилась у него из рюкзака. Футболка нашлась у двери. Это была та самая тряпочка, которой Лешка по ошибке помыл класс. Он краснел, извинялся, обещал завтра купить и принести новую. Пострадавший оказался с юмором и совсем не обиделся на старательного дежурного. Отсмеявшись, даже утешил, сообщив ,что наконец исполнилась заветная мечта ее мамы – она давно утверждала, что этой футболкой только полы мыть.
Мама рассказывала задорно и очень смешно, чуть ли не в лицах, и Максим, расслабившись, хохотал в полный голос вместе с родителями. На кухне вдруг снова стало очень уютно, а на душе легко и тепло.
— Знаешь, что самое интересное? – продолжила она, — Когда бывают встречи выпускников, чаще всего все только эти его истории и вспоминают. И сам Леша тоже, если находит время прийти на такую встречу, от души со всеми смеется. Потому что все эти ситуации, возможно, были и забавными, и нелепыми, но ни за одну из них, став взрослым, ему не стыдно. Он никогда и никого не обижал, в любой ситуации оставаясь добрым и искренним .И тогда, и сейчас. И без него на этих встречах невероятно скучно.
— Ну и кем же он стал? Клоуном в цирке? – Макс снова насупился.
— Нет, почему же. У него серьезная и очень ответственная работа. И как специалиста его очень ценят, порой даже из других городов к нему на консультации приезжают.
— А девочки в классе как к нему относились? – Макс задал вопрос, как ему показалось, небрежным и максимально нейтральным тоном.
Отец вскинул голову, внимательно взглянул в глаза сына и неожиданно озорно подмигнул маме:
— Ууу, брат! Здесь ему равных не было! Самую лучшую себе отхватил!
— И она над ним никогда не смеялась? – Макс, как будто между делом, задал так сильно заботивший его вопрос.
Мама немного помолчала, вид у нее был какой-то смущенный. Сын с нетерпением ждал их ответа.
— Еще как смеялась, наверное, громче и чаще остальных, она с ним за одной партой сидела – времени поязвить у нее было предостаточно.
Макс заметно сник.
— Но наступил день, когда настал его черед смеяться, – неожиданно продолжила мама. — В этот день она выпросила у старшей сестры юбку, в которой казалась себе невероятно красивой. Но юбка была ей несколько маловата . И на последнем уроке, когда она потянулась за упавшим карандашом, юбка с треском лопнула по шву. И Лешка это, конечно, увидел. Она была уверена, что вот сейчас он припомнит все шуточки , отыграется, но он молчал и делал вид, что ничего не произошло. Вероятно, ждал перемены, чтобы посмеяться дружно всем классом. Но и после звонка, ее опасения не подтвердились. Парень долго возился, убирая учебники в рюкзак, а, дождавшись, когда почти все разошлись, краснея и не глядя на нее, стянул с себя толстовку и положил ее на парту, тихо прошептав: « на пояс можно повязать.» И ушел домой в одной футболке.
Макс просиял:
— Человечище!!! – восхитился он, — а потом?
— Ну а что потом? – пробасил рядом отец. — Потом закончил школу, институт, женился, сын у них родился, непутевый такой, весь в отца, нет бы от матери чего взял. Хотя, – папа внимательно посмотрел сначала на жену, потом на Макса, — не прав, беру свои слова обратно. Глаза у него все-таки мамины.
